Почему-то чуть ли не каждая вторая считает своим долгом оставить на память о себе плюшевого кролика. У меня их армия. Кроме шуток. Дюраселы, Баксы Банни и даже кролики Playboy таращат свои пластиковые глазищи со всех поверхностей моего аскетичного траходрома.
И да, у меня были разные женщины, в основном ровесницы, случалось нешуточно увлекаться тётками старше раза в два, но что-то я впервые так зациклен на условностях.
У неё у самой ещё молоко на губах толком не обсохло, а я как школьник нецелованный готов из кожи вон лезть, лишь бы показаться старше, успешнее, надёжнее. Ага, впечатляющая успешность с полтинником в кармане и филиалом детского мира вместо пещеры брутального Казановы.
Да и плевать, глупо выставлять себя тем, кем никогда не являлся. Зажму в уголочке как следует, поведётся и на обычного хулигана. Все ведутся.
Глава 8
Всё когда-нибудь случается впервые
– Приехали, – мрачно усмехаюсь, паркуя Аккорд у парадной двери семейного общежития. Девушка с любопытством оглядывается по сторонам. Чудо, блин, предновогоднее. Готов поспорить, что на её аппетитную задницу впервые выпадает такое грандиозное приключение, иначе уже давно напрягла бы булки, очутившись в самом гнилом микрорайоне города. – Пять сек, дельце одно разрулю и пойдём.
Огласив двор протяжным сигналом клаксона, достаю сигареты. Прежде чем оставить здесь машину, хорошо бы позаботиться об её сохранности, в конкретном случае – дождаться метнувшегося к нам с балкона второго этажа алкаша.
– Извини, Мась, но в моей машине не курят.
Будто намеренно долбит туда, где наиболее тонко, напоминая, кто из нас двоих заказывает музыку. Что, презренный уличный отброс недостоин поблажек? Ну-ну...
Со мной такие номера ещё ни разу не прокатывали.
– Всё когда-нибудь случается впервые, – беспечно скалюсь, прокручивая колёсико зажигалки в жадном предвкушении затяжки, но сразу же подвисаю, потому что чертовка ловко отбирает не прикуренную сигарету, невесомо касаясь моих губ подушечками пальцев. С вызовом касается, будто нарочно дразнит, за секунды превращая тело в один сплошной нерв. – Не забывайся.
Её скептическая усмешка, больно ударив по самолюбию, становится последней каплей. В эту секунду я дико жалею о том, что нельзя отмотать время назад, и поставить гордячку на колени ещё в подъезде. Урок при зрителях всегда доходчивей. Говнюков вообще редко недооценивают, а я чего-то поплыл, как девственник в женской бане, теперь расхлёбываю.
Резко подавшись вперёд, обхватываю ладонями вытянутое от неожиданности лицо и со всей яростью прижимаюсь к полураскрытым губам, предупреждая малейшее сопротивление. Нечеловеческое возбуждение мигом обжигает вены, а в джинсах снова становится невыносимо тесно. Однако вместо ожидаемой капитуляции получаю настолько жаркий отклик, что хочется одновременно задрать на ней юбку, чтобы спешно утолить свой голод и одновременно растянуть удовольствие как минимум до рассвета.
Сам не понимаю, как оказываюсь сверху, вдавливая молоденькую хозяйку Аккорда в неудобное кресло. Мозгами вообще не соображаю, зато вполне целенаправленно просовываю колено меж сведённых бёдер.
Не знаю, какого чёрта её переклинило, но уверен, что при других обстоятельствах такая малышка мне бы в жизни не дала. Тут дело даже не в шикарной внешности или достатке, просто другая она. Улыбка, голос, запах, шёлк волос – всё такое же недосягаемое как суперзвезда с постера, на которую подростком пускаешь слюни, помогая себе дымящейся рукой. Только моя дива вдруг соизволила снизойти до простого смертного, и я почти грежу о моменте, когда, наконец, воплощу свои возведённые в идеал фантазии, разочаруюсь в них и забуду, как навязчивый сон.
За нашим рваным дыханием улавливаю стук парадной двери. Приходится через силу отстраниться, сквозь зубы матеря свои поплывшие извилины. Что-то я раньше не наблюдал за собой проблем с самоконтролем.
Выскочив на улицу, поручаю присмотр за Хондой ошалевшему от свалившейся подработки алкашу. Вернее, строго-настрого запрещаю спускать глаза с машины и мочиться на колёса, посулив в случае чего сунуть ему обещанную поллитровку не в руки, а прямиком в зад. Но естественно делаю всё так, чтобы из салона сделка выглядела как можно более миролюбиво, будет обидно спугнуть мечту своих чресл на финишной прямой.
– Идём, – невинно улыбаюсь, вкладывая ключи в подозрительно подрагивающую ладонь. Похоже, моя Снегурочка всё-таки успела осмотреться и теперь пребывает в сомнениях, стоит ли продолжать наше жаркое знакомство в условиях столь же далёких от романтики, как бомж от большой политики. Приходится покрепче сжать пальцы на её запястье. Поздно давать заднюю. Нетронутой не отпущу, теперь уже точно нет.
– Лихо, ты что ли? – кокетливо поправляет жиденький пучок преступно красивая в прошлом женщина баба Валя, – а я тебя за рулём сразу и не признала.
– Добрый вечер! – шлю широкую улыбку выглянувшей на балкон соседке, попутно вспоминая, когда в последний раз менял постельное бельё.
В общагу я захаживаю часто, но редко будучи в абсолютно трезвом уме и никогда без спутницы. По сути, назначение унаследованной от деда комнатушки сводится к территории для перепиха, и далеко не все гостьи проявляют великое рвение вылизывать потом мой скромный заповедник страсти. Особенно убедившись, что продолжения не запланировано.
– Лих, ты уж сегодня потише как-нибудь постарайся. Уважь моё давление... – сказано мне, а подслеповатый глаз оценивающе косит в сторону моей спутницы.
– Непременно!
Женщины! Жуткие собственницы в любом возрасте, неважно это мать, сестра или пожилая соседка, с которой ты имел неосторожность пару раз потрещать по душам. Собственно, вот основная причина, почему я не спешу влезать в хомут отношений. Хотя совсем недавно принципы пришлось в срочном порядке пересмотреть. Но мысли о Лизке гаснут, так и не успев толком оформиться.
Это не измена – мелькает в одурманенном духами моей Снегурочки мозгу.
Во мраке пустого коридора все чувства обостряются: я слышу, как замирает её дыхание, пальцами чувствую, как ускоряется пульс на тонком запястье, ощущаю на языке яркий вкус недавнего поцелуя – клубничный блеск и мятная свежесть моей жвачки. Такая неприступная и податливая одновременно. Чёрт его знает, может это её недосягаемость меня так ломает, накручивая желание до помешательства. Такое чувство, будто красотка не меня хочет, а обиду на упыря своего вымешивает.
Извини, братишка, сегодня ты лишний.
– Слышала, зая? – хриплю каким-то нездоровым задушенным голосом, начиная на ходу расстёгивать молнию на её куртке. – Будь хорошей девочкой и слушайся старших. А старший сегодня я, так что кричи. Громко кричи. Я хочу слышать твои крики.
Она молча, дёргает меня к себе за ремень и улыбается. В темноте не вижу, но уверен, что улыбается – криво, с этим бесящим оттенком превосходства. Уничижительно. Готов поклясться, от возникшей перед глазами картинки начинает из моих ноздрей начинает валить пар. А если начистоту – то я впервые так горю.
