«Одна фигня, всё оттуда же. И все вы теперь такие, как у нас и хотели раньше — мир, труд, онлайн! Дружба народов, Америка свободно разговаривает с Самарой, Китай с Геленджиком, и все вместе бежим в качалку!»
«Качаться…»
«Не важно. Ты пойми, сын, что вот это вот всё… Патриам ваш, шматриам… Ты лезешь в этот свой тазик капсульный, чтобы играть в то, что вам в жизни не нравится!»
«Отец, по-моему, тебе домой пора уже.»
«Вот кланы твои, Саш, а? Блин, название ещё какое, кланы, как будто ниндзя какие».
«Есть у нас там и типа ниндзя…» — я всегда чувствовал смущение, когда начинал с отцом разговор об онлайн-играх.
Ощущение было, что рассказываешь о невероятно пустой трате времени, и тебе прямо стыдно за это. Это при том, что так живёт уже львиная доля человечества.
«Вот ты потерял клан, да?»
«Откуда ты…» — я открыл от удивления рот, а потом закрыл.
Офигеть, он даже в игре меня пасёт? Да ну твою же пиксельную…
«Да всё оттуда же. Думаешь, у военных в вашем «патрике» нет интересов? О-о-о, сын, ты даже не представляешь, что у вас там творится».
Меня взяла ревность. Вот же зараза, даже о моём Патриаме он знает больше, чем я.
«Ну, потерял, и что?»
«Вроде новый создаёшь», — он одобрительно кивнул, от чего мне захотелось сейчас же пойти в комнаты и выбросить вирт из окна. Уйду в монастырь, задолбало…
Отец правильно прочитал моё выражение лица и, поджав губы, продолжил:
«Саш, а вот почему бы тебе не вступить в другой клан, а? Ну, у вас там есть сильные ведь команды, да? Топы рейтинга, и всё такое…»
Я даже удивился. Откуда такая забота?
«Ну, не хочу, и всё. У меня и этот уже нормально развивается».
«Аргентум тебя приглашал, ведь так?»
Вот же блин! Весь виртуальный мирок, куда я скрылся как-то от отца, обещал вот-вот обрушиться.
«Мне. Нужен. Свой. Клан», — отчеканил я, — «Мой. Клан!»
«А почему?» — отец хитро прищурил глаза, и я готов был его за это разорвать.
Он всегда так делал, когда загонял меня в угол своими логическими ловушками. Вот и сейчас он поймал меня…
«Потому что мои лидерские качества, которые ты, кстати, не оценил, требуют выражения», — ехидно ответил я.
«Насколько я знаю, в других кланах ты сразу получил бы место заместителя, или помощника, как там у вас? Что, это никак не подойдёт твоим лидерским амбициям? Поруководить дадут, и даже столько навалят, разгребать замучаешься».
Я хотел снова упрямо ответить, что это не то, но понял, что меня так и будут гонять по кругу.
«Отец, чего ты хотел сказать?» — спросил я, поняв, что пока он не выскажет свою «правду-матку», не успокоится.
«А потому что это и есть этот самый патриотизм», — отец хотел ещё постучать мне пальцем по лбу, но я отстранился.
Тогда он этим пальцем показал на стену, за которой в соседней комнате стоял вирт-кокон.
«Всё это: ваши кланы, сражения, политика… Вы же играете в жизнь! Здесь вам страна, значит, должна и всё такое, а там вы готовы, жертвуя временем и силами, развивать свой клан. А как новички какие придут, и чего-то ещё требуют, так их в шею гоните, так?!»
«Ну, возможно…»
«Тогда что это, а?» — отец победным залпом выпил остывший чай.
Я промолчал, раздумывая пока над общим детальным ответом. Главное, срезать его почётче, чтобы наверняка, а потом побыстрее выпроводить, пока он будет продумывать свою контратаку.
«Вот и вы играете там в жизнь! За свои кланы жопы рвёте, развиваете с нуля, поднимаете, воюете за территории, за ресурсы. А как из вирта вылезаете, так тут всё прям по-другому, все люди — розовые пони… Мир, дружба, котики!»
Я не удержался от лёгкой улыбки. А они там в своей военке, видимо, времени зря не теряют.
«Он у тебя в крови, патриотизм этот, сын. Ты и сам это знаешь, поэтому и сублимируешь в своём «патрике»! Другие страны спят и видят, как бы…»
«Отец, ты в одном прав», — вдруг сказал я, — «Мы именно что «играем»».
* * *
Неожиданно вспомнившийся разговор заставил меня поморщиться. Да, всё-таки вбил в меня отец этот самый стержень. И, как бы там не распинался сейчас передо мной Шугабой, я отлично чувствовал, что человечество в опасности.
Вот только решать, как это сделать, буду я, со своим опытом «сублимирования».
— …а мы потом начали терять людей больше, чем отбивать у Надсмотрщиков. Вот так упёрлись в потолок, и болтались, как планктон… — продолжал Шугабой, — Они качались, становясь сильнее. Да ещё и за нами стали охотиться. Этот урод, Кинжал который, он же и создал этих Охотников…
— Погоди, — я тряхнул головой, — Я не ослышался. Тот «убийца», да?
— Да. Такой же, как ты был, талантливый весь из себя, — он едва не выплюнул, — Геймер!
Так вот откуда у него такое к нам отношение… Странно, почему он раньше об этом не рассказал.
— Так тот зубастый хмырь был с вами?
Глава 23
— Был, был, планктон драный, — Шугабой набычился, — Мы так и не оправились после того урона, что он нам нанёс.
Крутыш и Брутыш кивнули, подтверждая слова ордынца, и теперь я с настоящим интересом собрался выслушать историю, как же Изгои докатились до такой жизни.
Эдварда Кинжала они отбили у Надсмотрщиков, когда у них было уже довольно много народа, около тридцати игроков.
— Погоди, — я поднял руку, и шёпотом спросил, — А сколько вас сейчас?
— Нас? — Шуга заметно скис от этого вопроса.
— Ну да, вас, Изгоев.
— Ну, то есть, нас вместе со мной, с Брутышом, с Крутышом, с Щекодавом?
— Да, да, — я почуял небольшой подвох.
— И с Совой Опаской?
— Шуга…
Ордынец сел рядом с близнецами, начал складывать пальцы.
— А тебя считать? — спросил он.
— Как пожелаешь. Так сколько?
Шугабой упрямо замолчал, но ответил Брутыш:
— Двенадцать вместе с Совой.
Я присвистнул, потом тоже плюхнулся на пол, обхватил голову руками. Мать вашу пиксельную! Сопротивление, блин…
— Но у нас есть кузнец! — словно оправдался Шугабой, — Ему только пули отливать научиться, ты же видел у Совы винтовку?
— Пули?! — я поднял голову.
Он это серьёзно? Какие пули, нафиг, когда у врагов космолёты с плазменными пушками?
— Да, пули! — Шуга ударил кулаком в ладонь, — Это только начало…
Поморщившись, я сунул руку в инвентарь и вытащил зелёный навык, на который ордынец с братьями уставились, как на НЛО. Хотя теперь, наверное, НЛО бы их меньше удивило.
