Он поцеловал мертвенно бледную, свернувшуюся калачиком Инну, натянул на голое тело шорты и вышел в коридор. Привычно стукнулся к Юрке и попросил, чтоб убавили громкость и перестали так орать. Но встретил там Климова, который трезвым его демонстративно игнорировал, а тут, в подпитии, сразу вскинулся:
– С хера ли? Это ты, Дёма, можешь перед своей принцесской на задних лапках выплясывать и хвостиком вилять. А мы не обязаны.
Никита тотчас завелся, но девчонки попытались сгладить:
– Всё-всё, мы сделаем потише.
Но только он вышел от Самохина, как услышал из-за двери:
– С-с-сука, сделала из Дёмы тряпку. Прислугу какую-то. Ладно, он бросил курить и бухать, его Инночке, бл***, это не нравится. Ладно, друга на бабу променял. Ничего, переживём…
Дементьев повернул назад. Хотелось до зуда в руках ворваться и все же тряхнуть Стаса как следует. Но в последний миг остановился. Инна такие разборки порицала. Да и что с пьяного придурка взять?
Тем временем Климов продолжал разглагольствовать:
– Но вчера ночью в душе Дёма стирал. С тазиком такой наяривал. Не, ну прикиньте?
– И что такого? Сам что, не стираешь никогда? – хохотнули девчонки.
– Ну так я своё. А он – бабский халат.
– Клим, ну ты чего? – укорила Стаса Дашка. – Инна у Никиты беременна, её вон постоянно полощет в туалете. Она по коридору-то ходит – за стенку держится. Еле живая. Мне тоже она не особо, но вот сейчас её жалко.
– Ну-ну, беременная она, – хмыкнул Стас. – От кого она ещё беременна – вопрос. То-то к ней этот нигериец таскался…
Дементьев влетел так, что чуть дверь не вышиб. Под визг девчонок схватил за грудки Стаса, выдернул из-за стола и несколько раз ударил в лицо, пока другие парни не опомнились и не оттащили его.
Когда вернулся в комнату, Инна спросила:
– Что там за крики были?
Потом увидела разбитые костяшки и больше ничего спрашивать не стала. Но позже попросила:
– Никита, давай снимем… пусть не квартиру, а комнату? Я знаю, что у нас туго с деньгами. Я… я могу у папы попросить. Он тайком от мамы даст, она даже ничего не узнает.
– Ну уж нет! – выпалил он. – Найдем комнату, но просить у них даже не думай. Сам справлюсь.
* * *
Им тогда повезло снять уютную комнату за сущие копейки, правда, с хозяйкой, но та оказалась милой интеллигентной пенсионеркой. Инна опасалась, что после рождения малыша придется снова искать жилье, но Митька был на удивление спокойным. Много ел, много спал и почти не плакал. Они беды с ним не знали.
Вскоре на горизонте вновь объявилась Алла Арнольдовна. Захотела помириться с дочерью и познакомиться с внуком.
Дементьеву эта смена курса не слишком понравилась. Без нее жилось спокойнее.
– Она что, смертельно приболела? С чего это вдруг? – спрашивал он Инну. Она лишь взглянула укоризненно.
– Твоя мать тебя выгнала из дома! – Та ситуация до сих пор не укладывалась у него в голове.
– Да, но какая-никакая, а она всё-таки моя мама…
Против этого возразить было нечего. Своей матери он бы тоже всё простил. К тому же тёща сначала и не показывалась на глаза. Приглашала Инну с Митькой в гости, а сама к ним не ходила.
Это потом уже, спустя два года, когда они взли в ипотеку собственную квартиру, Алла Арнольдовна стала наносить визиты. Потому что чувствовала себя вправе.
– Если б я не попросила кое-кого, этот твой так бы и прозябал в той шарашкиной конторе, а вы бы так скитались по съемным углам, – повторяла она неоднократно.
Алла Арнольдовна в самом деле его пристроила в финансово-строительный холдинг, крупнейший в городе, попросив какого-то своего родственника в совете директоров. Только вот Дементьев ни в какую не хотел туда идти. Отказывался наотрез, как Инна его ни уговаривала, какие доводы ни приводила:
– Никит, ну, пожалуйста, соглашайся. Там зарплата в два раза больше и перспективы. А еще можно взять ипотеку на отличных условиях. Я знаю, что ты от мамы никакой помощи не хочешь. И понимаю, что тебе придется наступить себе на горло. Но это не самая большая жертва. Зато сможем хоть жить нормально. Я ведь не для себя прошу. Сама бы я потерпела, ты знаешь. Но для Мити хочется лучшего…
В конце концов Инна сдалась. Вздохнув, сказала:
– Ладно, нет так нет.
Дементьев тотчас устыдился: какого черта он свою гордость ставит выше? И, конечно же, уступил. Как уступал ей почти во всём. И если не считать присутствия в их жизни Аллы Арнольдовны, до поры было всё отлично. Её он терпел из-за Инны. Пару раз срывался и грубил, но Инну такие моменты очень расстраивали, так что со временем он приучил себя почти не реагировать на тёщу, говоря себе: «Собака лает – ветер уносит». Да и приходила она обычно в то время, когда он на работе.
А когда и как всё пошло не туда – он и сам не понял. Просто в какой-то момент всё полетело к чертям, и он сломался…
* * *
За шесть лет в компании Дементьев дослужился до начальника отдела координации производства и уверенно двигался вперед. Его проект победил и принес компании многомиллионную сделку.
Над проектом он, конечно, трудился не один, а с коллегами – Николаем Сергеевичем, Славкой и Дианой.
Все четверо выложились по полной. Особенно в последний месяц перед сдачей пришлось туго. Оставалась куча мелких недоделок, сроки горели, начальство торопило. Дементьеву, как руководителю проекта, приходилось задерживаться допоздна. Чуть ли не ночевать на работе. Славка оставаться подольше не мог – он жил в пригороде и в шесть вечер мчался на последнюю электричку. Николая Сергеевича эта запарка вовсе выбила из колеи – под конец он с давлением ушел на больничный.
Зато Диана самоотверженно оставалась с ним до последнего. Дементьев не раз отправлял и её домой:
– Диана, уже поздно. Тебя там дома, наверное, потеряли уже. Иди. Отдыхать давно пора.
Его-то самого снедала мысль о доме. С этим проектом и постоянными задержками весь последний месяц он появлялся, когда Инна уже спала или делала вид, что спала. А утром едва с ним разговаривала. Хорошо хоть с зубами у Маши настало затишье.
