«В тот раз ты разогнался до четырехсот», — прикинул Борис.
«Четыреста десять, — поправил его я. — Теперь попробуем взять четыреста пятьдесят».
Я пока не решился ставить предел в пятьсот километров в час, хотя на такой ровной поверхности вполне можно было этого добиться. Просто делать это нужно постепенно. Как пойму, что все идет как надо — сразу же сдвину планку.
«Поехали!» — скомандовал я сам себе, и Горин тут же подхватил этот радостный вопль.
Дорожка была достаточно ровной и длинной в отличие от такой же на больничной площадке. Так что поле для экспериментов имелось вполне надежное, остальное же зависело исключительно от меня самого.
Я довольно быстро достиг скорости двести пятьдесят километров в час, не чувствуя при этом особого дискомфорта. Температура тела была в норме, датчики перегрева колесиков оставались в зеленой зоне. Я прибавил скорости, с легкостью перешагнув порог в триста километров. Затем ускорение давалось уже сложнее, но все-таки тренд был устойчивый. Триста тридцать, триста сорок, триста пятьдесят…
Все вокруг мельтешило, как во время езды на скоростном поезде «Сапсан». Но благодаря особой конструкции шлема для спидеров я с легкостью отслеживал происходящее. Триста восемьдесят, триста девяносто, четыреста…
Тело налилось как пружина, готовая распрямиться. Я вот-вот перепрыгну очередную планку, и все, что меня сейчас останавливает, это разумные опасения. То, что принято называть инстинктом самосохранения. Но азарт спортсмена и испытателя придавал мне сил и уверенности.
Четыреста двадцать, четыреста сорок километров в час. Четыреста пятьдесят, четыреста пятьдесят пять… Температурные датчики все еще оставались в положении нормы, хотя уже приближались к желтому полю. Четыреста шестьдесят. Может, рискнуть?
Четыреста восемьдесят, четыреста девяносто, пятьсот двадцать, пятьсот тридцать пять… Электроника тревожно запищала, сообщая об опасности перегрева. Датчики температуры тела перешли в желтую зону, таким же желтым светились индикаторы колесиков. Пятьсот сорок… Пятьсот пятьдесят… Пятьсот пятьдесят пять…
Я принялся замедляться, используя электронные тормоза самих роликов. Делать это самому на такой скорости — это верный шаг к переломам. Сработал второй контур системы, и у меня чуть было дыхание не сперло, потому что тело резко качнуло вперед. Гироскопы роликов заработали на полную мощность, выправляя всю громоздкую конструкцию под названием Спринтер, я сам принялся выгибаться, удерживая равновесие…
И все равно завалился вперед, к счастью, уже на относительно безопасной скорости. Тем не менее, я успел почувствовать себя мотоциклистом, на полном ходу упавшим со своего железного коня. Хорошо еще, что костюм позволяет выдержать такие нагрузки.
Прокатившись колбаской, я остановился, растянувшись на ровном бетоне и слушая матерящегося Бориса.
Пожалуй, так разгоняться мне еще рановато. Но зато какая красивая цифра!
Глава 5
Прошло две недели относительного спокойствия. «Дети дракона» или на самом деле оказались разгромлены, или до поры до времени затаились. Сложных и уж тем более опасных заданий не было, лишь один раз нам пришлось усмирять распоясавшуюся банду Зеленого Кролика, да и то обошлось без жертв и разрушений.
Тренировался я, как и планировал, каждый день, даже на выходных, и к концу второй недели достиг нового порога — шестисот километров в час. До Пули, конечно, мне было еще далеко, но, как сказал Горин, еще не вечер. И я с ним был солидарен.
Ящерица и таинственный менталист тоже пропали из поля зрения, как будто поняли, что высовываться опасно. Никто не падал на улице с мгновенным инсультом, никого не находили в состоянии овоща, пускающего слюни. Я помогал полиции и пожарным, гоняясь за беглыми преступниками и вытаскивая людей из огня. И все время искал встречи с Ириной Сафроновой, матерью погибшего бармена с татуировкой ящерицы. Но оказалось, что она после гибели сына и мужа взяла на работе отпуск за свой счет и уехала в неизвестном направлении. Говорили, что то ли в Сочи, то ли в Новосибирск. Странный разброс. Видимо, просто женщина, убитая горем, не хотела излишнего внимания. Чисто по-человечески ее можно было понять.
Ночного Мотылька действительно приняли в наш отряд, и он активно помогал нам во всех рейдах. И да, теперь ему не требовалось отлавливать несчастных бездомных животных, чтобы утолить голод — незадачливому энергетическому вампиру дополнительным пунктом в контракте предписывалось посещать свинофермы и «общаться» с мощными хряками, у которых жизненных сил было с лихвой. Так что и Мотылек был сыт, и свиньи целы.
Никто по-прежнему патрулировал улицы, но не каждую ночь — в противном случае Спринтер, моя основная личность, страдал хроническим недосыпом. Тем не менее, загадочного телепортатора, который пока что пользовался возможностью выбора, начала бояться мелкая шушера вроде шайки Крючка и даже рыба покрупнее. Особенно уважительно к Никто начали относиться после драки с залетными игигами-грабителями, один из которых метал электрические разряды, другой действовал как магнит, а третий обладал фантастической гибкостью. Все трое были обезврежены меньше чем за минуту, и Никто, вызвав полицию через анонимный telegram-бот, снова исчез в ночи. Естественно, долго так не могло продолжаться, и рано или поздно моему альтер-эго нужно будет определяться с выбором. Так что я зарегистрировал свою искру и подал заявление в «Рускосмос», попросив работу на четверть ставки. Не факт, что сработает, но еще какое-то время я могу протянуть, оставаясь законопослушным игигом, а не очередным бандитом.
Русалка… Как оказалось, она была не прочь вновь завязать со мной отношения, основанные исключительно на физиологии. Во всяком случае она недвусмысленно дала это понять, оказавшись как-то наедине со мной. Однако подобного не хотелось мне, о чем я твердо и честно заявил Русалке. Она поначалу обиделась, но потом поняла. Или просто сделала вид, и наше общение стало обычным. Как и должно быть у тех, кто просто вместе работает. В итоге Русалка сошлась со скромнягой Гермесом, а я по-прежнему другими глазами смотрел на Ехидну. Бывает же такое, что ты общаешься с человеком, знаешь его целую вечность, а потом, спустя долгие годы, внезапно оказывается, что ты не замечал этих глубоких топазовых глаз. Надеюсь, когда все прояснится с Ящерицей и я перестану бояться сближаться с людьми, у нас еще может все получиться.
— Чего уставился? — добродушно спросила Ехидна, когда я засмотрелся на нее перед прохождением лабиринта.
Примерно раз в месяц, иногда чаще, если позволяла загруженность, мы устраивали учения в этом супернавороченном комплексе. Причем его можно было настроить как на индивидуальное прохождение с учетом особенностей конкретного игига, так и на групповое. И это было интересней всего.
— Внимание всем! — заговорили динамики голосом Кулибина. — Сегодня лабиринт смоделировал атаку суперскоростных зомби вроде тех, которых завезли в Пусан из персидского осколка в 63-м. Так что, Спринтер, на тебе основная поддержка всего отряда. Твоя же задача — координирование действий.
