– Возможно, подозрительные телеграммы могли передаваться отсюда в одну из названных тобою стран.
Донмэ взял папку с документами, отправленными сотрудниками иностранных миссий в Чосоне.
– Говоря о подозрительных телеграммах, ты имел в виду что-то такое?
Юджин посмотрел на документ, который протягивал ему Донмэ. Оказалось, секретарю французского посольства Лео Бутрану регулярно отправлялись денежные переводы из одного токийского обувного магазина. Донмэ фыркнул и рассмеялся.
– Владелец обувного магазина отправляет крупную сумму секретарю посольства. Кто бы мог подумать, что обувное дело настолько прибыльное. Может, мне стоило торговать башмаками, а не управлять бандой?
– Кажется, это то, что нужно.
Юджин заключил, что информатором Такаси был Лео. В этот же день он поймал Лео и передал его Чонмуну, а на следующий день тело посольского секретаря унес бурный речной поток.
Полковнику Такаси было тяжело принять поражение. В последнее время погибло слишком много его солдат и пособников. Он не скорбел по ним, но его раздражало, что все шло не по плану. Хотя они и схватили нескольких членов «Армии справедливости», те так и не раскрыли местонахождение Ынсана и Эщин даже под страшными пытками. Такаси оставил пленных на своих людей, а сам отправился в больницу Хансона.
Медсестра провела мужчину в кабинет Ватанабэ.
– Можешь идти. Не входи, пока я тебя не позову.
Нервничая в присутствии Такаси, медсестра кивнула и поспешила удалиться из кабинета. Мужчина предполагал, что в кабинете Ватанабэ должно быть что-то, что связано со смертью Ваныка и его самоубийством. Словно ищейка, он обшаривал помещение. Просмотрев бумаги, лежащие на столе, он достал документ из ящика стола.
– Шиничиро Кудо.
Такаси нахмурился, когда увидел имя в документе – заключении о вскрытии, которое Хина оставила у Ватанабэ. Услышав звук приближающихся шагов, мужчина разозлился.
– Я же сказал никому не входить!
В этот момент на его голову надели черный мешок, и он даже не успел ничего понять. Его шею сильно сдавили, а руки скрутили, не позволяя сопротивляться. От нехватки воздуха он потерял сознание и выронил документ. Юджин, который был в маске, поднял листок и убрал в карман, а Сынгу потащил Такаси к выходу.
Медсестра как вкопанная остановилась у дверей с бледным лицом.
– Представьте, что ничего не видели, если хотите жить, – сказал Юджин по-японски.
– Я многое видела, в том числе то, что вытворяли японские солдаты. Следуйте за мной, я помогу вам выйти отсюда незамеченными, – ответила она дрожащим голосом и развернулась.
Сынгу и Юджин последовали за ней.
Такаси начал приходить в себя. Он по-прежнему был с мешком на голове и ничего не видел. Его руки и ноги были связаны, а на шее висела табличка. Горло сдавило, он не мог издать ни звука. Он пытался освободиться, но тщетно. Вскоре он услышал топот ног. По выкрикам он понял, что к нему приближались солдаты.
Мешок с него сняли, с глаз сорвали повязку, и Такаси наконец посмотрел на белый свет. Только тогда он понял, где находится. Его привязали к мосту, а на его шее висела табличка с надписями на корейском языке. К тому же его хорошенько избили, так как он был весь в кровоподтеках.
– Полковник! Вы в порядке? – спросил один из солдат, развязывая полковника.
– Что тут написано? Читай! – приказал Такаси, указывая на табличку.
Солдат замялся, однако не посмел перечить.
– «“Армия справедливости” пощадила японского полковника».
Глаза Такаси были завязаны красной лентой, такой же, как и на юбке Хонпы. Японец осмотрел мост, и его захлестнула ярость.
– Как они посмели! Ублюдки! Я их всех уничтожу!
Полковник бил руками о землю так яростно, словно он сошел с ума. Солдаты удивленно смотрели на него, а затем попытались успокоить. Он был опозорен. Вдруг со стороны казарм раздались выстрелы. Японец тут же пришел в себя и начал кричать на солдат, которые оставили свои посты:
– Бездельники! Почему вы все сейчас здесь?
Перед казарменным складом японцев раздались выстрелы.
Пули попали в головы японским солдатам, поэтому они умерли мгновенно. Когда помеха была устранена, Ынсан и другие члены «Армии» пробрались внутрь. Эщин спряталась на крыше и, перезарядив винтовку, охраняла вход. Солдаты в казармах даже не успели ничего предпринять, чтобы не дать повстанцам продвинуться дальше на склад.
Выстрелы звучали один за одним. Сынгу и еще несколько мужчин зашли с другого входа, чтобы освободить пленных. После перенесенных пыток те едва могли идти. Ынсан контролировал ситуацию по периметру, а группа следовала за ним. Убедившись, что ее товарищи покинули склад, Эщин растворилась в темноте.
Такаси и остальные солдаты прибежали на склад, но опоздали. Солдаты были убиты, а пленные бежали. Тела убитых Такаси повстанцев лежали посреди склада. Двоих он застрелил утром, а третий скончался от пыток. Японец глубоко вздохнул, глядя на царивший вокруг беспорядок.
– Ваше величество, пришел полковник японской армии. Он утверждает, что должен поговорить с начальником императорской охраны. Прошлой ночью его солдаты были атакованы группой мятежников, и он утверждает, что начальник охраны – главный виновник произошедшего.
Император дал свое позволение. Сынгу, стоящий рядом с императором, ощущал, как от волнения у него пересохло в горле. Император приказал японцу оставить оружие при входе, однако Такаси проигнорировал просьбу и вошел раньше, чем его пригласили.
– Как вы уже слышали, прошлым вечером начальник вашей охраны посмел высмеять и опозорить союзнические отношения между Японией и Чосоном.
– Полковник… – перебил император, и лицо Такаси исказилось от гнева. – Не знаю, как вы поступаете у себя на родине, но сейчас мы в империи Чосон, у меня во дворце, поэтому вы должны дождаться, когда я сам начну разговор, и неважно, допрос это или беседа.
Такаси стоял с высокомерным видом, но ему ничего не оставалось, как склонить голову. Император удовлетворенно посмотрел на японца.
– Судя по вашему виду, прошлой ночью на вас и правда напали. Мне жаль это слышать, но я все же хотел бы прояснить кое-что. Прошлой ночью офицер Джан был на дежурстве во дворце.
– Это невозможно!
Такаси был в ярости и отрицал такой исход. Сынгу скрыл удивление и посмотрел на императора.
– Вы обвиняете меня во лжи?
