Обнаружив эту схожесть с теми давними чувствами, когда их любовь только зарождалась, Дементьев воодушевился еще больше. Это словно возвращение к истокам, к их прошлому. Это как второй шанс, говорил он себе.
Об этом он думал и ночью, когда лежал один. Строил планы, хотя, конечно, больше грезил, как все у них теперь будет. Например, они могут летом поехать на море. Инна очень любила море, да и Митьке пойдет на пользу. А после отпуска он уволится.
Встречаться с Дианой даже сугубо по работе было тошно, хоть он и понимал, что виноват сам. Впрочем, это бы он еще потерпел. Но ведь и Инне будет так спокойнее. Так что лучше уйти. Куда – он пока не знал, но его уже пытались переманить весной, после того проекта… Хотя к прямым конкурентам, решил Никита, он все равно не пойдет, все-таки уходить надо по-человечески. Можно попробовать себя в… На этом Дементьев уснул и проспал всю ночь как убитый.
А утром его разбудили аппетитные ароматы свежей выпечки и детский заливистый смех. И уже через минуту Митька плюхнулся с ним рядом на диван.
– Пап, вставай уже! Мама блинов напекла. Целую гору. Я тебе маленько оставил.
Никита подхватил его и закинул на себя. Митька расхохотался снова, ткнулся носом в щеку.
– Ой, ты колючий!
Пока Дементьев завтракал, Митя от него не отлипал. То рядом крутился, то вис на нем, обвив шею тонкими ручонками. И когда Никита собрался ненадолго заехать к себе, Митька сразу всполошился:
– Ты куда? Скоро вернешься?
– Скоро, – пообещал Дементьев. – Собирайтесь пока с мамой. Вернусь, и поедем на пикник.
* * *
На берегу озера было людно, словно народ соскучился по солнцу и в первый же теплый ясный день скопом высыпал на улицу. Сидели прямо в траве, чуть ли не под каждым кустом.
Дементьев с Инной едва нашли более-менее укромное место для отдыха, подальше от чужих развеселых компаний.
Земля еще не прогрелась, и через плотную ткань покрывала ощутимо отдавало холодом. Да и от воды несло свежестью. Чтобы Инна не мерзла, Никита сварганил для нее сиденье из пары зимних шин, хранившихся в багажнике джипа, прикрыв их пледом. А сам с Митькой взялся запускать воздушного змея. Получилось у них не сразу. Долго приноравливались: пока размотали леер, пока сориентировались по ветру, пока расположились как надо. Да и ветер, как назло, вдруг затих – пришлось ждать. Но в конце концов, удалось. Митька, перехватив веревку, несся со всех ног, но потом выпустил, и змей, который по форме и пестрому окрасу больше напоминал жар-птицу, плавно взмыл в небо. Митька провожал его зачарованным взглядом, пока тот не исчез из виду. Потом они с аппетитом поглощали приготовленные Инной бутерброды, запивая чаем из термоса.
– Мам, ты видела? Ты всё видела? – возбужденно спрашивал Митя.
– Всё, – улыбалась Инна. – Очень здорово у тебя получилось!
А позже, уже дома, Инна обратилась к Никите:
– Это ты отлично придумал – с пикником и со змеем. Митя остался в полном восторге. Да и я тоже так хорошо отдохнула. Почаще бы вот так… – она осеклась.
Но Никита сделал вид, что не заметил ее замешательства в конце. Подхватил с ходу:
– Да, надо завести такую традицию. Хотя бы пару раз в месяц выбираться за город.
Эту ночь он снова остался дома. Правда, Инна опять спала в детской, но всему свое время, говорил себе Дементьев.
* * *
Следующая неделя выдалась насыщенной. Самое неприятное дело – пришлось съездить в полицию, дать очередные показания.
Инна очень переживала, как Митя это перенесет. Ведь это означало, что он должен будет снова возвращаться мыслями в тот кошмарный день. А так хотелось, чтобы он как можно скорее забыл обо всем. Но Митя держался молодцом, хотя и приуныл под конец.
– Всё, хватит! – прервала беседу Инна, как только заметила, что Митя стал беспокойно ерзать на стуле и нервничать. – Мы уже рассказали всё, как было. Не надо мучить ребенка.
Но потом, когда уходили, она все-таки поинтересовалась:
– А что с ней будет? С Оксаной Викторовной?
– А это уже решит суд, – равнодушно ответил следователь. – В данный момент она находится в медчасти следственного изолятора.
Школу тоже трясли с проверками. А директриса уже написала заявление по собственному.
Никита дорабатывал последние дни перед отпуском. Он уже уведомил генерального, что больше не выйдет. После этого пришлось вытерпеть допрос: почему? Зачем? Куда собрался? Кто переманил? Затем его долго и настойчиво уговаривали передумать, предлагали повысить зарплату, выделить пару штатных единиц, обещали еще какие-то преференции, но Дементьев не отступился.
Уже вечером к нему в кабинет заглянула Диана.
– Никита, это правда? Вы увольняетесь? – спросила она, затворив за собой дверь.
Она смотрела на него во все глаза, так, словно с его уходом разрушится ее жизнь.
– Правда, – коротко и сухо подтвердил он, не глядя на нее.
– Но… почему? Из-за меня?
Можно было бы соврать, что нашел место получше, но не хотелось.
– Из-за себя, – устало вздохнул он.
– Никита, прошу вас, не уходите! – голос ее дрогнул. – Я обещаю… я клянусь, что никогда вас больше не побеспокою… не буду звонить… и вообще…
– Диана, – наконец и он поднял на нее глаза. Взглянул – и тут же накатило отвращение. Не к ней. К себе. Нет, подумал Дементьев, правильно он сделал, что написал заявление. – Перестаньте. Всё уже решено. Я здесь не останусь.
– Я настолько вам неприятна? – всхлипнула она.
Но тут к нему сунулся Николай Сергеевич и спас от тягостного разговора. Диана при нем сразу же взяла себя в руки и ретировалась.
Проводив ее взглядом, Николай Сергеевич произнес:
– Мы тут с технарями идем в спортбар. Давай с нами?
– Не, я домой, – отказался Дементьев.
– Да брось, чего тебе там одному куковать на съемной хате? Пойдем развеешься?
– Я домой, – повторил он. – К себе домой.
– В смысле…? – заморгал Николай Сергеевич. – Вы что, опять сошлись? Пустила назад?
