Ловлю себя на улыбке и, сунув руки в карманы, иду ужинать.
Самар
Не знаю, о чем я думала. Ну правда.
Хотела провокации? Она удалась.
Надо бы продолжение для того, чтобы Давид сменил гнев на милость, но я боюсь. Да и эти его фразы, грубость в ответ. Это все отвергает напрочь, заставляет отступить. А вот про остальное сказать не могу. Потому что я чувствую желание. Чувствую огонь, который меня поглощает. И все это делает он.
Просто прикосновения.
Я бы никогда не подумала, что они могут вот так распалять, чтобы летела как та бабочка на огонь, который точно погубит. Но и обратно никак. Лучше погибнуть здесь, в его руках, чем в чужих.
А он? Он разве не чужой?
Он хотя бы вызывает отклик откуда-то из глубины души. Хотя бы так…
Сбежала от него пылая стыдливым румянцем и не выходила из комнаты до поздней ночи, увлекшись электронной книгой.
Следующий день мы с Анастасией провели в городе. Я позвонила маме и пригласила ее к нам, но та отказалась, сославшись на какие-то дела.
Накупила разной одежды и всякой мелочи. Картину раскрашивать по номерам. Заказала свою фотографию, чтобы можно было, ее потом в портрет превратить.
За всю неделю, что шла после нашей стычки с Давидом, он снова потерял ко мне интерес. Хотя я для себя решила перейти рубеж окончательно, потому что в любой день отец может прийти и сказать, что возвращает долг. Да и что говорить о себе? Теперь я была готова.
Этот шаг означал, что я принимаю решение быть его женой от и до. Решение переубедить его в том, что это может быть возможно.
И если он сказал, что я должна подойти и сказать те самые слова, то…?
Нет, так я говорить не буду.
– Нужно придумать что-то другое. Завести разговор о нас?
Но что, если он скажет, что сначала надо с ним переспать?
– Ну что за глупость? А с другой стороны, так, скорее всего, и будет.
Услышала, что во двор заехала машина и выглянула в окно. Ведь он сегодня дома и потому я нарядилась в красивое белье, платье и уложила волосы.
– Гости? – почти расстроилась данному факту.
Машина не отличалась от тех, что были у моего отца или самого мужа.
Но когда из открытой двери, показались стройные женские ноги, меня всю передернуло.
– Это еще кто?
Платье было коротким, и я понимала, что она прикатила не о финансах говорить с ним. Но чтобы в дом привезти девку?
Пока она вышагивала, стуча каблуками по плитке уличной, я, ошалевши, смотрела, а после закрыла чертову шторку.
Я была очень злой, но в первую очередь меня обжигала лишь боль, взявшаяся вдруг из недр моей души.
Боль от его поступка. Что за низость?
Меня он, значит, избегает, делает вид, что больше не желает, однако я все ещё его жена, пусть даже и фальшивая. Но не позволю продажным женщинам входить в мой дом.
Посмотрела на себя в зеркало поправив одежду и пошла вниз, желая справедливости к самой себе и, главное, уважения.
Она была одна в гостиной и явно ждала, когда ее пригласят.
Красивая и фигуристая. Такие женщины нравятся моему мужу? Чтобы все тело было открытым для всех? Чтобы доступной казалась? Чтобы все могли сальными взглядами исследовать твою женщину.
Мне стало мерзко от его вкуса и его выбора, но об этом я могу подумать потом. Сейчас же я смотрела в ее глаза и теряла терпение.
– Как ты посмела сюда прийти? – не хотела даже капли уважения к ней проявлять.
– А ты кто? Служанка? – насмешливо ответила.
– Нет. Я его жена, а ты не имеешь права здесь находиться.
– Так вот, ты какая? – она окинула меня четким взглядом и встала с дивана, подойдя ближе.
– Карим, выстави эту женщину и прикажи охране не пускать вновь… Никогда.
Победно наблюдаю, как мой личный охранник подходит к ней, а она медленно двигается назад.
– Думаешь, он позволит? Да ты первая вылетишь отсюда, когда выйдет срок вашего договора с твоим нищим отцом.
– Самар, что вы делаете? – со страхом спросила домоправительница. – Господин Давид будет зол.
– Не будет, но здесь я ее больше видеть не должна.
– А что мне сказать хозяину?
– Я сама к нему пойду, Анастасия.
Под крик ненормальной ухожу в кабинет к мужу, который уже наверняка слышал нас и закрываю за собой дверь.
Он такой же тёмный. Такой же зловещий и пугающий. Но тут пахнет им. Тут он… Царь и бог в одном флаконе дурмана.
– Хочешь что-то сказать в своё оправдание? – послышалось откуда-то из темного угла, в котором я, всматриваясь, так и не разглядела мужчину.
– Оправдание? Почему оправдываться должна я? Это мой дом. Я не потерплю здесь другую женщину. Это неуважительно прежде всего к тебе самому.
– Этот дом мой. МОЙ! Ты здесь названная хозяйка. Подобные статусы стираются ластиком, потому что написаны карандашом. Потому я задаю вопрос повторно: «Что ты хочешь сказать в своё оправдание?»
– Я уже ответила. Я твоя жена и это не изменить. А ты полощешь своё имя по ветру, изваляв его в грязи и похоти. Это мерзко, но ты не такой. Можешь не притворяться.
Он чуть шевельнулся и мне стало видно Давида. Мужчина смерил меня своим дьявольским взглядом, а после резко встал. Так что кресло, в котором он сидел, опрокинулось.
– Не такой, говоришь?
Он хищно улыбнулся, а после его лицо словно застыло в злобном оскале.
– Сюда подошла.
Глава 12
Но я не шевелилась. Сейчас я испытывала вновь те самые чувства, которые были при мне, когда я только познакомилась с этим человеком. Он был тогда чужим и пугающим… Сейчас он снова стал им.
Этого Давида, я не хотела знать.
– Я сказал, подойди сюда, Самарита.
Он говорил с нажимом. У меня было ощущение, что Мартынов подталкивает в спину. Поэтому шаги выходили неуверенными с сопротивлением.
Встала на расстоянии вытянутой руки, потому что ближе было опасно.
– Раздевайся.
Снова команда. Приказ. Злой. Неправильный.
– Не…
– Раз-де-вай-ся! – сказал по слогам, словно терял терпение.
– Давид… – шепнула, но не увидела сочувствия в его глазах.
Он только дышал, будто злой и опасный зверь.
Хищник, желающий растерзать свою жертву и показать, кто здесь главный.
Отчего-то глаза были на мокром месте, но я подняла руки и стала расстегивать платье, которое от шеи до пояса была на пуговицах, а дальше снималось через голову.
