— Нет, Йяццу. В этот раз нет. Это очень далеко от твоей деревни.
— Но я был в Хайбуне и не один раз. Город находится в горах. Точнее, он вырублен в плоти огромной горы. Дорога, что ведет туда, трудна и опасна. Вы не можете дойти одни.
— Мы возьмем другого проводника.
После этих слов Йяццу почувствовал в душе пустоту и холод. Словно дверь, которая была распахнута перед ним, и откуда струилось тепло и свет, стала медленно закрываться. Свет превратился в яркую щель, которая становилась уже с каждой минутой. В горле пересохло. Он несколько раз пытался начать говорить, но не мог. Глаза наполнились болью. Наконец, мужчина выдохнул:
— Почему, Комда? Почему ты так жестока?
— Вернуться в родную деревню, где тебя любят и ждут, разве это жестокость?
Тогда он крикнул ей прямо в лицо:
— Не видеть больше тебя — вот жестокость! Что произошло здесь сегодня утром? Я сразу почувствовал напряжение, которое возникло между вами. Из-за этого ты отказываешься от моей помощи? Отсылаешь меня назад, словно выбрасываешь ненужную и надоевшую вещь!
Комда смотрела на возмущенного мужчину. Она не ожидала, что ее слова так сильно огорчат его. «Сегодня все обижаются на меня. Все недовольны тем, что я делаю и говорю. Все, кроме Рёдзэна». Словно в ответ на свои мысли, она услышала его голос:
— Комда! Где ты? Отзовись! Озгуш сказал, что ты в саду.
Она откликнулась:
— Ты смог пройти мимо него и даже решился спросить обо мне? Он не заморозил тебя своим презрением?
Она услышала смех правителя, и скоро тот сам появился на пороге беседки.
— Йяццу, ты тоже здесь? Здравствуй. Рад видеть тебя.
Адепт Рёдзэн с улыбкой смотрел на Комду. Они расстались несколько часов назад, но он скучал по ней все то время, пока не видел. Женщина стояла почти в центре увитой цветами беседки и сама напоминала цветок. На ней было длинное, до самого пола белое платье. На талии его перехватывал зеленый, украшенный вышивкой и длинной бахромой пояс. Волосы были распущены и черной блестящей волной лежали за плечами. Она была именно такой, какой нравилась ему: простой и одновременно элегантной. Рёдзэн спросил:
— О чем вы спорили? Я слышал твой голос, Йяццу.
— Комда собирается через несколько дней покинуть Кисэн. И отказывается брать меня собой. Я считаю это несправедливым, учитель, и пытался это объяснить.
Улыбка исчезла с лица Рёдзэна. Он посмотрел на женщину и спросил:
— Покинуть Кисэн? Почему ты не сказала мне?
— Я собиралась это сделать.
— Когда? За полчаса до выхода из гостиницы?
Лицо адепта стало абсолютно спокойным. После ее слов все эмоции, которые были на нем до этого, мгновенно исчезли, будто их смыло водой. Комда поняла, что больше не выдержит холода обид и шквала обвинений, которые сегодня все считали нужным бросить ей в лицо. Она сказала:
— Я думаю, что не буду ждать еще несколько дней. Уйду прямо сейчас. Так лучше и для меня, и для вас. Вам не нужно будет ни на кого обижаться. Не нужно будет никого обвинять. Ни вам, ни вагкхам.
После этих слов она повернулась, прошла мимо мужчин и покинула беседку. Её легкие шаги прозвучали на мостике и стихли. Она исчезла, будто ее и не было. Только в воздухе все еще ощущался нежный аромат духов.
* * *
Комда не вернулась ни этим вечером, ни следующим. Обиды мужчин сменились волнением. На третий день их охватило беспокойство. Они уже не могли ничего делать и метались по комнатам. Вечером четвертого дня в Пристанище странников зашел Рёдзэн. Вагкхи без обиды и злости, а, скорее с надеждой посмотрели на него. Он сказал, что ничего не знает, и все опять погрузились в уныние. Тогда правитель решил предпринять более активные действия и начал с расспросов:
— Почему вы волнуетесь? Она ведь и раньше уходила, не предупредив вас?
— Так надолго — никогда!
— Но она же не могла действительно уйти из города и оставить вас здесь одних?
Озгуш кашлянул, дернул себя за бороду и ответил:
— Вполне могла. Вы не знаете нашего капитана, правитель. Если она разозлится, может находиться в таком состоянии очень долго. Один раз она уже хотела избавиться от нас. Правда, причина тогда была другая. Мы несколько месяцев ждали ее прощения. Я не удивлюсь, если завтра здесь опустится корабль с приказом доставить нас на борт «Синей чайки».
— А связаться с ней вы пробовали?
Мстив, такой же невозмутимый, как всегда, ответил:
— Конечно. И не один раз. Она не отвечает.
— А Тресс? Вы спрашивали его?
— Его тоже нет. Он исчез следом за ней.
Тут уже и Рёдзэн почувствовал, как его охватывает беспокойство, которому до этого он не позволял поселиться в сердце. Но он сдержал себя и спокойно сказал:
— Через неделю здесь, в Кисэне, будет проходить обряд Посвящения. Соберутся представители клана из разных районов страны. Среди них есть те, кто умеет разыскивать людей, используя необычный способ поиска энергии. Это редкий дар. Я думаю, что, используя их способности и объединив наши силы, мы найдем Комду, где бы она ни скрывалась.
Он замолчал. И тогда в полной тишине раздался голос Раста:
— Через неделю? Вы хотите сказать, что мы должны все это время сходить с ума, пока ваши Посвященные не решат начать ее поиски? Я правильно понял вас, адепт? Вы сказали, через неделю? А сами вы сможете столько ждать? Неделя — это же бесконечно долго… По крайней мере, для меня.
Глава 21
Прошла неделя. Комда так и не появилась. Но и космический челнок, который так опасался увидеть Озгуш, тоже не прилетел. Вагкхи проводили время, играя в сапу. Но сегодня и это казалось им скучным. Озгуш, сделав очередной ход, поднял глаза на Мстива и спросил:
— Что ты думаешь обо всем этом? Ты как-то слишком спокоен, словно знаешь, куда она ушла.
— Вы ошибаетесь, командир. Я знаю не больше вашего.
— Трудно в это поверить. Особенно после твоего официального обращения. Давай поговорим начистоту. Ты считаешь, что это я виноват в том, что она ушла?
— Нет, Озгуш, я так не думаю.
— А я думаю, что виноват. Наговорил ей кучу обидных слов. Не смог удержаться, когда увидел ее в объятиях этого… адепта Рёдзэна.
— Хорошо хоть, что дождались, когда он уйдет. Правда, мне кажется, он все понял. По вашему лицу трудно было не догадаться о той речи, что вы собирались произнести.
— Я до сих пор не могу понять, почему она так поступила.
— А до этого вы понимали все, что она делала? Или просто старались не замечать того странного и необычного, что происходило рядом с нами?
— Что ты хочешь сказать, Мстив?
