– Не искала… – шепот, похожий на сиплое возражение.
– Правда? А мне сказали, что искала.
– Обманули.
– Тогда я вырву им их языки за вранье, – цепляет рукой мой подбородок и не позволяет увернуться.
Второй рукой берет телефон и набирает кого-то.
– Кам, кто там у нас вечером был на посту? – слушает ответ, а я не верю, что он это сделает. – Ага, притащи этих сучат в…
– Нет, – выхватываю гаджет и тычу в экран, сбрасывая вызов. – С ума сошел?
– Маленькая, пронырливая мышь, решила поиграть со мной?
– Я не мышь, тебе ясно? – встав улыбаюсь тому, что удалось вырваться, так он садит обратно, только уже спиной к себе, а я ощущаю ягодицами его вставший дрын. Или как я его там называла? Точно дубина.
– Конечно, ясно, – держит на месте одной рукой поперек живота, опустив на него отчего-то горячую, пылающую огнем ладонь, а вторую на колено.
– Не прикасайся, – хотела требовать, но вышло, что просто выдохнула нечто непонятное и еле различимое.
– Вся такая красивая, – ведет пальцами голой коже вверх, сдвигая ткань, а я перестаю дышать. – Готовишь завтраки и ужины, – то же самое делает на второй ноге, и я уже вижу свое белье.
Но Давид дышит мне в ухо и вряд ли ему самому заметно что-то, иначе пришлось бы перегнуться через мое плечо.
– Виляешь своей попкой, умоляя, чтобы я ее отшлепал, задрав твою юбку, – его ладонь жжет через трусики, но прикосновения нет. Или есть, я уже ничего не понимаю.
Закрыла глаза и боюсь шевелиться. Иначе напрошусь. Дав понять, что хочу этого. Но я ведь не хочу.
– Неправда.
– Правда, девочка. Ты истончаешь запах секса. Желания быть присвоенной мной. Оттраханной, как грязная девка, но при этом остаться непорочной. А так не бывает, Самар, – пальцы, чуть касаясь, проходятся по моей промежности, начиная путь от ягодиц, которые прижаты к его мужскому достоинству, до лобка.
Так аккуратно и так горячо. Слишком горячо. Половые губы пылают полосами, где по ним прошлись его кончики пальцев. А я дрожу. Каждая мышца словно гитарная струна, которая не играет мелодию, а просто рассеивает звук, от прикосновения пальцев ее владельца.
– Бывает, – отвечаю, ощущая себя шелком, который стелется у его ног красивым облаком.
– Я рад, что ты не споришь о своих желаниях, которые я угадываю. Но говорю тебе нет. Будь ты самой сучьей кошкой, которая раздвинет ноги, не прикоснусь. Пока ты все это дерьмо о розовом счастье не выкинешь из головы. Этой херней я заниматься не буду. А кого трахать я всегда найду, как ты уже заметила.
Нежусь в его руках еще пару секунд, пока его слова покрывают мозги черной плесенью.
Так значит.
Ладно.
Вопреки желанию расцарапать его наглую рожу, я медленно скольжу своими бедрами по нему. Намеренно задевая отросток, делающий его мужчиной, и он, мне кажется, отвечает, дергаясь, но уверена, мне просто показалось. Потом снимаю с себя мужские руки и встаю. Удивительно, но Давид больше не держит меня и позволяет все это сделать.
Поправляю свою одежду прямо рядом с ним и улыбнувшись ухожу.
– Договорились.
Вхожу в коридор ведущий в кухню и выплескиваю свою злость на кафельном полу. Начав стучать по нему ногами и сжимать до боли кулаки.
Вот же ублюдок. Каков подлец. Ничего. Посмотрим еще, кто кого.
Давид
Не знаю, как долго я все это выдержу.
Специально сижу на работе подольше. Решаю вопросы с налоговой, пожарной и прочими инстанциями вводя в эксплуатацию новый бизнес. Ребята следят за отцом Самар и ее матерью. А эти будто знают. Значит, стоит ненадолго перейти только на прослушку. Пусть расслабятся немного.
И вроде бы все идет нормально, но это не так.
Голова забита девчонкой.
Съездил к Оксане, а ощущение что месяц голодный.
Теперь «жена» решила устроить показуху с этими приготовлениями ужинов и дефиле. Чего добивается? Вот вопрос, который меня волнует.
Если и она пытается вести какую-то игру, то вышвырну к черту из дома и верну отцу. Специально проверил документы, которые я храню в сейфе. Может, играет с отцом заодно. Я не могу исключать и такие варианты. Крыс, что были рядом со мной, давно отстрелял.
И все же, сомнительно.
Слишком явным было его пренебрежение к ней и ее к нему. Только если он пообещал ей плюшку, а та поверила. В такое могу поверить. Многие в желании заслужить похвалу отца стремятся предать тех, кто рядом.
Охрана доложила, что Самар искала. Приехал из клуба ночью, потому что там стоило проконтролировать мелких утырков, которые привыкли барыжить в подобных заведениях и решили проверить мое, да осесть. И если раньше такое прокатывало, то сейчас пресекаю основательно. Они к тому же еще и не знали кто владелец, потому что раньше все, что я имел было по другую сторону и значились подставные люди. И в итоге их ждал сюрприз в виде меня.
Вернулся с больной головой, почти под утро.
Заглянул к ней и пожалел.
Девчонка лежала раскрытой. А эта кружевная хрень ничего не прикрывала.
Стройные ноги были согнуты в коленях и немного раздвинуты. А белые трусы прикрывали тонкой полосой ее промежность.
Сжал кулак и вышел также тихо.
И что самое смешное, это и задевает больше всего, утром она сделала вид, что меня нет, а после включила обиженную мышь, которая просила, чтобы ее шерсть погладили, да понежнее.
И если она так себя ведет, значит, стоит показать ей, что максимум, который она может с меня поиметь – это секс. Я давно зарекся на подобную ересь.
Когда меня посещает мысль о чем-то большем и совершенно гипотетическом, я иду во двор, его дальний угол и напоминаю себе о том, что бывает, если ты вдруг забываешь о том, в каком мире живешь.
Мне так лучше. Мне так спокойней.
Поел завтрак под ее пристальным вниманием. Самар даже глаз не отводила и искрила ими. Но если продажные падальщицы умудряются делать это пошло, эта все вытворяла особенно непорочно.
Когда отодвинул в сторону тарелку, даже не помнил, что там было в ней и было ли вкусно. Потому что все это время был сосредоточен на ней.
– Ты хочешь мне что-то сказать?
– Нет, – пропела тонко и красиво, указательным пальцем сделав вид, что трет кончик носа.
– Тогда что это за концерт? – прищурил глаза и сканировал юркий розовый язык, облизывающий после меда тонкие, но манящие губы.
– Я завтракаю Давид. Тебе что-то не нравится? Мне уйти на кухню?
– А ты уверена, что не напрашиваешься на то, чтобы я тебя сейчас раздел и отшлепал по голой заднице?
