Мстив задумчиво потер рукой лоб.
— Твои выводы кажутся странными, но, думаю, ты прав. Чувствую, что ты прав.
— Алекс просил меня никогда не оставлять ее одну. Я прошу тебя о том же.
И тут чуткое ухо разведчика уловило новый звук, который диссонировал с основной мелодией.
— Сюда кто-то идет. Я вынужден прервать сеанс. Напоследок хочу сказать: она не забыла тебя. Можешь мне поверить. Моё слово много значит. Я никогда не бросаю его на ветер.
Со стороны это выглядело немного комично. Мстив даже позволил себе улыбнуться. Из-за деревьев показался адепт Готоба. Он семенил, придерживая двумя руками длинные синие штаны. То и дело старик спотыкался, запутываясь в высокой траве. Было видно, что он не привык так быстро ходить. За ним, возвышаясь на целую голову, следовал Кёрай. Ему было достаточно сделать пару шагов, чтобы преодолеть то же расстояние, которое адепт успевал пройти, сделав десять. Вдруг Готоба резко остановился. Кёрай столкнулся с учителем. Но ни один, ни другой не обратили на это внимания. Мужчины крутили головами в разные стороны. Мстив понял, что они на слух определяют, откуда раздается мелодия. Из этого можно было сделать только один вывод: они искали Комду. Наконец, Готобе удалось увидеть сидящую под деревом женщину. Его семенящая походка тут же сменилась величественным шагом, он отпустил слишком длинные штаны. Кёрай ссутулился за его спиной. Мстив, словно тень, скользнул от одного дерева к другому. Он специально переместился ближе к Комде. Так, на всякий случай.
Оэ-но Готоба с важностью, которая как-то не вязалась с его потрепанной одеждой, маленьким ростом и лысой головой, остановился в нескольких шагах от женщины. Комда играла с закрытыми глазами. Появление адепта осталось ею незамеченным. Звуки музыки заглушали его шаги. Тогда Готоба громко кашлянул. Рука женщины, которая перебирала струны, дрогнула и замерла. Комда открыла глаза. Она посмотрела на стоящих перед нею мужчин, отложила инструмент в сторону и встала. Взгляд синих глаз скользнул по адепту, а потом поднялся выше и остановился на лице Кёрая. Лицо старика Готобы расплылось в улыбке. Казалось, если он улыбнется еще шире, кончик длинного носа застрянет у него между зубами. Старик сказал:
— Великий Учитель считает музыку одним из самых прекрасных, самых необычайных чудес, подвластных человеку. Должен признать, что вы очень талантливый исполнитель, хотя мелодия, которую вы играли, очень странная.
— Благодарю. Получить похвалу из уст адепта большая честь.
Комда стояла, скрестив руки на груди. Мстив обратил внимание на то, что кольцо на ее пальце не черного, а синего цвета. Такого же, как глаза. Готоба переступил с ноги на ногу. Он не ожидал столь равнодушного ответа на свою похвалу. Беседа не клеилась. Комда и Кёрай молчали. Никто не поддержал начатый им разговор. Тогда Готоба отбросил в сторону вежливость и заговорил о том, что его давно волновало.
— Я слышал, что вы собираетесь покинуть наш город.
— Да. Послезавтра утром.
— Куда вы собираетесь отправиться?
— В Такэ-но Ути.
Адепт не смог скрыть тревогу, появившуюся у него на лице после этих слов Комды.
— Почему именно туда? Какую цель вы преследуете, отправляясь в этот город?
— Собираюсь поговорить с адептом Клана Доброты. Кёрай сказал, что там находится его резиденция.
Готоба скользнул по лицу своего ученика раздраженным взглядом, словно тот выдал какую-то страшную тайну, и быстро спросил:
— А с Великим Учителем?
— И с ним я тоже собираюсь поговорить. Но позже.
Готоба почувствовал, что внезапно вспотел. Он стоял весь мокрый, словно его окатили водой. Все складывалось именно так, как он и предполагал. Эта женщина явно задумала что-то недоброе. Старый адепт смотрел на неё, с каждой минутой раздражаясь все больше. Потому что не мог найти в ее спокойном взгляде, в ее красивом, немного задумчивом лице даже намека на свои подозрения. Ответив на его вопрос, она замолчала. Ветер качал ветки тайры и срывал с них лепестки. Те падали на плечи женщины и запутывались в длинных блестящих волосах. Нежный аромат цветов кружил голову. Это тоже не нравилось адепту и раздражало его.
— Я не могу вам позволить отправиться в Такэ-но Ути.
— Почему? И как вы собираетесь помешать нам?
Комда говорила так же спокойно, как и раньше. В ее голосе не было раздражения. Но теперь она смотрела не на адепта, а на Кёрая. Мужчина тоже не сводил с нее глаз. Пауза затягивалась. Готоба взял себя в руки, успокоился и произнес:
— К сожалению, вы правы. Я не могу запретить вам идти туда. Но собираюсь пойти с вами.
Женщина посмотрела вниз, на лицо адепта.
— Вряд ли это возможно.
— Вы опасаетесь меня?
— Вас? Нет. Просто, простите за откровенность, вы стары. Дорога для вас может оказаться слишком тяжелой. У меня в отряде нет лишних людей, желающих исполнять роль няньки.
Лицо Готобы сначала покраснело, потом побледнело. Мстив подумал, что сейчас Комда скажет что-нибудь еще и окончательно выведет адепта из себя. Но она молчала. Вагкх подумал, что он не ошибся, когда сказал Озби о том, что женщина меняется. За то время, пока Мстив размышлял, Готоба пришел в себя и сказал:
— Я старик, но не немощен. Дорога не пугает меня. Я не нуждаюсь в помощи и вполне могу обойтись без оскорблений с вашей стороны.
После этих слов он резко повернулся и зашагал прочь. Кёрай бросил на Комду осуждающе грустный взгляд и последовал за своим учителем. Женщина усмехнулась, дождалась, когда мужчины отойдут подальше, а потом громко произнесла:
— Выходи, Мстив. Ты, наверное, устал следить за мной целыми днями. Скажи лучше, тебе понравилась мелодия, которую я играла? Она была написана в двадцать… очень давно и называется «Потерянные во Вселенной». Разве это не про нас?
Глава 38
Комда сидела на широком подоконнике, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Прохладный утренний воздух шевелил широкие рукава ее платья. Женщина наблюдала за тем, как ночь уходит, кутаясь в меха из туманов. В спешке та забывала часть своих многочисленных одежд, и они серыми тенями оставались лежать в зарослях деревьев и под крышами домов.
Солнце еще не появилось, но горизонт уже посветлел. Сегодня был день весеннего равноденствия, который традиционно отмечался в Хайбуне. Праздник должен был проходить на вершине горы в специально построенном для этой цели храме. Адепт Оэ-но Готоба вместе со своими учениками и Посвященными клана отправился туда вчера днем. Комда не обратилась к нему с просьбой разрешить ей присутствовать на церемонии. Старик был враждебно настроен по отношению к ней. Женщина почувствовала это с самой первой встречи. Он даже поход в Такэ-но Ути вместе с ее отрядом расценивал как подвиг. Ей было и смешно, и грустно осознавать это.
Готоба не был тем человеком, который смог бы управлять планетой после Великого Учителя. Она давно поняла это. Рёдзэн, пожалуй, был бы на такое способен, но она сама убила его. Оставался еще третий адепт. Обнадеживало то, что это была женщина. Матушка Исэ — именно так все называли ее в Хайбуне.
