Каладиус замолчал, сделав вид, что погрузился в воспоминания. Некоторое время Традиус почтительно помалкивал, хотя и ёрзал на месте, сгорая от нетерпения. Наконец он не выдержал:
– Что же заставило вас покинуть эту обитель покоя и знаний?
– У меня появился ученик, – подпустив немного боли в голос, глухо ответил Каладиус. – Я до сих пор не понимаю – как это произошло. Он говорил мне, что услышал обо мне от одного из купцов, но я ума не приложу, как кто-то вообще узнал о моём существовании. Тем не менее, он явился ко мне и просил, чтобы я начал его учить. Я долго отказывался и отсылал его прочь. Каррис – так его звали – двенадцать недель просидел у входа в мою пещеру, добиваясь моей благосклонности. Первых четыре дня он ничего не ел и пил лишь из небольшого ручейка, что протекал рядом. Затем я всё-таки велел слугам давать ему пищу, потому что не хотел, чтобы бедолага умер, а кроме того меня заинтриговала такая настойчивость.
От просидел двенадцать недель – днём и ночью, в жару и холод, в солнцепёк и дождь. Он вставал лишь затем, чтобы размять ноги, и спал прямо на камнях. Он просидел двенадцать недель, но, кажется, мог просидеть так двенадцать лет. Однако ровно через двенадцать недель – срок, который я мысленно ему отмерил – я позволил ему войти в пещеру и сделал своим учеником.
Традиус сидел, затаив дыхание, почти в религиозном экстазе. Он дошёл уже до той степени веры, когда Каладиус мог бы нести любую чушь, и она была бы воспринята как откровение. Но авантюрист тонко балансировал на грани абсурда, создавая удивительную мистерию, которая в другой ситуации вызвала бы у опытного мага вроде Традиуса лишь усмешку, а теперь он внимал ей, словно божьему гласу.
Тем не менее, Каладиус холодно и расчётливо отмерял дозу лжи, не желая переусердствовать. Он оказался великолепным лицедеем, отличным учеником своего наставника, и сейчас он растворился в собственном повествовании лишь до такой степени, чтобы самому почти верить в сказанное, но оставшийся краешек сознания продолжал бдительно следить, как бы вдохновение не унесло его слишком далеко.
– Каррис, несмотря на крайнюю молодость, оказался весьма способным учеником, он быстро постигал глубины магии и со временем должен был сделаться одним из величайших магов в истории. Но я не сумел уберечь его…
И вновь Каладиус умолк, словно не в силах совладать с нахлынувшими чувствами. На самом же деле он предоставил возможность Традиусу переварить услышанное и дать возможность его воображению закрасить шероховатости и возможные слабые места в рассказе.
– Это и есть та потеря, о которой вы говорили? – сдавленным от волнения голосом спросил Традиус. Его бокал давно уже сиротливо стоял на столе, и маг даже думать забыл о вине.
– Да… – словно очнувшись от дум, подтвердил Каладиус. – В какой-то момент я решился покинуть свою обитель, и мы отправились в путешествие. Каррису хотелось пробовать свои силы на деле, и я решил, что будет неплохо устроиться на какое-нибудь торговое судно, чтобы защищать его грузы от пиратов и келлийцев. Каррис с восторгом принял эту идею – он обожал море. Да и мне, как оказалось, наскучило моё добровольное отшельничество.
Более десяти лет мы с ним наслаждались вольной жизнью наёмников. Не хвастая, могу смело утверждать, что на Паэтте нет ни одного портового города, который я бы не посетил, и не по одному разу. Иногда приходилось вступать в схватки с охотниками за чужим добром, и в них я и мой ученик сполна продемонстрировали свои способности. Иногда случались настоящие морские сражения, когда мне приходилось пускать в ход всё своё искусство. Несколько раз я использовал заклинание разъятия материи, чтобы потопить вражеские корабли…
Традиус был достаточно сведущ в магии, чтобы знать о неимоверной сложности и запредельности подобных заклинаний, поэтому он едва не задохнулся от благоговения. Каладиус мог торжествовать – этот человек теперь, судя по всему, был в полной его власти. Что уж говорить о более молодых и неопытных магах – пожелай он, и они организовали бы какую-нибудь секту для поклонения ему! В очередной раз маг мысленно поблагодарил Каладиуса за преподанный урок.
– Но этой весной случилось несчастье, – Каладиус поник головой и, казалось, с трудом выдавливал из себя слова. – Каррис погиб во время отработки простейшей практики. Что-то пошло не так… Я должен был спасти его, я был обязан это сделать… Но я не справился… Сам я получил лишь это, – маг провёл облачённой в перчатку рукой возле своего изуродованного лица. – Но мой ученик погиб в огне…
– Я скорблю о вашей потере, мессир, – вздохнул Традиус так, будто ему действительно было не всё равно.
– Со временем боль отступает, – тяжело произнёс Каладиус. – Поэтому-то я и прибыл сюда. Мне нужно отвлечься, забыться. Мысль о возвращении в свою пещеру отвратительна мне, но и праздность обывательской жизни наводит тоску. Я хотел новых сильных ощущений, которые заглушат воспоминания. Поэтому-то и записался в армию.
– Увы, мессир, вы выбрали для этого не самое удачное время, – качнул головой Традиус. – Как я уже говорил, в последнее время король Тренгон как будто совсем потерял интерес к этой войне. Всё минувшее лето мы просидели в Белли, лишь пару раз дав ребятам возможность немного размять ноги. Оба раза это были мелкие стычки. Если ничего не изменится – в будущем году я ожидаю примерно того же. Кажется, дело идёт к перемирию. Асс бы задавил всех этих палатийцев!!! В жизни не встречал более бестолковых врагов – они в равной мере не желают ни воевать как подобает, ни заключать мир. Мы словно вязнем в патоке, клянусь богами!
– Кто ищет войну, тот непременно найдёт её, друг мой. Подождём следующего лета, а там поглядим. А пока налейте-ка мне ещё вашего чудного вина! Научите меня, сделайте ценителем! Может быть это немного развлечёт меня…
Глава 22. Да будет война!
Увы, Традиус как в воду глядел – не успели ещё сойти снега с крыш Белли, как до командования Второго легиона дошли слухи, что между Латионом и Палатием началась подготовка к заключению перемирия. Очевидно, что окончательно этот вопрос будет решён всего через несколько недель, когда крючкотворы и счетоводы с обеих сторон придут к соглашению относительно размера контрибуций.
В легионе эта новость была воспринята скорее с унынием, нежели с радостью. С одной стороны – легион возвращался в Латион, но старые служаки прекрасно понимали, что никто не даст им насладиться прелестями столицы. Есть масса мест, куда можно забросить ставшей ненужною армию, и большинство их куда менее приятны, нежели Белли. Не говоря уж о том, что об удвоенном в военное время жаловании можно будет позабыть до следующей войны.
В общем, весь штаб Второго ходил теперь с кислыми минами, включая самого легата Понтса, который как раз и принёс с собой эту новость. Также мрачны были и маги. Молодёжь досадовала, что, проведя столько времени на казарменном положении, ни на йоту не приблизилась к славе, Традиус скорее сожалел о том, что не в этот раз ему суждено стать частью «ратной истории королевства», и кроме того, это был один из немногих в окружении Каладиуса, для кого война была не просто ремеслом, но и увлечением.
