– Да уж, – откликнулся тигреро. – Не знаю, может, Майк и прав… – Он собрался с духом и через силу вымолвил, глядя в землю: – Я знал, что они погибнут. За несколько секунд – за три, четыре… Словно щелкнет что-то, сердце оборвется – «упадет!» – и человек падает. Знаю – и ничего не могу поделать. Не успеть.
Майк долго смотрел на него, не мигая.
– А еще что умеешь предвидеть?
– Ничего. Хотя погоди… Угадал, что кузен Джей покатится с лестницы. И еще в кемпинге – тех бандитов почуял, из леса за вами прибежал.
Мишель стояла, затаив дыхание. Демон! Все-таки Элан – демон. А она так надеялась, что у тигреро нет никаких способностей…
Майк обдумал услышанное.
– Черт тебя побери. Напрягись и начни предчувствовать загодя. Чтоб за завтраком объявлял, кому чего не делать и куда не… – Он осекся. – Урсула идет.
Амазонка брела к морене, шагая по кустам ягодника, точно механическая кукла; на плече висела расстегнутая аптечка.
– Мишель, – попросил Майк, и девушка двинулась ей навстречу.
Версан повернулся к Элану.
– Эл, послушай меня. Я неспроста распинался, толковал про Крокодава. Не бери эту вину на себя.
– Отцепись.
– Ты – демон, – продолжал Майк, – можешь что-то предугадать. От тебя зависит жизнь людей, сколько их тут осталось…
– Я тебя придушу, – глухо пообещал Элан. – Уйди к черту!
– Кто останется в живых?
Элан вздрогнул. Заколотилось сердце, забухало все сильней и сильней. Будущее невозможно предвидеть, но ему, кажется, это дано.
– По-моему, погибнут все, – выговорил он против собственной воли.
Версан выругался, сжал кулаки.
– Ну, это еще вопрос, – рыкнул он.
Элан обвел взглядом морену, редкий лесок, темные головы соседних горушек. Изабелла объявила войну? Что ж, посмотрим, кто кого…
– Крокодав сказал: пусть его похоронят здесь, – объявила подошедшая Урсула. Мишель обнимала ее за пояс. – Выроете могилу, и я останусь с ним.
Майк забрал у нее аптечку, достал баллончик с антисептиком.
– Эл, дай руки. Мадам Крокодав, – он прошелся шипучей струей по сплошным ранам, в которые превратились руки тигреро, – копать могилу здесь просто нечем. Зажмурься, – он полил Элану лицо. – А насыпать могильный курган из камней мы не будем. Вернемся на Приют и…
– Тебя не спрашивают, – обрезала Урсула.
– Мы уйдем на Приют, – подтвердил Элан, пока Майк из другого баллончика покрывал ему руки защитной пленкой. – Здесь находиться нельзя.
– А ты молчи! Нечего было шляться невесть где.
– Я не позволю оставаться там, где погиб человек. Наша задача – выжить.
– За-мол-чи, – прошипела она и вдруг закричала, сорвавшись: – Убирайтесь все! Сама похороню!
– Урсула, – Элан шагнул к ней, – я прошу вас.
Она отшатнулась.
– Не подходи! Это ты его убил, ты, ты!
– Да, – согласился тигреро, забрал у Мишель оттянувший карман ее куртки пистолет и предъявил оружие мадам Крокодав. – Я пристрелю всякого, кто станет подымать крик.
– Попробуй. – Амазонка презрительно скривила губы. – Всего хорошего. Отправляйтесь. – Она двинулась к оврагу.
Элан выстрелил – в воздух. Урсула обернулась, постояла, беспомощно уронив руки. Затем понурила голову, из горла вырвался глухой стон. Элан подошел к ней, бережно обнял. Она рванулась, но затем обмякла и вдруг заплакала, отвернув лицо и прикрываясь рукой.
– Эл… не слушай меня, дуру. – Она утерла слезы рукавом. – Все, поревели – и хватит. Делай как знаешь.
Тигреро спустился в овраг. Земля вздрагивала, словно быстро дышало огромное живое существо. Крокодав лежал на дне, со сложенными на груди руками, с обтертым от крови лицом. Элан завернул в свою куртку его голову, плечи и окровавленную грудь, завязал рукава. На Приюте найдется саван достойнее этого. Вскинул охотника на плечо и полез наверх. Надо уходить, пока Изабелла опять не взбесилась.
На Десятый Приют явились уже в темноте. В ущелье светился окнами дом, на площадке горели фонари, и пылал костер, играл бликами на черных камнях. Возле огня собрались Тамара, Борис и Лена. На звук шагов повернули головы, поднялись.
– Привели? – спросил художник. – Или принесли? – Он осекся, когда они вышли на свет и Элан опустил на землю обернутое курткой тело охотника.
Урсула принялась развязывать узел у Крокодава на груди. Элан подсел к костру. Майк обвел взглядом застывшие лица Тамары и Лены, распорядился:
– Принесите Элу воды, – и тоже уселся к огню. – А затем ужин всем нам. Борис, помоги мадам Крокодав. Ах, будь я проклят… Мишель! – одернул он девушку, спиной почуяв, что она собирается подсесть к Элану. – Идите сюда.
И тут раздался страшный, звериный вопль – кричала Тамара.
– Не хо-чу-у! Здесь все умрут, все, все! – Она вцепилась в свои русалочьи кудри, замотала головой. – Не хочу, не хочу! А-а-а-а!
Тигреро достал пистолет и выпустил в костер пять оставшихся пуль. Запрыгали горящие головни, золотым роем взлетели искры. В ущелье отзвенело эхо, и настала полная тишина.
– Попрошу оставить истерики при себе, – промолвил Элан. – Если желаете выжить, ведите себя достойно.
– И я просил ужин, – внушительно добавил Майк.
Колдунья с писателькой двинулись в дом.
– Мужики, вы бы потише, – упрекнул Борис. – Женщины все-таки.
– У меня эти бабы уже в печенках сидят, – огрызнулся версан. – Сплошной вой и свары! Будут теперь строем ходить.
– Куда?
– Что – куда?
– Куда ходить-то?
– Ко мне! – рявкнул Майк.
Мишель неудержимо, взахлеб захохотала.
– А вот не поленюсь дать затрещину, – предупредил версан. – Отлично приводит в чувство.
Она смолкла. Упала на бревно, как будто подломились ноги. Майк придвинулся к ней, обнял за талию.
– Элан, вы расстреляли все патроны, – овладев собой, проговорила девушка. – У меня больше нет.
– Не беда. – Тигреро не отрываясь глядел в огонь. – Я метко попадаю в лицо из ракетницы.
От его бесстрастного голоса Мишель вздрогнула.
– С вами порой страшно.
– Правильно, – кивнул Майк. – Бойтесь демона.
– Давай, – тихонько сказала Урсула, и они с Борисом подняли тело Крокодава и понесли в дом.
Вернулись напуганные Тамара с Леной, принесли ужин. Голодный Майк принялся за еду, Мишель тоже заставила себя поесть. Только Элан глотнул соку и остался сидеть с бокалом в руке, как будто позабыл и о питье, и обо всем на свете.
