– Да-а, – сама неосознанно ерзает на мне, выпрашивая больше, чем сейчас есть.
– Тогда не буду тебя долго мучать, потому что сам больше не могу сдерживаться.
– Не сдерживайся, прошу…
– Как скажешь, мышка.
Приподнимаю ее, взявшись за бедра и делаю первое движение. Скольжу внутри ее влажной плоти и срывает крышу окончательно, когда она сжимается вокруг меня.
Двигаюсь быстро, резко, насаживаю ее на себя до самого конца.
Девочка стонет, и прижимается так, что ее твердые соски рисуют красивый узор на моем торсе.
Шлепки разносятся по всей комнате, а мне до жути мало. Хочу еще больше.
Встаю на ноги и ставлю Самар коленями на кресло пристроившись сзади. Она прижимается к спинке, отчего ее красивое тело прогибается передо мной.
Вхожу в нее снова, медленно, даю привыкнуть к новой позе и после снова срываюсь на быстрый темп.
Шлепаю ладонью ее по красивой заднице, которая бьется о мои бедра звонко и призывно.
Просовываю руку к ее промежности и пару раз проведя по клитору пальцами, она начинает кончать, сжимая все сильней мой член, который разряжается спустя мгновение. Стреляя струями семени частично прямо в нее.
Самар
Я пьяна. Им… нами…
Не верю, что это он со мной сейчас. Рычит словно зверь в спину и терзает ласками мое тело.
Кажется, что я больше не вынесу этой пытки, пусть и сладкой, одурманивающей сознание. Но откуда-то берутся силы, и я плавлюсь в его руках и под ним, как самый дорогой, самый вкусный шоколад в мире… его мире.
Я теряюсь в пространстве-времени, ночи, рассудка. Отдаюсь вся и зная, что утром буду гореть как красный фонарь подчиняюсь, доставляя удовольствие Давиду. Что, как оказалось, приносит мне не меньшую сладость.
Дыхание срывается с губ частыми вдохами и выдохами… мне кажется, я больше не смогу восстановить его. Лежу на простынях и чувствую, как он водит пальцами по моим позвонкам. Целует при этом плечо, покалывая кожу щетиной, которая мне так нравится.
Муж прижимается к моему бедру, и я чувствую, что он снова возбуждается. Медленно. Ощущаю, как дергается его член, становясь твердым.
Но я больше не могу даже шевелиться. Даже моргать не получается, поэтому я просто закрыла глаза.
– Прошу… – тихо скулю, надеясь на пощаду.
– О чем просишь? – шепчет таким красивым голосом, до нутра пробирающем меня.
– Я больше не выдержу, Давид. – говорю честно.
– Не буду, – гладит обнаженные ягодица и аккуратно спускается к промежности, которая хоть и слабо, но реагирует на его прикосновения, однако еще я ощущаю жжение и шиплю. – Тише, тише, мышка, я просто глажу. Извини, – снова поцелуй, но уже в спину.
Решаю, что мы теперь спать, но мужчина поднимает меня на руки и несет в ванную.
– Хочу спать, – сладу голову на его грудь и зеваю.
– Нужно помыться сначала. Но ванну, наверное, лучше не принимать. Поэтому быстро помоемся и спать. Потерпи немного, – целует в висок и ставит на кафельный пол.
Включает воду, и мы оба встаем под нее.
Кое-как поднимаю руки и смываю с себя много всякой жидкости. Заканчиваем одновременно и также оба выходим, завернутые в два больших халата, вместо полотенец.
– Снимай, – требует Давид, когда пытаюсь завалиться так в постель.
– Вот еще, ты опять приставать начнешь, – хватаюсь за махровую ткань, потому что пояс он развязал и раскрыл полы халата, не забывая любоваться моим телом.
– Я же пообещал.
Смотрю пристально в бесстыжие глаза, которые он и не поднимает выше груди моей.
– Пообещал, – угрожаю пальцем и выскальзываю из вещи, сразу попадая в кровать.
Давид бросает наши халаты на пол и не то, что, не стесняясь, а выставляя себя напоказ ложится на кровать, нависнув надо мной.
Встал так, словно сейчас будет отжиматься.
Смотрит хищно, изучающе, что я теряюсь и надолго не хватает моего бойкого настроения.
– Что?
– Смотрю.
– Я вижу. Потому и спрашиваю.
– Просто смотрю на свою жену.
– Ты так часто повторяешь это слово.
– Вживаю в свой лексикон его.
– Слишком чужеродное?
– Ага. Привыкнуть надо.
– Оставь это на завтра. А пока что ложись и будем спать, – поворачиваюсь набок и закрываю глаза.
Чувствую, как Давид немного опускается. Ощущаю его дыхание на коже. Не знаю, что он хочет сделать, только гадаю. Но он просто целует плечо и залезает под одеяло, прижимаясь к моей спине.
И все… вот она правильность. Пусть в его мире, Давиду нужно внедрить меня среди всего того, что окружает. Но в моем он мой муж. Законный.
Утром я не слышала, как он ушел. Проснувшись, вторая сторона кровати была холодной. Не представляю, как он вообще умудрился глаза раскрыть в рань, ведь когда я закрывала глаза засыпая, на часах, было почти шесть утра.
Потянувшись, я ощутила не очень приятную боль в мышцах. Они отвратительно тянули и ныли, что я простонала. А когда поднялась на ноги, захотелось упасть обратно и не вставать неделю.
Но мне хотелось в туалет, кушать и вообще, хотелось подышать воздухом.
Спустилась на кухню. Оливер уже творил что-то вкусное. В гостиной Настя прибиралась. Охрана на улице. Удивительно, но к этому дому я привыкла гораздо быстрей, чем к тому, где мы поселились с родителями.
Точно, я хотела с мамой увидеться.
Набираю ей и жду ответа, встав у окна.
– Алло, дочка, привет.
– Привет. Ты как?
Замечаю во дворе на одну машину больше и думаю, почему их сегодня так много. Неужели…
Но додумать не дают обнимающие вдруг руки.
– Ах… – от неожиданности роняю телефон, повернувшись к мужу. – Ты дома?
– Решил сегодня никуда не ездить.
– Я рада, – улыбаюсь ему, когда на мои губы опускаются его и крепко целуют.
– Ты с кем-то говорила?
– Точно, – вспоминаю про телефон и понимаю его включив. – Я позвонила маме. Хотела с ней увидеться.
– Жду тебя в столовой, – оглаживает талию и уходит, а я смотрю на удаляющуюся спину.
Кажется, я влюбилась в своего мужа.
Перезваниваю маме. Договариваюсь о встрече на завтра в городе. Раз сегодня Давид остался, значит, хочет провести со мной время. Не могу же я взять и уехать. Тем более, с мамой хочется не быстренько посидеть, а погулять и вдоволь наговориться. Рассказать о своем счастье.
Позавтракали с ним, постоянно обмениваясь заигрывающими взглядами, и Давид отвлекся на телефонный звонок, уйдя в кабинет. А судя по его настроению, пока он слушал молча собеседника, ему там говорили не о самом приятном.
