Ответить бы ему что-то колкое, но я вдруг остро осознаю близость полураздетого парня, то, как искушающе мерцают его глаза в полумраке и чувствую ошалевший стук собственного сердца. От отчаянной потребности ощутить на себе его сильные руки, кожу опаляет жаром. С ума сойти.
Ринат не двигается, только смотрит пристально, будто чего-то ждёт. Невольно облизываю пересохшие губы, умирая от желания чтобы… да ну к чёрту! В таком я не признаюсь даже себе. Представив, насколько жалко выгляжу со стороны, в следующую секунду сбегаю из комнаты.
— Что ты там болтала про превосходство? — кричит он вслед, давясь издевательским смехом. — Марш к себе, деточка, смотри мультики на планшете и не высовывайся!
Стоит мне убраться с глаз долой, как он выключает плазму и весело насвистывая, уходит к себе, оставив меня наедине со своим унижением. Ух, клоп цитрусовый!
Я обессилено прижимаюсь спиной к двери пытаясь разобраться с разгулявшимися чувствами. Не знаю, с чего вдруг меня к нему так потянуло, Тролль ведь никогда не вызывал во мне симпатии. И то, что он давно и прочно засел в моих мыслях, говорит лишь о желании узнать его поближе, чтоб затем больнее ударить; расквитаться за тот липкий, леденящий ужас, что иногда накатывает при виде его разноцветных глаз. Я не понимаю с чем это связано, но спонтанные приступы дичайшей паники, вызываемые близостью Рината, участились и сводят с ума. Мне нужно как-то от них избавиться, но, кажется единственный выход — избавиться от него самого.
Зажжём!
Ринат
Утро первого сентября грозит обернуться каторгой. Мои бессмысленные попытки достучаться до своей ревнивицы привели только к жестокому недосыпу и стойкому желанию кого-нибудь прибить. Катя все эти дни была в сети, но на мою писанину упорно не отвечала. По крайней мере, читала, хоть на том спасибо. А больше всего меня сейчас бесит Снежинская. Только она способна нагадив человеку в душу, с таким ангельским умиротворением завтракать с ним за одним столом. И не подавится ведь, стерва.
Обхватив изящную чашку ладонями, Карина невыносимо медленно подносит её краешек к губам, и когда те, наконец, соприкасаются с тонким фарфором, у меня сердце сбивается с ритма. В отличие от сестрицы, я прекрасно осознаю, что именно к ней испытываю и чего мы оба так сильно хотели тем вечером в отеле. Жаль, она краснеть в моём присутствии перестала, было забавно, хотя в глаза до сих пор не смотрит. Одуреть, уже больше недели прошло, надо же, скромница какая.
Я всё надеялся, что со временем наши с Кариной отношения станут проще. Думал, когда маленький монстр чуть повзрослеет, мы, наконец, придём к взаимопониманию, и ждал, искренне ждал, когда же её присутствие перестанет меня так сильно волновать. Пора признать очевидное — я наивный мечтатель. Наша неприязнь, как и порочное сводящее с ума влечение с годами только накаляется.
Иногда её деяния со стороны кажутся хорошими, но это как в шахматной партии — она жертвует пешкой, чтобы убрать слона. К тому же такие случаи редкость, в отношении меня и вовсе немыслимость. Со мной она не прикидывается, а предпочитает действовать напролом и если начистоту — меня это радует. Лицемерие не тот проступок, на который я смог бы закрыть глаза, остальное мелочи.
— Ринат, Карина, закругляйтесь, — мамин бодрый голос напоминает, что пора завязывать с размышлениями и тащить свои чресла туда, куда идти совсем неохота, другими словами в универ.
День знаний, чтоб его.
