— Ещё бы ты на меня был похож...
— А между тем, я предложил тебе недавно стать похожим на меня, — поднял я бровь.
— Я помню, — огрызнулся Норобу. — Не дави на меня. Дай подумать!
— Ну, думай-думай, — ответил я и отхлебнул.
В это время раздался звонок телефона. Я включил видеосвязь. На экране возникло лицо ректора.
— Доброго здоровья и хорошего самочувствия, господин Одзава!
— Здравствуй, Изаму. Добрый день, господин Норобу, — приветствовал ректор. — Рад видеть вас в отличном расположении духа.
При этих словах сэнсэй скривился, как будто откусил половину лимона:
— Здравствуйте, господин Одзава. Мы тоже рады вас видеть.
— Я слышал о Тараути-гуми. Мне понравилось ваше решение проблемы.
— Да, мы постарались, — кивнул сэнсэй.
Я взглянул на него — он-то чего старался? Сидел дома и рисовал песком?
В принципе, его старания начались позже, когда сэнсэй взял под крыло детский дом.
— Вы хорошо постарались и сделали домашнее задание. Что же, можно будет заниматься дальше. Вы получаете допуск на более высокий уровень подготовки.
Ректор Одзава приветливо улыбнулся. Он как будто и в самом деле гордился нами. Но я знаю цену улыбки, порой она режет острее кинжала, а поворачиваться к улыбающемуся спиной нужно в самую последнюю очередь.
— Что вы имеете ввиду под высоким уровнем подготовки?
— Вы будете более концентрироваться на работе в России. Изучение языка, идиом, фразеологизмов, поговорок и прочего. Станете тренироваться в условиях, приближенных к природным условиям страны. Изучите тактику, стратегию, поведенческие приоритеты и различные уловки. Также физическая подготовка...
Ректор чуть задержался, словно собираясь с мыслями. Этой паузой я и решился воспользоваться:
— Господин Одзава, я знаю, что среди ваших знакомых есть люди во власти. Поэтому у меня будет к вам огромная просьба...
— Что за просьба, молодой Такаги? — улыбка ректора уже не была такой лучезарной.
— Прошу вас воспользоваться всеми вашими связями и постараться убедить знакомых отказаться от нападения на Россию. По крайней мере, пусть это сделает хотя бы Япония...
Улыбка ректора потухла. Он хмуро взглянул на часы:
— Даю вам минуту на то, чтобы вы высказались и смогли меня убедить.
— У меня всего четыре фактора для убеждения. Первый фактор — капитальное старение нации.В мире еще не было такого примера старения нации, как в Японии. Демографический кризис в стране с каждым годом становится все больше. Это проблема не только социального уровня, но и экономического. Всё больше старых людей нуждаются в поддержке, а молодежи для создания этой поддержки — всё меньше. Второй фактор — высокая конкурентоспособность других стран. Ведь развитие других азиатских стран, таких как Сингапур, Гонконг, Тайвань, Южная Корея, нанесло существенный удар по экономике Японии. Товары новых производителей не уступают в качестве японской продукции, а труд работников их этих стран существенно дешевле. Поэтому техника и автомобили, например, из Сингапура или Гонконга, стоят намного меньше, нежели японские аналоги.
— Полминуты прошло, — ровным голосом заметил ректор.
— Тогда я постараюсь ускориться. Третьим фактором будет наше расположение. Помимо экологической проблемы, свойственной всем современным странам, Япония, как островное государство, подвержено землетрясениям и цунами. Постоянно что-то рушится, ломается, а ресурсов на восстановление не хватает. Четвертым фактором идет социальный аспект. Раньше японцы сплавились своим трудолюбием и высоким уровнем семейных ценностей. Жизненная цель японцев — это поиск «вакансии на всю жизнь», а также близкое общение с родителями и родственниками. Но современная молодежь уже не стремится найти работу навсегда, а также удаляется от своих родных. Это привело к большому количеству одиноких стариков, а также снижению производительности труда на предприятиях.
— Минута почти прошла.
— Так вот участие в войне ещё больше усугубит и без того печальное положение Японии. А союз с Россией сыграет на руку обеим сторонам. Русские от нас получат технологии, а мы от них ресурсы. Можно даже дойти до бартера, чтобы исключить роль денег как статическую привязку. И вообще — от взаимовыгодной торговли можно получить гораздо больше, чем от войны. У меня всё.
Ректор вздохнул. Он опустил глаза на наручные часы и вздохнул ещё раз.
— Господин Такаги, неужели по вашему мнению те, кто находится наверху, не знают этого? Всё они прекрасно знают. Всё прекрасно понимают, но...
— Но пекутся за свой карман и подзуживаются людьми с американских баз? — кинул я наугад.
— Вы и это знаете? — поднял бровь ректор. — Похоже, я вас и в самом деле недооценил. Да, во многом правила диктуются сверху звездно-полосатыми, а у них деньги и власть...
— Но вы понимаете, ввязываясь в эту войну, может победителей и вовсе не быть? Тем более с русскими? Они же... Они же не просто те, кто живет в России, это и мордва, и буряты, и казахи, и татары, и чеченцы, и украинцы, и осетины, и узбеки... да одних народов там проживает около двухсот национальностей, а ведь все они будут называть себя русскими... И будут биться до последнего.
— В Европе тоже не бамбуком деланы, — хмыкнул ректор.
— Не бамбуком, это правда, — кивнул я. — Однако для войн, которые традиционно велись в Европе, попасть в плен к врагу было, конечно, не очень почетно, но это было вполне обычным делом. Рыцари в Средние века регулярно попадали в плен, затем выкупались своими крестьянами и жили дальше, как ни в чем не бывало. На Руси попасть в руки монголов, половцев или крымских татар означало стать рабом и оказаться где-нибудь на турецкой галере, так что у нас есть историческая традиция не сдаваться. Во время войн прошлого века русские солдаты часто оставляли последний патрон для себя, чтобы не попасть в плен. Однако патроны вскоре заменили гранатами, и солдаты не только шли в плен, но и брали с собой двух-трех вражеских солдат. Поэтому иногда к раненому советскому солдату просто боялись подходить, пока он был в сознании.
— Вы неплохо знаете историю, молодой человек.
— Читал и читаю. Всегда же надо знать потенциальных противников и откуда они черпают свои силы. И вот что я скажу — лучше выбрать во враги ту же Америку. Пусть она и скрыта за океаном. Но вот выбирать для войны Россию я даже злейшему врагу не посоветую.
— Господин Такаги, я думаю, что наш разговор мы на этой ноте закончим. Я подумаю над вашей просьбой. Очень крепко подумаю. До скорой встречи.
— До свидания, господин Одзава, — поклонились мы с сэнсэем.
Ректор кивнул в ответ и нажал кнопку отключения связи.
Мы с сэнсэем переглянулись. Норобу отложил трубочку с песком в сторону и произнес:
