– Вам, друг мой, должно быть не терпится повидать дочь? – буркнул он Драонну, выжидательно глядящему на него из кресла. – Так поезжайте! Здесь вы покамест не нужны.
– Наше ведомство закрывают? – юноша испытал странную смесь облегчения и досады.
– Хуже, – бывший канцлер порывисто плюхнулся в своё необъятное кресло и потянулся к графину с вином, стоящему рядом на столике. – У Канцелярии пока нет для нас поручений.
Он явно процитировал своего нового начальника – это было видно по скорченной физиономии и изменённому, нарочито глупому голосу.
– И сколько же продлится это «пока»?
– Думаю, достаточно долго, чтобы вы успели выдать свою дочь замуж! – в сердцах бросил Делетуар, залпом опорожняя бокал.
– Надеюсь, император Деонед не задумал ничего плохого? – с тревогой спросил лиррийский принц.
– Не беспокойтесь, – отмахнулся Делетуар. – У нового императора сейчас все помыслы в Загорье, а это значит, что он не захочет потрясений внутри страны. Думаю, они выбрали самую глупую из всех стратегий – замолчать проблему, сделать вид, что ничего не было и жить как ни в чём не бывало. То есть просто ничего не делать и ничего не менять. А значит – и наш департамент им ни к чему.
– Может, это и не худшее из решений, – философски пожал плечами Драонн, против воли уже устремившийся мыслями в Доромион, где его ждали две самые дорогие женщины на свете. – Так уж точно ничего не выйдет испортить.
– Ещё как выйдет, – поморщился бывший канцлер. – Сколько не накладывай корпию на плохо обработанную рану – она всё равно рано или поздно загниёт. Император Родреан решил проблему просто и жёстко – подавил выступления лирр. Но ведь они выросли не на пустом месте, а это значит, что рано или поздно нас опять может ждать нечто подобное. Да и не все люди готовы забыть то, что случилось. Нет, это очень глупо.
– Вы собираетесь сказать об этом императору?
– Вот ещё! Это было бы большей глупостью, чем сесть голым задом на осиное гнездо. Деонед только-только сделался императором, и он весьма болезненно воспримет поучения от кого-либо, особенно если этот кто-то – из прошлого поколения, которое, по его мнению, всё делало не так. Нет уж, нам придётся ждать, пока дитя не набьёт собственных шишек и не прибежит к нам жаловаться. Не беспокойтесь, друг мой, мы ещё поборемся! А покамест – езжайте в Доромион!
– Но если его величество вдруг потребует меня к себе?.. – с сомнением пробормотал Драонн.
– Не беспокойтесь! Ручаюсь вам, что этого не случится ещё очень и очень долго…
Глава 19. Отставка
Для Драонна начались золотые деньки. Теперь он практически не выезжал из Доромиона, проводя время с Аэринн и Биби. Дни его принадлежали им обеим, ночи же – лишь одной Аэринн. Все переживания, которые были у него накануне свадьбы, оказались неоправданными. Казалось, молодые супруги были единым целым – мысли и желания одного были словно бы продолжениями мыслей и желаний другого.
На время Драонн просто забыл и о Кидуе, и о Делетуаре, и о императоре, и вообще обо всём, что не касалось его семьи. Сейчас ему хотелось одного – никогда больше не возвращаться к той жизни, не видеть ни низвергнутого канцлера, ни Деонеда, ни вообще кого бы то ни было из тех, кто напомнил бы об этой не самой приятной странице его прошлого. Однако он знал, что пока это невозможно – по договорённости с Делетуаром он понимал, что в любой момент можно ожидать голубя, который сорвёт его с места.
И всё же юному принцу удалось на время выбросить из головы все былые заботы и наслаждаться тем, что рядом с ним были жена и дочь, что он вновь был в замке своих предков, на своей земле, где всё казалось как-то проще, честнее чем в этой коварной и вероломной столице.
Время от времени до него доходили вести из Кидуи – изредка это был почтовый курьер с пространным посланием от Делетуара, чаще – голуби с короткими записками, в которых скупым и сжатым языком бывший канцлер вводил Драонна в курс дела. В остальном же принц Доромионский жил отшельником – не бывая ни в Шедоне, ни в окрестных замках. В общем, он жил так, как это было до встречи с Делетуаром.
Что же касается вестей, то они были не слишком радужными. Как и ожидалось, императору не хватило терпения – вместе со своими новыми советниками он решил всерьёз взяться за Прианурье. Поводом послужила очередная волна набегов – лето выдалось довольно засушливым, так что, вероятно, прианурцы испытывали особенную потребность грабить восточные пределы Пелании, отбирая последние жалкие крохи у местных жителей.
Деонед объявил о невозможности более терпеть подобные выходки и начал спешно готовить военную кампанию. Однако «спешно» оказалось тут ключевым словом – подготовка была проведена из рук вон плохо.
Конечно, силы империя могла позволить себе бросить совсем немалые – сразу несколько легионов было отправлено на восток, чтобы раз и навсегда избавить подданных Кидуи от этой напасти. Но просчёты стали заметны почти сразу же.
Во-первых, конечно же, непродуманным оказалось снабжение войск. Слабозаселённые, пострадавшие от засухи и набегов земли не в состоянии были кормить двадцать тысяч солдат. Небольшие деревеньки, разбросанные тут и там, не могли разместить воинов и обеспечить их необходимым, а ни одного мало-мальски крупного города в окрестностях не было. На самом деле, в тех краях вообще не было городов.
Легионы разбивали лагеря в максимальной близости от границ. Делалось это согласно требованиям верховного командования. Но сами эти требования также оказались непродуманными – зачастую к местам дислокации войск вели лишь едва протоптанные колеи, которые, в особенности после сильных дождей, часто становились непроходимыми для обоза. Таким образом были сорваны попытки снабжать войска из центра.
Однако, плохое снабжение оказалось не единственной проблемой кидуанской армии. Перед ней оказался весьма необычный и непривычный враг – коварный, хитрый, зачастую беспринципный. Прианурцы были, по сути, не более чем несколькими относительно связанными друг с другом племенными союзами, не имеющими привычной государственной структуры. У них не было столиц, да и просто городов. Они жили небольшими племенами в поселениях, затерянных среди дебрей.
Стальные легионы Кидуи оказались столь же малоэффективны против этих воинов, как боевой топор неэффективен в борьбе с воробьями. Отлично знающие лес небольшие отряды прианурцев, с их извечными волчьими шкурами, наброшенными на плечи, и волчьими головами на странных мохнатых головных уборах, нападали молниеносно, словно рой диких пчёл, и столь же быстро растворялись среди деревьев, подобно утреннему туману.
Манипулы и когорты, столь неповоротливые в условиях леса, становились отличной мишенью для атак. Конечно, оружие дикарей не шло ни в какое сравнение с имперским вооружением – они использовали луки и стрелы с костяными наконечниками, а также дубинки, утыканные острыми осколками камней, но в руках прианурцев это было грозным оружием, особенно когда стрелки, абсолютно невидимые, начинали обстрел с ветвей деревьев.
