– Я Варя, – протягивает руку. – Помощница этого деспота, – хихикает, пока тот самый деспот кипит от злости.
– Понятно, – улыбаюсь девушке в ответ. – Простите, я всю ночь не спала, всё как в тумане, – искренне проговариваю. – Булатова я не знаю, даже не слышала никогда о нём, враги у Марата… Давыдовича, может, и есть, он всё же бизнесмен, – усмехаюсь. – Но за эти месяцы я не слышала и не видела ничего подозрительного.
– Поняла, спасибо вам за сотрудничество, хорошего дня, – произносит девушка и, схватив за локоть следователя, тянет его к припаркованной неподалёку машине.
– Я тебя прибью, Комарова, – шипит на неё мужчина.
– Не прибьёшь, – уверенно заявляет блондинка.
Смотрю им в след и улыбаюсь, любовь в воздухе витает, и так хочется, чтобы все были счастливы. И кажется, вроде всё налаживается, сердце радостно бьётся в груди, мысленно я уже в пышном свадебном платье и детишек уже нарожала. Понимаю, что эти мысли от переизбытка эмоций, но мечтать ведь никто не запрещает. Да и мечтать мне недолго, впереди ждёт ещё много испытаний, и сердце ещё не раз разобьётся.
Глава 17
Марат
– Вы бы остались у нас ещё пару деньков, всё же две операции, – ворчит над ухом мой лечащий врач.
– Я хорошо себя чувствую, не вижу смысла лежать без дела, – в который раз отвечаю, пока Карим помогает мне надеть толстовку на молнии.
– Рана не зажила, давление не нормализовалось…
– Лев Андреевич, – перебиваю его словесный поток. – Спасибо вам за работу, но я еду домой, – проговариваю тоном, не терпящим возражений.
– Ладно, – поднимает руки в сдающемся жесте. – Но если что…
– Я вас найду, не переживайте, – хмыкаю, и он кивает понимающе.
– Ну что, больной? – раздаётся голос Сени за спиной. – Пулю домой забрал? – хлопает по плечу друг, заставляя сжать зубы.
– Зачем? – поворачиваюсь к нему.
– Как? В коллекцию, – с усмешкой смотрит на меня. – Ожерелье собрать можно.
– Иди ты, – махнув рукой, сажусь на кровать, чтобы сменить наконец тапки на кроссовки.
– Подожди, – останавливает меня Сеня, когда я наклоняюсь. – Видно, что болит, но всё равно напрягается, – бурчит недовольно.
– Все со мной в порядке, – возмущаюсь, но морщусь.
– В паспорт заглядывай иногда, – бьёт словами под дых, обувая меня.
И так мысль, что я Каролине в отцы гожусь, покоя не даёт, ещё и он давит на больное. Но мне уже плевать на возраст и другие обстоятельства. Я чуть не сдох и, пока падал на мокрый асфальт, её видел. Такую красивую, нежную, добрую и искреннюю. Хрен я уже отпущу эту девочку. Давно надо было послать всё к хренам собачьим и взять то, что моё. Она моя, и я заберу её домой, к себе.
– Как дела? – интересуюсь у Сени, когда мы идём по коридору на выход из пропитанного лекарственным запахом здания.
– Если ты о бизнесе, то нормально. Объявился один конкурент, но фигня, – отвечает и что-то в молча обдумывает.
– Кто такой? – спрашиваю, нахмурив брови. – Помочь чем-то?
– Владелец «МоторВитта», – произносит сквозь зубы имя его конкурента. – Двадцать с лишним лет сидел в своей Европе, руководил бизнесом оттуда, а сейчас решил вернуться и забрать себе авторынок, – Сеня старается быть спокойным, но я вижу, как он злится.
– Ну шансы у него минимальные, – уверенно говорю, зная своего друга и то, как он отдает себя работе.
– Естественно, – а вот он не особо уверен в этом, судя по тону.
