— Да, я тоже читал его коммюнике, — сказал папа. — Борис Александрович предположил, что «Дети дракона» действовали не в собственных интересах. А вы как считаете?
Вот тут они оба меня, честно говоря, удивили. Ни Берг, ни Рябушинский во время разбора полетов не упоминали о возможных заказчиках обоих терактов. «Дети дракона» выступали исключительно как опасные фанатики, действовавшие под влиянием своей веры. Но отец с Толстовым затронули весьма скользкую тему…
«И тут политика, — вновь показался Горин. — Вот так я и знал, что даже в другом мире не будет ничего нового. Одни слепо верят, другие умело этим пользуются. Есть мысли, кого они имеют в виду?»
«Давай просто дальше послушаем, а потом будем делать выводы».
— Я не могу говорить за князя, — тем временем Толстов начал заметно осторожничать, — но попробую высказать собственную мысль. Тут могут быть, например, замешаны иностранные корпорации. Борьба за влияние, понимаете ли, она трансгранична. И наш «Рускосмос» — не единственный, кто занимается освоением околоземного пространства. Тот же «Раумфарт», НАСА, британцы. Не будем списывать со счетов Китайскую империю, которая, напомню, единственная за последние двадцать лет вывела на международный рынок новую корпорацию.
— Вы думаете, «Детей дракона» наняли конкуренты «Рускосмоса»? — отец задал вопрос в лоб.
— Я бы не исключал такую возможность, — стоило отдать должное Толстову, он не увильнул от ответа.
— Спасибо, Евгений. Но насколько это серьезно, на ваш взгляд?
На этот раз историк задумался и около минуты сосредоточенно кашлял. Но потом все же собрался с мыслями.
— Мне кажется, что ближайшие годы ожидаются довольно напряженными, — сказал он. — Благодаря Договору на планете царит относительный мир. Однако в целом он довольно хрупок. То там, то здесь возникают очаги напряженности, тревожные новости приходят и из осколков. А с учетом того, что один из них находится недалеко от нас…
— Придется усилить бдительность? — подсказал отец.
— Именно, — оживился Толстов. — Я знаю, что граф Львов сегодня находится в Петербурге, и там у него была запланирована аудиенция у князя Куракина.
«Граф Львов — это наш местный аристократ, — объяснил я Горину. — Отец с ним дружит».
— Это действительно так, — подтвердил папа. — Перед нашим эфиром я как раз говорил с графом Львовым, и он сообщил, что местные власти планируют заключить дополнительное соглашение с «Рускосмосом»…
«Уже заключили», — подумал я, вспомнив сообщение от Русалки. Надо бы ей что-то ответить, кстати.
— …и в ближайшее время в Торжке появятся новые игиги, чтобы укрепить безопасность города и ключевых объектов, — закончил между тем папа.
— Андрей, я хотел бы добавить, — судя по голосу, Толстов довольно улыбался, — что они уже появились. Взять того же Никто!
— Но ведь Никто — незарегистрированный игиг, — возразил отец. — Он не в штате «Рускосмоса», и Байер об этом заявил официально. Так что с точки зрения закона он сейчас ближе к бандиту. Несмотря на его поступки…
— Думаю, в скором времени мы все узнаем, — историк все-таки не желал расставаться с собственным предположением.
— Напоминаю, у нас в гостях известный тверской краевед Евгений Толстов, — пришло время паузы, и отец переключил внимание на себя. — После небольшой коммерческой интеграции мы продолжим нашу беседу. Это радиостанция «Новый Торг», авторская программа Андрея Стрижевского. Не переключайтесь.
— Как папа его прищучил со Львовым, — довольно улыбнулся Василий. — Тот думал удивить новостью, а дядя Саша-то — друг нашей семьи!
— Не злорадствуй, братишка, — улыбнулся я. — Евгений Евграфович неплохой дядька. Подумаешь, захотел щегольнуть тем, что в курсе решений высшего света. Зато он высказал интересную мысль…
Я просто не смог удержаться, чтобы не послушать, что думают в семье о моем альтер-эго.
— Ты про этого Никто? — повернулась ко мне мама.
— И о нем тоже, — кивнул я и спросил уже прямо. — Кстати, что вы сами о нем думаете?
«Не рановато ли для таких вопросов? — усомнился Борис. — Всего разок засветился под новой маской и уже обратную связь собираешь».
«Почему нет? — возразил я. — Если мы где-то допустили ошибки, то со стороны они могут быть заметнее, чем для нас самих. Лучше узнать обо всем сразу. А в семейном кругу такие беседы вполне естественны».
— Телепортатор, — тем временем пожал плечами Василий. — Ничего особенного. Корпораты его, конечно же, приберут к рукам, но не думаю, что он станет кем-то круче Фортуны или, скажем, того же Спринтера.
«О, а вот и дифирамбы пошли, — оживился Горин. — Приятно, небось, подобное слушать?»
Я мысленно отмахнулся от него и поддержал общую беседу.
— Как бы то ни было, — сказал я, — «Рускосмосу» остро не хватает игигов. Не хотелось бы накаркать, но папа с Толстовым правы — и сейчас-то довольно жарко, а если преступность поднимет голову, как эти «Дети дракона», то десятку игигов просто не справиться. А столичными топами все дырки не заткнешь.
— Ты хочешь сказать, что даже такой слабак, как этот Никто, будет в тему? — уточнил Вася.
— Не делайте столь поспешных выводов, господин будущий посол Российской империи, — я улыбнулся. — Мы видели этого Никто лишь один раз, и я бы не стал отказывать ему в силе только на основании драки с Огненным Кулаком.
— Посмотрим, — брат снова пожал плечами.
Разговор получился не совсем таким, как я ожидал. Впрочем, вывод о том, что Никто, как бы иронично это ни звучало, пока не воспринимают всерьез — это тоже важно. Когда ситуация изменится, надо будет держать ухо востро…
«Или сразу менять маску, — дополнил меня Борис. — Ты же еще много кем сможешь притвориться, у вас становится людно, так что будем сливаться с толпой».
— Кстати, ты бы передал как-нибудь на работе своим игигам, — осторожно вмешалась в разговор мама, — что у нас тут завелся живодер. Полиция на вызовы почти не реагирует, дежурные говорят, что сейчас не до этого…
— Так-так? — я внимательно посмотрел на нее, а сестренка вдруг шмыгнула носом.
— Дочка, пойди поиграй в свою комнату, — мама обняла Лизу, которая заметно грустила. Она очень любила животных, и в доме помимо сеттера Лами жил кролик и три кота.
— Ты передай на работе, что зверей нужно спасти, — сестра подошла ко мне и посмотрела в глаза. — Там же у вас есть Кошатник, ему тоже, наверное, грустно.
Глаза Лизы наполнились слезами, и она тут же убежала прочь, чтобы никто не видел этой ее слабости. Я проводил ее взглядом и хотел уже было пойти следом, но меня придержал Борис.
«Не сейчас. Дай человеку поплакать, а вот потом уже нормально поговорите! Или ты считаешь, что ей нравится быть плаксой?»
Я покачал головой, одновременно отвечая попаданцу и показывая свое отношение к живодерам.
