– Поверьте на слово – Тамара весьма увлечена.
Он недоуменно пожал плечами.
– Либо я совсем дурак, либо этих женщин никто не поймет. У вас есть еще версии?
– Пожалуй, нет.
– А у меня есть. – Версан опустил жалюзи на окнах. – Пистолет обычно нужен для убийства. Допустим, намеченная жертва – вы. В таком случае, кто взял оружие?
– Лена? – недоверчиво проговорила Мишель.
– Она самая. У нее аж два резона: пристрелить меня, чтобы не тронул Элана, и убрать с дороги соперницу.
– Бог мой… Эта пигалица! Не смешите.
– Вспомните Слетка. Ради него вы были готовы перевернуть весь мир, а Лена – особа не менее целеустремленная.
– Майк, бросьте ерунду.
– Заодно вспомните Элана. Писателька на него только взглянет – а он бледнеет. И бегает от нее, как от ядовитой каракатицы.
– Ну… Элан – да, – признала Мишель. – Он относится к ней странно.
– Я вам еще раз повторю: он – демон. И чувствует в ней что-то… не знаю, что.
– Он – добрый демон, – несмело улыбнулась девушка.
Версан рассердился.
– Мадам Вийон, вы останетесь здесь, пока я не отыщу пистолет. И носа из комнаты не покажете.
– Майк, – Мишель взяла его за руки. – Майк, – повторила с нежностью. – Вы – чудесный друг. Хотя и диктатор.
Он прямиком двинулся к Лене, постучал и, не ожидая ответа, распахнул дверь. Писателька лежала ничком на постели; скинутая блузка валялась на полу. Майк уставился на голую беззащитную спину.
– Э-э… Лена!
Она повернула голову.
– Что-то случилось?
– Послушайте… – Версан не знал, куда девать глаза. Изящная загорелая спинка так и притягивала взгляд; с другой стороны, откровенно таращиться было неловко. – Да оденьтесь же, черт возьми, – не выдержал он. – Мне надо с вами поговорить.
Писателька вскинулась на постели.
– Не кричите на меня! С какой стати?!
– Одевайтесь, – велел Майк. – И отдайте пистолет.
В ответ Лена привалилась к стене и истошно заголосила. Майк растерялся.
– Лена! Вы что?
Дверь распахнулась, в комнату смерчем влетела Урсула, следом вошел Крокодав.
– Майк, ты опять тут? А ну пошел вон! – Амазонка вцепилась в него и попыталась вытолкать за порог.
Он высвободился. Писателька продолжала вопить.
– Ну-ка тихо, – вполголоса произнес охотник, и она замолчала. – Майк, в чем дело?
– У Мишель пропал пистолет. Я попросил Лену вернуть, только и всего.
– Что за чушь? – возмутилась Урсула. – Стыдись.
– Мне нечего стыдиться. Лена, будьте добры отдать пистолет.
– Нет у меня ничего! – выкрикнула она. – Ищите, если охота! – Она закинула руки за голову, совсем как версан, когда его обыскивала Мишель.
У Майка сердито опустилась губа.
– Прекратите балаган.
Урсула подобрала с пола Ленину блузку, покрутила в руках, не зная, как ее надеть на писательку, и в конце концов завязала рукава вокруг шеи, прикрыв Лене голую грудь.
– Совсем довел девочку. С чего ты взял, будто она стащила какой-то пистолет?
– Ты видел? – поддержал супругу Крокодав. – Нет? Тогда почему вломился и доводишь ее до истерики?
– Поймите же: пистолет в руках неврастенички…
– Выйди вон, – велела амазонка. – Раздобудь ордер на обыск, тогда и придешь. На кой черт твоя Мишель потащила на маршрут оружие?
– Иди, – кивнул на дверь Крокодав; Майк подчинился.
Пропажу надо вернуть – но разве сладишь с полуголой девчонкой, которая визжит и пользуется своей слабостью как лучшим оружием? Не дай Бог, еще и пистолет в ход пустит. Что Майк скажет Элану, когда тот возвратится?
Он отправился разыскивать Тамару.
Колдунья оказалась далеко от дома, на склоне горы. Прощальный луч солнца целовался с ее русалочьими космами; Тамара собирала в мешок какую-то траву. Когда Майк подошел, она улыбнулась своей тонкой улыбкой.
– В Приюте шум и крики. У Майка Эри трудности?
– У нас всегда трудности. – Версан уселся подле колдуньи. Сухая земля хранила дневное тепло. – Тамара…
– Если я выполню то, о чем Майк Эри думает просить, – перебила она с шальным блеском в глазах, – он поверит в существование высших сил?
– Я поверю во что угодно. Наколдуйте мне пистолет.
– Какой пистолет желает Майк Эри?
– Который украли у Мишель. – Он изложил всю историю.
Колдунья задумалась, покачивая головой. Майк смотрел, как колышутся волны темно-рыжих волос. Роскошная женщина. Ее яркие губы шевельнулись; глаза цвета темного янтаря обратились на версана.
– Я выполню просьбу Майка Эри. Может быть. – Тамара прищурилась, губы призывно раскрылись.
Пряча усмешку, он наклонил голову, потер подбородок.
– Пожалуй, перед вашим колдовством мне стоит побриться.
Тамара подарила ему быструю плутовскую улыбку.
– Высшие силы не отвернутся от Майка Эри, – пропела она. – Он может идти со спокойствием в душе. Но пусть не вздумает разводить сегодня костер! – грянула она так, что Майк вздрогнул. – Никакого огня на площадке!
Повеселевший и «со спокойствием в душе», он вернулся к Мишель.
– Есть успехи? – осведомилась она. – Кажется, первый заход был не слишком удачен?
– Пистолет нам обещали. Однако велено не разжигать костры. И вот что: время ужинать. Отзовите от Лены мадам Крокодав – пускай она пособляет с готовкой, а Леной займутся высшие силы.
Мишель ушла, а версан выложил из сумки свежие носки и отправился в душ. Он подозревал, что не дело заниматься любовью в доме, который только что посетила смерть, однако пистолет стоил того, чтобы презреть условности. И Тамара тоже. Особенно Тамара.
Ужинали, как обычно, на бревнах под звездным небом, но сегодня по бокам холодного кострища стояли принесенные из дома фонари – желтые столбики. Майк пересчитал людей: семь человек вместо девяти. Отсутствия литагента почти не заметно, а Элана явственно недостает. Версан пытливо оглядел Тамару и Лену. Колдунья невозмутима и величественна, писателька сумрачна и тиха. Похоже, глаза у нее слипаются, то и дело клюет носом. Либо сказалось напряжение дня, либо… Не опоила ли ее Тамара колдовским зельем?
Внезапно Майк сообразил, что у них не простой ужин, а поминальный. Крокодав поднялся на ноги с бокалом в руке. На Приютах не было крепких напитков, и во всех случаях жизни приходилось довольствоваться соками.
– Сегодня мы потеряли нашего товарища, – начал охотник. – Потеряли непростительно, нелепо. Отчасти вина лежит на тех, кто не сумел объяснить другим, как надо держать себя в горном краю, куда мы пришли легкомысленными гостями. Как старший среди вас, беру эту вину на себя.
