– Ты знаешь того, кто только что поднялся по лестнице?
Хина улыбнулась Донмэ, прятавшему за пазуху конверт. Минуту назад она видела их с Эщин на улице, а еще раньше Юджин спросил у нее, знает ли она Донмэ.
– Я могу организовать вам встречу. Кажется, у вас схожие цели.
– Он интересовался мной?
– Я даже не знаю, кем он больше интересовался, Ку Донмэ или Ко Эщин…
Глаза Донмэ вспыхнули яростью, словно его возмущало, что американский военный тоже был выше него по статусу. От Донмэ в эту секунду веяло смертельной угрозой.
– Тебе он не нравится, да? Но, пожалуйста, не убивай его. Вдруг он когда-нибудь заинтересуется и мной.
Хина не сводила глаз с лестницы. И Донмэ смотрел туда, где только что был Юджин. В этот момент в холле появились несколько людей из «Черного дракона» и поклонились своему главарю.
Донмэ сидел за одним из пустых столиков в холле гостевого дома, пока ему докладывали:
– Вдова вообще не выходит из дома. И к ней никто не приходил.
Банда «Черный дракон» искала документы, которые принадлежали Логану. По заказу японского посла Хаяши. В день похорон люди Донмэ обыскали дом Логана, но ничего не нашли, и теперь им оставалось только следить за окружением его жены. Если то, что им нужно, у нее, то важно знать, с кем она общается. Юджин, американский посол, тоже был у них под наблюдением.
– Может, на всякий случай обыскать его комнату?
Донмэ покачал головой. С Юджином нужно вести себя аккуратно. Документы можно обнаружить, только если провести внезапный обыск в нужном месте. Как раз когда Донмэ думал об этом, в холл спустился Юджин.
– Это вы перевернули мою комнату вверх дном?
Когда Юджин зашел в свой номер, то обнаружил там полнейший беспорядок: шкаф, чемоданы, постель – все было перевернуто вверх дном. Ценные вещи были оставлены нетронутыми на кровати. Значит, орудовал не вор, это был именно обыск, причем действовал явно не один человек.
– Когда бы мы это успели? Пока что только планируем. – Донмэ пожал плечами. – Видимо, мы не единственные, кто вами интересуется, господин. Неужели кому-то хватило смелости обыскать комнату американца? Может, «Армия справедливости»? Ополчение?
При упоминании этих борцов за независимость Чосона Юджин вспомнил о Эщин.
– Есть кто-то еще в подозреваемых, господин? – продолжал Донмэ.
– Видимо, деньги вам не нужны. Так что же вы ищите? Ваши цели, скорее всего, совпадают с целями «Армии справедливости». Может, поищем вместе? – съязвил Юджин.
– Я найду это сам. – Вставая, Донмэ предупредил Юджина: – Одно известно наверняка: кто бы ни обладал тем, что мы ищем, он умрет.
Донмэ со свитой вышел из «Глори». Юджин задумался о том, что после смерти Логана Тейлора чуть ли не каждый день открываются новые обстоятельства, которые так или иначе затрагивают и его самого. Тревожные мысли вытеснили из памяти все впечатления от недавней встречи с Эщин.
* * *
После закрытия дела о смерти Логана Тейлора американское посольство занялось расследованием пропажи винтовки. На допрос вызывались все корейцы, которые ехали в том поезде. Показания пассажиров собирал Гвансу. Его задачей было найти того, кто сошел с поезда, не доехав до конечной станции. Юджин сидел рядом и слушал показания.
Когда было собрано достаточно свидетельств, чиновник привел художника, чтобы тот нарисовал портрет подозреваемого. Позже Гвансу с гордостью привел Эщин, которую пригласил в числе других пассажиров, чтобы она дала свои показания и, возможно, опознала предполагаемого преступника по портрету.
– По словам пассажиров, госпожа тоже была на том поезде, так что я ее тоже позвал.
Несмотря на то, что Гвансу всего лишь выполнял свои обязанности, его слова озадачили Юджина. Что касается Эщин, то ее, несомненно, беспокоило, что уже второй раз за последнее время ее вызывали на допрос. Она знала, что винтовку украл Сынгу, и от этого на сердце у нее было тяжело.
– Может, кто-нибудь в поезде показался вам подозрительным?
На формальный вопрос Юджина Эщин ответила:
– Показался. Один мужчина. То ли американец, то ли кореец. То ли враг, то ли союзник. Ни он, ни его намерения мне были неясны.
Юджин опустил глаза. Ему всегда было сложно с прямолинейными женщинами. И то, что он понимал, о ком она сейчас говорит, задевало его.
– Неужели вы все-таки решили поймать настоящего преступника? – испытующе спросила Эщин.
– Да, и похоже, вы его знаете.
– Ошибаетесь.
– На что годится винтовка без патронов?
Эщин отвела взгляд при этом вопросе:
– Спросите об этом у того, кто ее украл.
– Непременно. Вы за него волнуетесь? Потому что вы соучастница?
Эщин глубоко вздохнула и посмотрела на Юджина:
– Чего вы пытаетесь добиться? Как бы то ни было, ваши слова звучат несерьезно. Нелепый вопрос. Но дело даже не в этом. Мне интересно другое: если еще тогда вы могли обвинить меня в краже и арестовать, но не сделали этого, то зачем вызвали сейчас? Что у вас на уме?
Юджин вскинул бровь:
– А разве поздно это сделать?
– Вы правда хотите меня арестовать?
– Позвольте мне быть откровенным. Кто-то обшарил мой номер в «Глори». Вы заодно с людьми, кто это провернул? – Юджин пристально следил за выражением лица Эщин. – Логан не только торговал разведданными. Вам что-то известно о том, что ищут эти люди?
– Можете мне не верить, но я не знаю.
– И все же, кто за всем этим стоит, как вы думаете?
Юджин явно давил на Эщин. Сжав подол юбки, она, почти крича, спросила:
– Чего вы этим добиваетесь?
– Пытаюсь вас защитить.
Защита. Юджин сказал это тем же тоном, каким спрашивал недавно, является ли «Армия справедливости» ее единственным союзником. Странный вопрос. Кто еще, кроме них, может быть ее союзником?
– Но почему…
– Потому что мне это по силам.
Именно потому, что он был американцем, Юджин хотел защитить Эщин, несмотря на ее отношение к нему.
Взгляд Эщин дрогнул. Так хотелось доверять ему.
– Вот чего я на самом деле хочу. Быть может… во мне говорит ревность.
Защита и ревность. Ни одно из этих слов не подходило к данной ситуации. Юджин показал растерянной Эщин портрет подозреваемого, чтобы она подтвердила его личность. Эщин отрицательно покачала головой при виде знакомого лица.
– Не прикрывайте его. У нас есть основания считать его главным подозреваемым.
– Прикрывать? Его? Это же японский солдат, который издевался над корейцами в вагоне.
