– Посторонись!
"Детский сад" – нервно усмехаюсь про себя, одним чудом не поймав лбом встречный "снаряд", летящий в сторону ледышки-Тимура.
– Мазила косоглазая, – торжествующе ржёт тот, тоже, очевидно, избежав попадания. Правда следующий снежок Матвея прилетает точно в цель, превращая нижнюю часть лица блондина в подобие жидкой снежной бородки.
– Вот это значит убит! Тут даже зомби не встанет. Запоминай, неуч!
– Задрот!
– Рукожоп!
– Выпендрёжник!
– Встретились Беда и Лихо, – страдальчески возводит к небу глаза появившаяся в дверях русоволосая красавица, чем-то неуловимо напоминающая Лизку. – Проходи, замерзнешь.
– Крепи седло, косячина, – тем временем выплёвывает со снегом друг Матвея и коварной подсечкой заваливает Лиховского в сугроб.
– Я, кстати, Лера – девушка этого идиота, – с нежностью в голосе улыбается голубоглазое создание. Девушка? Я вовремя гашу в себе недоверчивый смешок. Как же её такую благообразную угораздило вляпаться в эту гоп-компанию? – Пойдём за стол. Нарезвятся – прискачут.
Нарезвились друзья спустя четверть часа, не раньше. К тому времени Лера успела перезнакомить меня с немногочисленными гостями, имена которых не получилось задержать в голове, и напоить вином до той кондиции, когда незнакомая компания перестаёт вызывать желание провести весь вечер забившись в укромный уголок за наряженной елью. Мне здесь на удивление нравится, хоть жар от печи затрудняет дыхание, а специфическое чувство юмора присутствующих нередко вгоняет в ступор.
– Чего губки дуешь, – вдруг развязно обнимает меня за талию Матвей, раскрасневшийся и весь взъерошенный после снежного побоища. – Соскучилась?
Повезло я слишком захмелела, чтобы выдать мгновенно возникший протест. Сегодня он меня бесит как никогда, но серые глаза Беды ловят каждую мою эмоцию, а я привыкла честно выполнять свои обязательства.
– А ты как думаешь? – отвечаю туманно, с раздражением отмечая, как ткань моего платья пропитывается остатками талого снега с ладоней Лиха.
Возмущённая таким поворотом, всем весом наступаю ему на ногу. Реакция Матвея не заставляет себя ждать – жёсткие пальцы безжалостно впиваются мне под рёбра, отчего по позвоночнику к пояснице мгновенно простреливает электрический разряд. Только не боли, а удовольствия.
Проблема в том, что любое его прикосновение отзывается патологическим, почти пугающим томлением. Такая реакция отнюдь не делает мне чести, потому что дома в этот самый момент страдает человек ближе которого у меня нет. Человек, который мне верит.
– Вы бы ещё утром вернулись, – с укором качает головой Лера, чутко уловив повисшее между нами напряжение.
– Тебе я могу её доверить.
Вроде бы безобидная фраза, но интонации какие-то чересчур мягкие, а пауза слишком длинная, непозволительно ёмкая для дежурной любезности. С болезненным интересом смотрю сквозь ресницы на то, как Матвей ловко прячет секундное смятение за очередной дебильной шуткой. Затем перевожу взгляд чуть дальше и встречаюсь глазами с натянуто улыбающимся Бедой. На пару мгновений между нами повисает немая, но такая кусачая ирония...
Так вот, где собака зарыта. Сдаётся мне, неуловимое сходство между Лерой и Лизкой не так уж и случайно. Истинные мотивы пари начинают играть новыми красками, да только моя сестра не заменитель. Лиза ещё встретит того, кто оценит её собственные достоинства, а не станет выискивать чужие черты, так что совесть может спать спокойно. Правда на душе у меня отчего-то становится ещё паршивей.
– Смотри не захлебнись, – мстительно усмехаюсь два часа спустя, отрешённо наблюдая как Лихо заливает сверх выпитого под бой курантов шампанского седьмую рюмку перцовки. Нет, на сидящую напротив нас Леру он старательно не смотрит. Если не сказать навязчиво.
– Боишься приставать начну? – отзывается он с ощутимым вызовом.
– Да нет. Просто переигрываешь, милый, – возвращаю поперхнувшемуся Матвею его кривую ухмылку, – У вас бы всё равно не сложилась. Она бы сломалась при первой же подвернувшейся тебе юбке.
– А ты?
Его пальцы крепко обхватывают мою кисть. Скосив глаза в сторону воркующей пары, в очередной раз вздрагиваю под изучающим взглядом Беды и неохотно позволяю своему фиктивному парню прикоснуться губами к раскрытой ладони. Неохотно, потому что алкоголь уже слегка туманит разум, а принципы вероломно пасуют перед магнетизмом Матвея.
– Что я?
– Ты бы молча подвинулась?
Дерзкая полуухмылка сменяется болезненным прикусом на запястье, пускающим по телу тёплые пульсирующие волны.
– Меня это никоим боком не касается, – пытаюсь отстраниться, чувствуя, как эмоции постепенно уносит не в ту степь. Уже знакомая уязвимость кусает сердце паникой и вовсю мигает красным знаком "стоп".
– Лгунья.
– Я бы сбежала от тебя ещё до того, как это произойдёт. Доволен? – хочу добавить, что мне пора домой, но раздражение гаснет под всплеском рефлекторной радости от входящего звонка. – Дэ-э-эн! – безуспешно пытаюсь удержаться от восторженного писка и, послав извиняющуюся улыбку присутствующим, немного неуклюже выскакиваю из-за стола. Меня прилично пошатывает. – Простите, важный звонок. Дэнчик, с наступившим! Куда пропал? Я твой домашний второй день обрываю...
– Погоди, – прерывает меня бархатный смех на том конце провода – Господи, как же я рад тебя слышать! Верунчик, я кажется, её встретил! Ту самую, что мимолётное виденье и гений чистой красоты.
– Да ла-а-адно?! – восклицаю, пытаясь отыскать среди сваленных на старое кресло вещей свою шубу. Эта новость для меня слишком важна, чтобы отвлекаться на гам и тосты, ведь наконец можно перестать корить себя за то, что когда-то разбила ему сердце. Куда там! Целёхонек, дружище. Пожалуй, за такое стоит даже выпить.
– Сам в шоке. Не думал, что так бывает, чтобы в одном лице и девушка, и Муза, и лучший друг...
– Эй, а я тебе кто?... – тяну с притворным возмущением, представляя себе, как на щеках Дэнчика от улыбки образуются две милые ямочки.
Внезапно кисть обжигает болью, причину которой я осознаю уже когда мой телефон разлетается по полу вихрем треснутых деталей.
– Мася! – разрывает повисшую тишину мой яростный вопль.
– Молчи, – Лихо жёстко без намёка на обычную осторожность сгребает меня в охапку, сокращая разделяющее нас расстояние настолько, что я даже сама будучи прилично поддатой, отмечаю, как сильно от него разит алкоголем.
– Фонтан черёмухой покрылся, Бульвар французский был в цвету, – издевательски затягивает Беда под пьяный хохот дружков. – "Наш Лихо кажется влюбился", Кричали грузчики в порту.
Скорее свихнулся.
В озверевшем лице Матвея ничего кроме бешенства. И всё-таки присутствие посторонних придаёт мне храбрости.
– Ты... ты... п-просто баран психованный!