– Сеня? – сжимаю его плечо, заставляя остановиться. – В чём дело? – прищуриваюсь, всматриваясь в его лицо. – Ведь что-то не так.
– Объясню на твоем примере, – нервно хмыкает. – Ты держал три месяца в своем доме девчонку, зачем?
– Защитить от Булатова, – отвечаю, кивнув, уже начиная понимать, куда он ведёт.
– Нет, – мотает головой он. – Потому что на тебя было, чем давить, вернее, кем.
– Ну на тот момент не было, и у Булатова были причины навредить Каролине, не вплетая меня в эту историю, – напоминаю о прошлом.
– Суть та же – пока у тебя нет семьи, близких, тебе нечего терять…
– Ты можешь внятно говорить, а не этими загадками? – перебиваю, взбесившись. – Тебе есть, что терять, кроме бизнеса?
– Есть, – кивает, вздыхая. – Одну белокурую особу, которая перевернула мою жизнь, – проговаривает друг, и я вспоминаю подругу Каролины.
– Я думал, ты так, на пару ночей, – хмурюсь.
– Я тоже так думал, – нервно усмехается. – Ты как никто понимаешь, – хлопает по плечу, переводя стрелки.
– Угу, – мычу и продолжаю идти.
Сам не ожидал, что на пятый десяток попаду по самые гланды. Любовь… да не верил я никогда в это. А потом она, как тяжелый удар по голове, сильный такой сотряс мозга, и начинаешь понимать значение этого слова. Понимаешь, что значит любить, когда тебя ломает от того, что её нет рядом. Когда в груди давит непонятное чувство, которое оказывается тоской. И нет желания завалить её в постель, то есть оно, конечно, есть, но не первостепенное. Начинаешь думать о её чувствах, главнее становятся её эмоции, чтобы они были только положительные. Угораздило же на старости лет, да и не только меня.
Никогда не слышал от друга подобного. Я был тот ещё ходок и не верил ни в какие чувства, кроме связи между родителями и детьми, а Сеня и подавно. Если я выбирался раза три в неделю в какое-нибудь заведение, чтобы потом уйти в гостиницу с девицей, желающей сорвать куш и захомутать богатого мужика, то Сеня каждый вечер проводил в подобных местах. А теперь…
– Не ожидал, – озвучиваю свои мысли, когда мы оказываемся на парковке, где нас ждут по две машины с охранниками и водителями.
– А я, думаешь, ожидал? Мне это надо было? Она вдвое младше меня, блондинка, которая только рада будет, если её прокатят на крутой тачке и на х… хрене, – замолкает и отводит взгляд. – Думал, потрахаемся пару раз и разбежимся, но она, стерва такая, в голове засела, хоть я и пытался вытеснить её оттуда, никого видеть больше не могу, – слушаю его и не смею прервать. Сеня редко душу выворачивает, а сейчас его прямо разрывает изнутри. – И её пытался оттолкнуть, от другой к ней еду, чтобы она почувствовала запах чужой бабы, но… сука, – истерически смеётся. – Ей похрен, – разводит руками. – Никаких сцен ревности, криков, слёз. Улыбается и твердит, что ей всё равно. Но мне уже не всё равно, – выговорился и выдохнул. – Выпить надо, поехали, нажрёмся.
– Прости, друг, но я не могу, – усмехаюсь и пальцем на грудь показываю.
– Точно, чего это я, – бьёт себя ладонью по лбу. – У тебя дыра в груди.
– Дыра, – киваю, но имею в виду совсем другое.
Там, и в самом деле, дыра, но от того, что я не видел свою девочку уже несколько дней. Каролина вырывалась ко мне каждый день в течение недели на час, садилась рядом, рассказывала, как дела, чем с мамой занимались, какие планы у них на вечер или на завтра. Но последние три дня она не приезжала, собственно, поэтому я и выписался из клиники самостоятельно.
