– Погодите – я вас познакомлю.
– Нет уж! – заявил я, предвидя скандал и драку с «сурпугом».
– Но Лен! Герман хотел…
– Меня уже нет, – я взялся за ручку двери.
– Куда-а?! – со смехом закричала Юлька. – Удирает! Держи его, держи!
Преисполнившись коварных планов, я остался. Вот явится «сурпуг» и станет хамски себя вести, грубить и распускать руки. То-то Юлька подивится на своего избранника! Задумается, стоит ли связывать с ним судьбу… Я отодвинулся к обсидиановой кошке, подальше от двери.
Вошел этот самый Герман. Я с отсутствующим видом глядел в сторону и боковым зрением заметил только высокий рост и крепкое сложение. «Сурпуг» решительно направился ко мне.
– Здравствуйте, Техада, – он протянул руку. – Герман Максвелл.
Я был потрясен. Мужик подошел не для того, чтобы съездить в челюсть, а с целью обменяться рукопожатием! Я посмотрел ему в лицо. Нормальное. Такие же серые, как у Юльки, глаза и искренняя улыбка. Невероятно. Пожал я ему руку – неловко с непривычки – и решил про себя, что Юльку можно поздравить. Ее избранник – единственный и неповторимый во всех смыслах, поскольку на Лена Техаду не реагирует и не дергается, как другие.
Он поглядел на Юльку, и в глазах отразилось сияние ее камней.
– Как вам изабельки? – спросил Герман.
– Сногсшибательны. Где вы их берете?
– Об этом я и хотел потолковать. Юленька? – повернулся он к хозяйке и выразительно склонил голову набок.
– А-а! Секреты! От меня! – изобразила она негодование. – Тогда я пойду и снова напущу к вам кошек.
Смеясь, она вышла из будуара. «Сурпуг» жестом предложил мне сесть и сам уселся в кресло. Я ожидал, что он вот-вот начнет ежиться и надуваться от злобы. Ничего подобного; он держался со мной, как с любым другим человеком.
– Рад вас видеть, – заговорил Герман. – Признаюсь, вы меня порядком обескуражили, когда удрали от моих людей по дороге из Травена.
Сообразив, о чем он, я усмехнулся.
– Да вы преступник, милейший. Организовали побег особо опасному…
– Не стоит благодарности, – перебил он с ответной усмешкой. – Я хотел видеть вас своим гостем. Парни были потрясены вашей резвостью, – он покачал головой, словно сам не мог оправиться от изумления. – Однако же сейчас вы здесь, и это хорошо. – Герман примолк, побарабанил пальцами по колену. – Техада, вы – лучший эксперт по драгоценным камням на Кристине. И я догадываюсь, почему. – Его серые глаза уставились на меня. – Мы достаточно о вас наслышаны и хотели пригласить в нашу фирму еще давно… до той истории.
– До тюрьмы, – уточнил я.
Он поморщился.
– Меня не касаются ваши счеты с властями Второй Территории. Техада, я намерен предложить вам работу. Вчера вы в два счета собрали на лугу аквамарин; завтра поедете на Изабеллу добывать изабеллит. Об условиях договоримся.
– Нет, – высунулся Бес Солнечного Зайца.
– Почему?
– Никуда я завтра не поеду. Я не просил вас устраивать побег и не чувствую себя обязанным. И покидать Кристину пока не собираюсь.
К удивлению, Герман не стал меня уговаривать.
– Дело ваше. Хотя честное слово, мне жаль.
Суток не прошло, и я тоже ох как пожалел.
Глава 3
Назавтра я повздорил с Марион: она ни в какую не желала выдать ключ от дома на озере, а я твердо вознамерился посетить родовое гнездо.
– Нечего там делать! – гневно сверкала глазами тетка. – Дом шестнадцать лет простоял закрытый, с самого убийства. Там кровавые пятна на стенах!
– Ну и что? – резонно спрашивал я. – Ваш племянник, милая тетя, давно уже взрослый. Я не буду мучиться кошмарами.
– Глупость ты придумал! Вредный вздор!
Я не мог взять в толк, отчего она противится, и в конце концов потерял терпение.
– Ладно. Я обращусь к шерифу и потребую, чтобы дом вскрыли для его законного владельца.
– Угрожаешь?
– Да.
– То есть, либо мне плясать под твою дуду, либо ты съезжаешь? – Марион обиделась и разозлилась.
– Я всего-навсего прошу ключ от собственного дома.
Мы стояли на балконе. Цвело раннее тихое утро, солнечные лучи ласкались к просвечивающим столбикам каменной балюстрады. На холме перед нами блестел шпилями соседский замок, а внизу лежал еще темный, прохладный парк.
Закутанная в полупрозрачную накидку, разобиженная тетушка напоминала принцессу в изгнании. Сквозь накидку виднелся жемчуг на груди и открытых плечах. Марион казалась такой хрупкой и беззащитной, что я устыдился.
– Ну, что вы сердитесь? Тетя! – я бережно обнял ее за талию.
По телу Марион прошла дрожь, она прижалась ко мне – и поспешно отпрянула.
– Потому что дура, – объявила тетка. – Конечно, поезжай. Ничего с тобой не случится.
Она сходила к себе в спальню, вынесла электронный ключ-карту и вдобавок вручила кредитку с сотней стелларов – как она выразилась, на дорожные расходы.
– Тетя, вы бесподобны и божественны!
– Неужто?
– Клянусь! – Я валял дурака и скоморошничал, но для Марион не жалко было расстараться.
Она просияла и от полноты чувств расцеловала меня в обе щеки. Плясавший у меня внутри Бес Солнечного Зайца вошел в раж: я подхватил тетушку на руки и закружил, а затем помчал по коридорам, по лестнице на первый этаж, через вестибюль и выскочил на сбегавшие по склону холма ступени. Ее накидка сбилась, явив полуобнаженную грудь в жемчугах, и тетка с визгом прикрывалась руками. Сцена была еще та.
Лестница к подножию холма длинная, и пока я мчал вниз, успел задаться разными вопросами и честно на них ответить. И не порадовался. Во-первых, проказливый Лен Техада ведет себя чересчур вольно. Во-вторых, очаровательная тетушка перестала воспринимать его как сына родной сестры, а видит в племяннике ту «промелькнувшую звезду», шалопутного проходимца, которого, как сказал шериф Кристи, любила всю жизнь. И стоящая меж ними стеночка кровного родства шатается и грозит рухнуть, если эти двое не образумятся.
– Кто-то приехал, – сказала вдруг Марион, прекратив визжать.
Я поднял взгляд от ступенек, по которым скакал горным козлом. Внизу на площадке стояла длинная, отливающая бронзой «корона». Дверцы были закрыты и как будто задраены наглухо; стекла зеркально отсвечивали, скрывая водителя и пассажиров.
– Перед кем я вас скомпрометировал, милая тетя? – Я поставил Марион на ноги.
Она поправила накидку на груди, прикрыла всю роскошь.
– Боюсь, милый Ленни, ты подпортил репутацию самому себе. Скорей всего, это Юлька; у нее свободный доступ на территорию.
