Не судьба. Лихо нагоняет меня практически сразу.
– Вера...
– Отстань, пожалуйста, – кричу, вырываясь из удушливых объятий. – Дай мне пару минут!
– Чтобы ты там себе в голове ещё больше проблему раздула?!
– Да куда больше? Я просто съеду! Я не смогу так. Не смогу смотреть в глаза каждой, с кем ты... – рыкнув, опускаю глаза вниз, туда, где босые ступни Матвея стоят на бетонном полу и забываю, о чём вот только кричала. – Скажи, ты дурак? А если стёкла? А холод...
– Дурак! – орёт он мне в лицо, встряхивая за плечи. – Дурак, довольна?!
– Что ты делаешь?! – начинаю упираться с новыми силами, когда Матвей, протащив меня за шиворот по всей комнате, хватает ключи от машины, кошелёк и кое-как обувает вторую пару кед. Он не отвечает. – Матвей, зачем ты запираешь квартиру, куда мы?! Я. Никуда. С тобой. Не поеду!
– Поедешь, – отрезает он, подхватывая меня на руки. Бережно, но всё равно унизительно.
– Пусти! Ты не сможешь вечно меня удерживать.
– Ноль проблем, буду догонять и возвращать обратно.
– Какой в этом смысл? Я не смогу так. Ты слышишь меня? Мне недостаточно быть просто одной из многих.
– Значит не будешь! Достала, – даже в полумраке лестничной площадки видно как гневно сужены его глаза.
Внезапный поцелуй Матвея обжигающе жаркий и грубый, вызывает протест и одновременно покорность. Он сминает мои губы с такой яростью, будто знает с каким рвением я всё это время убивала в себе мысли о нас.
Едва ли с момента нашей встречи прошёл хоть один день, когда бы я о нём не думала. Когда бы не тосковала, проклиная себя за то, что помню до мельчайших оттенков запах его лосьона после бритья. И сейчас я покорно принимаю поражение, потому что мы оба понимаем – сопротивление даётся мне всё сложнее.
Глава 31
Не люби мне мозги
Лихо
– Ты так и не ответил, куда мы едем? – с обманчивой кротостью в голосе заговаривает Вера. – К Лере с Бедой?
Я молчу. Признаться, что везу знакомить с мамой – опять заведёт шарманку про разницу в возрасте, несовместимость, ещё какую-нибудь дребедень и жди чего угодно, от категорического отказа, до попытки выскочить на ходу. Я упрашивать не буду, да и она упрётся, не заставишь. Вот как нервно постукивает ногтями по пластиковой упаковке купленного по дороге торта...
Ну нафиг, я лучше сконцентрируюсь на том, чтобы не передавить кого-нибудь на пешеходном переходе, а там хоть трава не расти. Сама захотела особый статус, пусть теперь расхлёбывает его, как хочет. Главное доехать без драмы.
– Мася?
"Бензопила набирает обороты" – усмехаюсь про себя, разжимая челюсти только для того, чтобы вынуть сигарету и затушить её, пока Вера до кучи не вспомнила про запрет на курение в машине. Хорошего понемногу.
Зря только понадеялся, что она, как обычно, закроется в свою ледяную броню и просто станет смотреть в окно. Сейчас я был бы впервые крайне за это признателен. Впрочем, сегодня как-то резко потеплело, закономерно, что Снегурочка начинает оттаивать и вместо обычного равнодушия не сводит с меня заинтригованного взгляда.
– Мась, ты меня слышишь?
– Не люби мне мозги, – предупреждающе огрызаюсь в расчёте сменить тему, отчего её глаза зловеще темнеют, будто море перед штормом. – И перестань так меня называть, я тебе не пёсик.
Нормально блин поговорили! Чем дольше мы общаемся, тем больше убеждаюсь в том, что беззаботность и всякая романтическая дребедень – не про нас. Как вариант можно попробовать сделать глаза убитого раскаяньем котёнка, но с похмелья это наверняка будет тот ещё гремлин.
От неизбежной расправы меня удачно спасает звонок допотопного кнопочного телефона, отрытого в завалах старья на балконе взамен отданному Вере девайса.
– Слушаю, – практически напеваю от облегчения.
– Да ла-а-адно! Утро первого января, и даже без матов? – жизнерадостно тянет Беда, после чего смеется короткому комментарию Леры, который я не слышу из-за рёва клаксонов. Все куда-то спешат. – Колись, кто ты и где прикопал моего друга?
– А что, малыш, хочешь навестить по доброй памяти? – щедро добавляю в тон флиртущих ноток, пытаясь скосить глаза так, чтобы видеть реакцию Веры.
Как я и рассчитывал – даже не дышит, прислушиваясь и одновременно пытаясь натянуть маску равнодушия. Похоже, кое-кто нешуточно ревнует, благополучно забыв о цели самой поездки. Отлично. Лучший способ что-то скрыть – переключить внимание. Грязно, жестоко, но иначе она сбежит у самого порога и для верности придумает ещё сотню причин, почему мы не можем быть вместе.
Наш первый раз, пари, переезд – чтобы Вера на что-то решилась, её постоянно нужно загонять в угол, поэтому пусть лучше пока пофантазирует, какая я сволочь.
– У меня сейчас такое мерзкое чувство, что ты меня клеишь, – хмыкает Беда, возвращая моё внимание к разговору.
– Уже тепло. Умничка, – старательно гашу подступивший смешок, представляя друга в розовом боа и пеньюаре, вследствие чего мой голос то срывается, то хрипнет. Но так звучит даже более правдоподобно.
На скулах Веры отчётливо проступают красные пятна.
– Тебя там с балкона разок уронили?! – мрачно уточняет Беда, очевидно сильно уповая на положительный ответ.
– Ещё теплее.
– Верку что ли разыгрываешь?
– Горячо... – томно усмехаюсь, сворачивая с главной дороги.
Торт нервным движением отправляется украшать торпеду. Пошла жара.
– Высунь-ка свой Донжуанский зад в окно.
– Зачем?
– Мозги проветришь, камикадзе.
– Не могу, я за рулём. Руки заняты.
– Только не говори, что ты едешь ко мне, – ворчит друг, но тут же, хрюкнув от сдерживаемого смеха, переходит на жеманный визг – Я спущу на тебя пса, извращенец!
– Тогда лучше ты ко мне.
Вера нервно не с первого раза отстёгивает ремень безопасности. Кажись, пора закруглять спектакль.
– Лиховский, напомни, почему мы с тобой дружим? – укоризненно прицокивает тем временем Беда.
– Потому что я офигенен. А теперь у меня и девушка под стать. Зая, тебе привет от Тимура, – шлю застывшей в растерянности Вере невиннейшую из своих улыбок и, решив забить на хождения вокруг да около, уточняю: – Ты чего-то хотел, или проверка связи?
– Стёпа приглашает вечером в бильярд. Вы как?
– Ты же знаешь, я за любой кипишь.
– Ты-то да, а Вера?.. – многозначительно фыркает Беда.
– Я позже перезвоню, – сбрасываю звонок, мысленно матюгая свой новый статус. Мы в отношениях всего пару часов, а я уже чувствую себя прибитой к стенке мишенью для дартса. Оправдайся, подстройся, спроси, отчитайся – острыми дротиками прямо в сердце моей независимости. Оно мне точно надо?