А быть сейчас хочется рядом с Катюшей, и желательно наедине. За два месяца вынужденной разлуки, пока она моталась к своей матери в Лондон, я успел ух, как по ней соскучиться! И если бы кое-кто неугомонный не подсуетился, вечером меня ждало бы отменное свидание с последующим не менее желанным продолжением. Пусть от нашей близости у меня никогда не срывало крышу, но Катя вызывает во мне тепло и нежность. Теперь моя девушка в обиде, я в пролёте, одной Карине всё нипочём. Сидит, ресничками хлопает да чай попивает. Я её даже с парнем ни разу не видел, Эд не в счёт, с его стороны страстью не пахнет. Может быть, с ней что-то не так?
Пока едем в машине, незаметно приглядываюсь к Снежинской. Всё с ней так. Сестрица повзрослела, клетчатая юбочка открывает стройные ножки, а блуза обтягивает округлившиеся, где надо формы. Одни глаза остались прежними — надменные васильковые льдинки, но, ей-богу, её глаза меня сейчас волнуют меньше всего! Слишком хороша стала чертовка…
Карина каким-то образом чувствует моё пристальное внимание, это заметно по забегавшим глазам и нервному подрагиванию пальцев, которое она неосознанно пытается скрыть, сжав их в кулачки. Идиотизм, но у меня от этого жеста в горле пересыхает. Даже воздух в салоне становится каким-то вязким и горячим. Что же я за псих?! У меня есть девушка, а я откровенно пялюсь на сводную сестру, испытывая при этом чёрт-те что. Ну нафиг, с завтрашнего дня буду ездить отдельно.
Из машины мы выскакиваем пулей и, не сговариваясь, расходимся в разные стороны.
— Покоцались опять? — приветственно хлопает меня по плечу Вова Зябликов. Один из Карининых гномов, к настоящему времени уже бывший, что не помешало ему поступить вслед за ней на юридический. Надежда умирает последней. Впрочем, неприступность Снежинской сломила даже его.
До парня ещё прошлой зимой дошло, что такое чудо обычному малообеспеченному гному даже в сказке не светит, и он от неё отступился. Начал встречаться с порядочной тихой девушкой, которая сохнет по нему, наверное, с первого класса. В общем, зажил полноценной жизнью, вдали от морального гнёта своей бессердечной Белоснежки. Мы с ним как-то незаметно сблизились и на сегодняшний день стали лучшими друзьями.
— Да ну её, — отмахиваюсь, прекрасно поняв о ком идёт речь. Наши с Кариной неприязненные отношения ни для кого не секрет. Вова как-то метко охарактеризовал их: «тёплые, как покойник», в чём я полностью с ним согласен. — Ты мне лучше скажи, Катя уже здесь?
— Не-а, опаздывает, — сочувствующе кривится Зяблик. — Что, сильно обиделась?
— Ты тоже в курсе? — уточняю, окидывая угрюмым взглядом двор университета. Что-то мне подсказывает, что я неверно оценил масштаб проблемы.
— Чувак, ты знатно проштрафился, — качает головой мой друг, подтверждая тем самым мои наихудшие опасения. — Белка у нас девушка популярная, так что твоих подвигов не видел только слепой. Те крали хоть стоили траблов?
— Пошёл ты, — беззлобно толкаю Вову в плечо и усмехаюсь. — Разберусь. Давай к нашим.
Катя появляется лишь к середине пары, грустная и неприступная. Её вид заставляет почувствовать себя настоящим козлом, для которого верность не более чем пустой звук. Я стараюсь заглянуть ей в лицо, закидываю сообщениями в попытке хоть как-то обратить на себя её внимание, совсем не вникая в монотонную речь препода. Безрезультатно. Катя нешуточно обиделась, даже села на самый дальний ряд. Мне в глубине души тоже обидно, её недоверие целиком незаслуженно, разве я хоть раз давал повод для ревности? Делом ни разу, а мысли… тут, конечно, засада. Знал бы как — давно бы от них избавился. Тем не менее, с тех пор как мы стали парой, я не позволял себе ничего лишнего, почему же она не верит?! Ломая голову над этим вопросом, прожигаю взглядом её точёный профиль и едва дожидаюсь перемены, чтобы объяснится.
