«Это преступление, – твердил рассудок. – Она просит тебя помочь преступникам укрыться от правосудия. А Семела? Вспомни, ты пообещала ей разобраться в ее смерти. Ты попросила ее не сдаваться, когда она пришла к тебе во сне. Что, вот так просто отступишься? Забудешь про ее убийц?»
– Не буду врать, риск, конечно, есть. – Голос Геры был абсолютно искренним. – Никто ведь не знает, что ожидает тебя на Сайде.
«Это единственный способ найти его», – предательски шепнуло сердце.
– Но ты ведь рисковая девчонка, Ари? Иначе бы ты сейчас не сидела здесь, со мной.
«Нет, не единственный. У меня еще есть вино Диониса. Да, что-то мне подсказывает, что пробовать его опасно. Но неужели опаснее, чем шанс быть растерзанной Тифоном или кем-то похуже?»
– Я подумаю, – медленно произнесла Ари.
Глаза Геры сияли.
– Этого мне вполне достаточно, Ари.
В ушах стоял непрерывный звон. Опустошение… Она чувствовала себя пристыженно и растерянно, будто кто-то залез в ее вещи и прочитал личный дневник, высмеяв каждую строчку.
На что она только что согласилась?
Больше не удостоив Геру ни единым взглядом, Ари попрощалась с рассерженной продавщицей, которая демонстративно уткнулась в газету, и вышла из кафе, на ходу набирая сообщение:
Привет
Гермес невиновен
Расскажу все позже
Пожалуйста, отпустите его
Ответ от Просимна пришел незамедлительно:
Отпустить того, кто уже сбежал из-под стражи???
Она не сумела сдержать улыбку.
Зевс быстрым шагом направлялся в сторону северных ворот Эллинского университета. Со стороны могло показаться, что президент студсовета потерял что-то ценное и теперь напряженно высматривал, поворачивая голову то вправо, то влево.
Он обнаружил Геру на мосту у реки: свесив ноги, она курила, неотрывно глядя на воду. Когда она услышала его шаги, ее спина немного напряглась.
– Ты не отвечала на звонки, – заметил Зевс, присаживаясь рядом.
Гера пожала плечами:
– Говорила с Ари.
– Что-то серьезное?
Она медленно повернулась. Ее золотистую голову окружали клубы сигаретного дыма.
– С чего бы?
– Просто показалось.
– Нет, ничего такого.
Зевс заглянул в ее пронзительно честные голубые глаза и сказал:
– Ты никогда не умела мне врать.
Она нервно усмехнулась, признавая свою вину. Сигарета выпала из пальцев. Зевс ждал.
– Гермес рассказал ей все, – процедила она. – Я же говорила, что он ведет свою игру.
Зевс лениво растянулся на мосту.
– Нельзя выиграть, ведя лишь одну игру. Ты несправедлива к нашему товарищу. Он ничего не делает просто так. И он всецело предан Двенадцати.
– Лишь до тех пор, пока это соответствует его собственным интересам.
С этим сложно было поспорить.
– В любом случае, – Гера потянулась к карману его пиджака, обнаружила там еще одну сигарету и с удовольствием прикурила, – Ари не представляет для нас угрозы. Она зациклена на Дионисе, и я почти убедила ее сунуть голову в пасть Сайда.
– Ты на удивление кровожадна, душа моя.
Гера опустила взгляд. Ее подбородок задрожал. Было видно, как сильно ее задели эти слова.
– Вряд ли с ней что-то случится. Разумеется, мне не нужна ее смерть, – выдавила она.
Зевс скривил губы в подобии улыбки. Он уже слышал эту фразу.
В ночь, когда погибла Семела, Гера сказала то же самое.
== Зима ==
Семела… В новогоднюю ночь она наблюдала за ним, склонив голову набок, словно любопытная птица. Она была вызовом, игрой, удовольствием. Она не обладала классической красотой, но ее наряд подчеркивал стройность фигуры, а макияж – раскосые темные глаза. «Сексапильна и крута до чертиков», – подумал Зевс, едва увидев ее. Он продолжал думать об этом, когда кружил ее в танце и водил руками по изгибам ее тела. Продолжал думать, когда решительно заявил Гермесу:
– Я ведь ее люблю.
– Любишь? Да она одна из сотен, чувак!
– А я их всех люблю, – рассмеялся Зевс. – Ну так что? Одолжишь свой дурацкий плащ?
Гермес медлил.
– Думаешь, так Гера не увидит, как ты вышел? Не поймет, с кем ты решил уединиться? Ох, чувак…
– Гера… – Он вздохнул. – Τί δὴ παθοῦσα ταῦτ’ ἔπραξ’ ἀµηχανῶ.
- ’Αλλ’ ἕστ’ ἄµεµπτα πάντα τοῖς συνειδόσιν
[55], - отвечал Гермес с неожиданно хитрой улыбкой.
– Конечно, рано или поздно она обо всем догадается. Но я выиграю время. Зачем нам портить праздник ее истерикой?
Гермес потянул за застежку плаща. Его глаза заблестели золотыми искорками, словно шампанское.
– Ладно уж, иди… Герой-любовник.
Переполненный радостным предвкушением, он уже закрывал дверь «Оракула», когда Гермес крикнул ему вслед:
– Эй, у тебя там в кармане дорогущая статуэтка! Отлично дополнит мою коллекцию! Не вздумай даже поцарапать ее, понял?
А потом все его мысли вытеснило чистое наслаждение. Утомленные, они лежали на огромной кровати, в комнате на втором этаже, где он бывал всего пару раз.
– Зевс. – голос у Семелы был хрипловатый, томный. Невозможно было игнорировать его. Он бальзамом лился на душу.
– М? – Он приподнял бровь, выжидающе улыбаясь.
– У меня есть вопрос.
– Спрашивай все, что хочешь.
– Расскажешь мне про Тифона?
– Все, кроме этого. – Улыбка еще блуждала по его лицу, но мышцы напряглись.
Это лишь раздразнило ее любопытство. Она резко подняла голову, отрываясь от его груди.
– Расскажи…
– Я не могу, – упрямо прошептал он. Собственное тело казалось ему тяжелым и безжизненным.
Потолок над ним раздвигался, вращался. «Иллюзии, проклятые иллюзии…» – думал он, сам не зная, откуда взялись эти мысли. Нахлынул липкий, удушающий страх, который он испытал во время ритуала Чистки, во время нападения Тифона. Нет, в тот момент это еще не было воспоминанием о прошлой жизни. Лишь импульсом, неконтролируемым ощущением, но этого оказалось достаточно, чтобы он грубо оттолкнул Семелу, скинув ее с кровати. Она вспыхнула и бросилась прочь из комнаты.
