Мои верные ухажёры, немыми зрителями наблюдающие явление Трошина народу, и прекрасно слышавшие какой он гад, тут же покровительственно меня обступают, отрезая от братца живой стеной. Я едва сдерживаю усмешку, настолько забавное получается зрелище. Ребята минимум на голову ниже меня, а уж про Рината я вообще молчу. Не зря нашу компанию за глаза называют «Белоснежка и семь гномов». Ева, когда рассказывала, долго потешалась над метким сравнением. Ведь моя внешность (а я высокая, синеглазая шатенка с бледной кожей) и фамилия Снежинская только добавляют ему достоверности. Правда сейчас мои гномы больше напоминают сторожевых псов, готовых по первому приказу кинуться на обидчика.
— Покажешь где наш класс? — цедит Ринат, глядя куда-то поверх меня.
— Направо по коридору, — отвечаю безразличным тоном. — Дальше сам разберёшься, не маленький.
— Спасибо.
— Ребята, а пошли во двор, — делаю вид, что не расслышала слов благодарности. Перебьётся. — Смотрите, какой снег пошёл!
В класс мы вваливаемся вместе со звонком, румяные и весёлые после игры в снежки. Ринат уже успел обосноваться за стоящей перед учительским столом партой, чем лишний раз подтвердил мои сомнения в своих умственных способностях. От этого места все открещиваются, как от огня. Кому охота постоянно быть под прицелом преподавательских глаз? Парты у нас в школе одноместные, так что Тролль добровольно поставил крест на возможности как-либо списать. Тормоз.
Пока я прожигаю глазами профиль Рината, в кабинет, мило беседуя с Тамарой Ефимовной, нашей классной руководительницей, вплывает Катька Левицкая. Как обычно, при виде одноклассницы мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки. Эфемерная, нежная блондинка, миниатюрная и хрупкая, как фарфоровая кукла, словом полнейшая моя противоположность. У девушки огромные, орехового цвета глаза, и в данный момент она почему-то не сводит их с моего сводного брата. А тот аж рот приоткрыл, как лох последний. Не удивлюсь, если Тролль уже успел в неё втрескаться. С него не станется.
— О, вижу, новенький на месте, — улыбается Тома (так мы между собой сокращаем имя классухи), завидев приосанившегося Рината. — Выйди и представься, пожалуйста.
Он поднимается со своего места и, пройдя к доске, невозмутимо становится к нам лицом. Хоть глаза опустил бы, приличия ради, но нет! Спокоен как удав.
— Трошин Ринат, прошу любить и жаловать.
— А мы что, похожи на любителей троллей? — нагло интересуюсь я, ничуть не опасаясь гнева Томы. Вовремя поставить Рината на место важнее стандартной выволочки с глазу на глаз на перемене.
— Карина, задержись после урока, — учительский голос тонет в волне дружного хохота.
Ну вот, что и требовалось доказать, она до ужаса предсказуема.
— Хорошо, — киваю головой, удивленно перехватывая насмешливый взгляд дерзко закусившего край губы Рината. Его только что можно сказать высмеяли, но в разноцветных глаза нет ни капли смущения или страха, только сталь. Впечатляющая выдержка. Уважаю. Может всё-таки оставить его в покое?
— Очень приятно, Ринат, — продолжает знакомство Тома, задумчиво осматривая парня поверх очков, и качает головой. — Можешь собирать портфель, на сегодня ты свободен. Завтра жду тебя в подобающем для нашего учебного заведения виде, без этих штук на голове. На первый раз я не стану делать замечание. Надеюсь, и впредь не придется.
Тролль невозмутимо смахивает в портфель свои пожитки и, вежливо попрощавшись, идёт к двери, не забывая кинуть быстрый взгляд на Левицкую.
Фу-у, мерзость какая. Теперь они на пару будут меня нервировать.
Перемирие
С Ринатом я сталкиваюсь лишь следующим утром, так как вечер провела у себя, занятая составлением сочинения по «Капитанской дочке». Эту нудную работёнку можно было бы и гномам поручить, но у меня возникли подозрения, что в нашем сказочном королевстве назревает бунт. Мои подданные стали всё чаще сетовать на свою загруженность, и всячески пытаются уклониться от своих прямых обязанностей, с чем желательно незамедлительно разобраться. А тут ещё бесючий Тролль, вместе с которым, по папиной прихоти мне приходится идти в школу. Брр.
Мы стоим лицом к лицу и отчего-то некогда просторная кабинка лифта сегодня кажется возмутительно тесной. Непроизвольно ёжусь, поймав на себе задумчивый взгляд Рината. Он словно хочет что-то сказать, но никак не может решить стоит ли вообще со мной заговаривать. Я холодно поджимаю губы. В мои намерения не входит облегчать его задачу, хотя, признаться, становится чуточку любопытно. Ладно, совсем даже не чуточку.
— Карина, — начинает Тролль, проведя рукой по своей чуть ли не налысо остриженной голове. — Нам ведь не обязательно враждовать. Зачем портить жизнь себе и окружающим? В особенности родителям, они ведь хотели как лучше.
— Нам вовсе не обязательно дружить, — перевираю я его фразу. — Но, насчёт родителей, ты прав. Достали со своими нотациями. Так и быть, живи пока, только сильно не высовывайся. Не забывай, для меня ты по-прежнему никто, пустое место.
— Стерва, — с вызовом улыбается Ринат и направляется к раскрывшимся дверям, проходя в такой вопиющей близости от меня, что я чувствую запах его одеколона.
Я судорожно вдыхаю потрескивающий воздух, Тролль тоже озадаченно замирает, вынуждая меня вжиматься спиной в зеркальную панель лифта. Пару мгновений его нахальный взгляд блуждает по моему лицу, словно нарочно задерживаясь на губах, отчего я вспыхиваю, в эту секунду ненавидя его ещё больше за унизительную растерянность, так резко подкосившую мою выдержку.
— Неудачник, — не остаюсь в долгу и нарочно задеваю его плечом, первой выходя из лифта.
Так мы заключили шаткое перемирие. Шаткое, потому как, даже молча, Ринат продолжает меня дико раздражать. Да и поддерживается оно исключительно благодаря нашей чрезмерной занятости. Я воспитываю своих гномов, а Ринат, оказавшийся тем ещё заучкой, корпит над книгами или же пропадает на каких-то тренировках. В голове не укладывается, чем может увлекаться высокий, нескладный и тощий Тролль. Видела у него в комнате плакат с каким-то боксёром, но точно не боксом. В ходе небольшого расследования, порылась в спортивной сумке, которую он берёт с собой на тренировки, но никаких перчаток в ней не обнаружила, только сменные вещи. Может быть, бальными танцами? Похоже на то. Балерун чёртов.
На смену январю приходит февраль, неприветливый и хмурый. Он резко врывается в город, донимая жителей трескучими морозами. На это, по крайней мере, сетуют отец с мачехой. Мне же капризы погоды как-то по боку, ведь на носу главное событие года — день влюблённых, который представляет собой стратегически важный этап в обольщении Климова.
Зарождение новой звезды
Эд, мой неприступный принц очень редко уделяет мне знаки внимания, да и те носят исключительно дружеский характер. Впрочем, надежды, возлагаемые на четырнадцатое число, не позволяют мне впасть в уныние. Одурманенный романтикой школьной дискотеки, Климов расслабится, и тогда можно будет смело дожимать потерявшего бдительность красавца. Не слепой же он, в конце концов.
