— Да, разумеется, — кивнул оборотень, после чего достал из-за пазухи еще несколько пергаментов. Как и тот, что с картой, они были заляпаны кровью, а несколько и вовсе — порваны или обуглены. — Это первая из проблем.
Арнин положил их на стол. Народ разобрал и начал по очереди вслух читать.
— Контракт с отрядом Стон Мертвеца, — проворчал Шакх. — Не те ли это угрюмые господа, с оружием из костей Диких Богов?
— Ага, — кивнул гном.
— Терпеть их не могу. Постоянно без очереди в “Безумце” за выпивкой лезут.
Все уже ждали, что опять начнется перепалка между пустынником и подгорным, но… этого не произошло. Тот редкий случай, когда они были слишком заняты размышлениями над тем, как бы не помереть в ближайшем обозримом будущем.
— О, а этих помню — Семнадцатые, — помахал пергаментом гном. — я еще все думал, что за странное название — Семнадцатые. А потом вспомнил, как про человеков мне байку рассказывал третий дядя близкого друга маминой сводной сестры по линии…
— Их же тут не меньше десятка, — нарочито громко и быстро проговорил Артеус. Он взмахнул пальцами и пергаменты, взлетев со стола, засияли едва заметным мерцанием и буквы на них начали увеличиваться в размерах, после чего и вовсе соскользнули в воздух и так там и застыли. — Стон Мертвеца, Семнадцатые, Вишня Тролля, Еловый Полдень, несколько отдельных адептов… Вон, они даже к старику ходили.
— Старику? — хором спросили Шакх и гном.
Хаджар немного скривился и потер один из шрамов на руке. Стариком здесь можно было назвать каждого встречного, особенно если мерить смертным сроком жизни. Так что такое звучное прозвище выдали одному из старожилов горного хребта. Он пришел сюда не меньше десяти тысяч лет назад и все это время не спускался в равнину. Выглядел не старше сорока, кстати.
Владел оружием, которое было одновременно похоже на алебарду и трезубец. Албадурт даже в шутку называл её трезубардой… Хаджар пару раз сходился с ним в поединки. И оба раза заканчивались весьма кроваво для них обоих. Смертельных же исходов не случалось по той простой причине, что им нечего было делить. Да и в целом, если не брать в расчет разбойников, то на горе все относились друг к другу с некоей долей глубокого уважения и без крайней необходимости до праотцов дела не доводили.
— Нарнир нанимает горцев, — на выдохе протянула Лэтэя и взяла один из пергаментов — буквы на том погасли и вернулись обратно на поверхность листа. — Но зачем? Какой ему в этом резон? Он же сильнейший на этой горе.
— И именно поэтому, дорогая, — в голосе Артеуса звучала неподдельная забота. — ему и требуется наемная сила.
— Если мы пытаемся пересечь границу, то это попадает под его обязанности по её защите, — резонно заметила воительница.
— И да и нет, достопочтенная Падающая Звезда, — дождавшись молчаливого разрешения, Арнин подошел и забрал пергаменты, оставив на столе лишь тот, что с картой. — До тех пор, пока никто не подберется к границе вплотную — Нарнир не имеет права действовать. Это как закон Небес и Земли, не дающий бессмертным и богами напрямую влиять на людей и…
— Хаджар! — хором, заставив вздрогнуть Арнина, грохнули Небесные Лисы.
Генерал только нахмурился.
Он вовсе не собирался вступать с оборотнем в полемику на тему, как легко эти законы пресловутых Небес и Земли продавливались и искажались, и какую цену приходилось платить тем, кому не повезло обратить на себя внимание сил, способных на подобные манипуляции.
— Не обращай внимания, Арнин, — протянул ладонь Шакх, прося продолжить. — у варвара есть несколько шрамов, которые он все никак не может залечить. Но вот пофилософствовать о причине их появления — это с каждым встречным.
Волк бросил в сторону Хаджара оценивающим взглядом, а затем кивнул каким-то своим мыслям.
— Но это все еще не снимает вопроса Лэтэи, — задумчиво почесал щетину Артеус. — Если Нарнир никак не может повлиять на тех, кто ищет границу, то… какой ему смысл нанимать горцев? Как только кто-то из нас к ней подберется, он тут же вступит в свои права и что-то я сомневаюсь, что даже если мы объединимся всей горой, то сможем противостоять Правилу.
— Сможем, — твердо произнес Хаджар.
И не потому, что слепо верил, а просто видел правило сына Феденрира своими глазами и знал, что три сотни Пиковых Небесных Императоров, пусть и с большими потерями, но смогут пересилить одно единственное Правило.
— Но я не вижу, чтобы Арнин собирал всю гору, — развел руками волшебник.
— Справедливо, — согласился генерал. — Ты не договариваешь, волк. К чему Нарниру так выкручивать себе руки, чтобы нас остановить.
— Нас? — ухватился за оговорку Арнин. — То есть вы согласны на мое предложение?
Глава 1737
— Не торопись, оборотень, — осадил его Шакх. — Мы все еще не услышали ни одного резонного объяснения. То, что ты там век копался в дальнем гроте все еще не отвечает на вопрос — зачем тебе конкретно мы. А ситуацию с Нарниром и его наемниками ты и вовсе проигнорировал.
Волк повернулся к пустыннику и посмотрел на того не самым добрым взглядом.
— Осади, шерстяной, — хмыкнул Шакх. — я все детство провел с торгашами в караванах, так что давай, выкладывай уже все на стол и там будем думать — хвост тебе наматывать или со всем, так сказать, почтением к твоей звериной натуре.
— Дерьмокожаный, а не тебя ли, случаем, — гном, самодовольно улыбаясь, делал вид, что что-то вспоминает. — называют Пустынным Волком? Получается вы с Арнином своего рода родственники, да?
— Вечерние Звезды! Карлик, это была последняя глупость, что ты…
Хаджар прокашлялся, и парочка замолкла. И не потому, что сильно прониклась кашлем генерала, а потому что посох Артеуса начал недобро поблескивать. Пусть раньше волшебник и находился на последней строчке их рейтинга возможностей по причинению вреда, но сто двадцать лет в северных горах и кровь Пепла, текущая по жилам, сделали свое дело. Вряд ли сейчас, кроме Хаджара, кто-то мог потягаться с магом в поединке.
Арнин вздохнул и кивнул в сторону бутылки с брагой. Хаджар пожал плечами и легонько мотнул головой. На этом их молчаливый диалог был закончен, и оборотень приложился к горлышку. Сделал несколько крупных глотков, после чего поставил емкость обратно на каменную полку.
— Через полвека попыток, я понял, что у меня не получится пройти подземелье, — сказал он, утерев губы рукавом, после чего снял шкуры, кожаную броню и скинул кольчугу.
На какое-то время все стали свидетелями шрамов ничуть не менее красноречивых тем те, что сейчас покрывали тело генерала. Причем не только от стали, но и от когтей, клыков и чего-то явно магического.
Убрав кольчугу в пространственный артефакт, волк снова оделся. Вот только Хаджар догадывался, что тот носил одежду лишь по той причине, что пытался сойти за человека и вряд ли ему в целом требовалось что-то, кроме собственной шкуры.
