— Хорошо. Допустим, поцелуй с человеком, который мне неприятен — цена приемлемая. Но ты сперва ответь. В чем, блин, твоя выгода?!
Мои губы отказываются подчиняться, растягиваясь в улыбке с того, как она бесится.
— Что тебе даст мой ответ, Светлячок?
— Обидно будет выяснить, что можно было расплатиться иначе.
— На этот счет не беспокойся, альтернативы нет.
— И все-таки? — Прищуривается с сомнением.
Не сдержав смех, запускаю пальцы ей в волосы. Со стоном поглаживаю эту любознательную, хитрую голову, вглядываясь в порозовевшее от гнева лицо.
Веснушки на переносице… широко распахнутые глаза… трепещущие зло крылья носа…
«Обидно» ей будет, значит…
В моей голове картинка, каким она видит меня: подвыпившим, непредсказуемым и сумасбродным. Правильно делает, что боится.
Воздух вокруг становится вязким, отчего каждый вздох дается с огромным трудом. Реакция организма ожидаемая, хоть и давно не вспомню себя таким возбужденным.
— В прошлый раз ты не проявила активность. А мне принципиально, чтоб была отдача, — произношу охрипшим шепотом.
— Проблемы с самолюбием?
— Были бы, — усмехаюсь. — Не найди я способ вернуть упущенное.
Света шумно вздыхает.
Видимо, вопросов больше нет. Я искренен, насколько позволяет цель, не прикопаться.
— Руки за спину убери, — просит она мрачно.
— Ты мне не доверяешь?
— Ни капли.
Я решаю поддразнить ее, тесно вжимая кисти спиной в водительское кресло.
Смотрю куда-то в ночь сквозь лобовое стекло. Лица в сторону Светы больше не поворачиваю. Пусть сама теперь голову ломает, как выполнить условие, не сев ко мне на колени.
В глазах темнеет, стоит представить над пахом упругую тяжесть ее ягодиц.
— Еще будут пожелания? — стараюсь голосом не выдать нетерпения.
— Да. Держи свой поганый язык за зубами.
— В смысле помолчать? — уточняю рассеянно. Как будто будет до разговоров…
— В смысле не пытайся опять запихнуть его мне в горло.
Надо тормозить это хамство. И возвращать удобный формат, где она меня побаивается и сильно не наглеет!
Но в момент, когда я уже собираюсь перехватить инициативу, Света неуклюже тянется через кресло и замирает в сантиметре от моего рта.
Я ловлю себя на том, что ни черта не протрезвел и выпитое моментально бьет в голову. Машинально приоткрываю губы, жарко выдыхая ей в лицо.
То ли у меня на глазах пелена, то ли она действительно вся заливается краской… придвигается ближе… так близко, что губы печет… и быстро утыкается мне в щеку, после чего так же резко отстраняется.
Нет!
Дергаюсь к Свете, готовый взвыть от досады как минимум!
— Я хочу обещанный поцелуй, — цежу взбешено по слогам. В горле сохнет от потребности по-взрослому впиться ей в рот.
— Ты его получил.
На ее лице ужас, шок.
Я тоже будто громом пришиблен.
— Мы так не договаривались.
— Мы никак не договаривались! Ты просто попросил поцелуй, — бормочет она, не спуская с меня настороженных глаз и пытаясь на ощупь найти, где открывается дверь. — Нужно было сразу уточнять.
— А если прямо? — стою на своем. — Без этих вот отмазок?
— Я тебя не хочу.
Света выскакивает из машины. Бежит к подъезду, не оборачиваясь на меня.
Отчего-то неприятно сводит грудную клетку. Я откидываюсь на кресле, подавляя в себе мальчишеский порыв кинуться вдогонку. Не знаю зачем. Это лишнее. Просто рефлекс догнать, когда от тебя убегают.
С нажимом провожу по лицу ладонями, и разглядываю словно первый раз свои руки. Подрагивают.
Это вообще странное ощущение — когда ты восхищен девушкой и от этого злишься, но найти к чему придраться не можешь. Как денежный мешок она меня воспринимает ровно. Видно, что с тем же успехом я мог покатать ее на ржавом велике, понтами Свету не проймешь. Ни денег ей моих, ни страсти не надо. Вынеси себе мозг, но заставь ее за себя волноваться.
Светлячок, да что же мне с собой сделать-то?..
Глава 18
Света
— Ну вот, смотри, какая ты у меня красавица. — Отхожу от зеркала, чтобы Сонька могла оценить отменный нюдовый макияж.
— Какая теперь разница? — горько заявляет она, не соизволив даже взгляда оторвать от телефона.
— Большая, Соня, — едва подавляю в себе вспышку злости. Глупышка, радоваться должна, что так легко отделалась. — Теперь ты убедилась, что этот… назовем его мальчик, хотя тут просится совсем другое слово, так вот, он от тебя совсем не прогулок невинных хотел.
Соня впервые за утро поднимает на меня взгляд, а в нем гроза, разряды молний, буря! Такая непримиримость, как будто я ей злейший враг не меньше.
— А ты прямо знаешь, чего он хотел? Ты знаешь, какой он? Ты видела его один раз мельком! Когда только выводы сделать успела!
С грохотом падает стул, на котором она сидела секунду назад, и у меня от смятения падает сердце.
Обвиняет меня. Не его.
Просто прелесть.
— А мне его вообще видеть не надо. — Крепко держу ее за руку, не позволяя сбежать. — Я сужу по поступкам. Если так все невинно, как ты говоришь, почему он больше не пишет? Или он вообще тебя из друзей удалил?
В глазах сестры мутным блеском выступают слезы. Значит, угадала. Так и поступил, гаденыш.
— А ты и рада! — шипит мне в лицо.
Господи боже, откуда столько враждебности?
— Нет, Соня. Я не рада. Я добра тебе хочу! Выбери себе мальчика по уму, если уж так сильно встречаться невтерпеж. Приличного, честного, у которого будет к тебе что-то в сердце, а не сиюминутный зуд в штанах.
— Да ты что? — картинно округляет она глаза. — Что ж ты Славика своего «приличного, честного» на этого бешеного променяла? Взрослого захотелось? Или он больше платит? Что-то подарков не видать…
Договорить она не успевает. Затрещина, каких я никогда и никому не отвешивала, перекрывает фонтан ее истерики. Ладонь горит, все вокруг нас трещит бессильной яростью.
— Успокоилась? — спрашиваю строго. — А теперь извинись и чеши в школу. Ты знаешь, я в хороших отношениях с заведующей, пусть только скажет мне, что ты хоть один урок прогуляла…
— Прости, Света, — звучит больше от безысходности. Нет в ее тоне ни покорности, ни раскаяния.
— На будущее. Вместо того чтобы выдумывать, кто меня обеспечивает, лучше не забывай, что тебя одеваю именно я. И не трепли мне нервы. Это в твоих же интересах. Поняла?
