— Давай. Спрашивай меня все, что хочешь, — сказал он.
Он был недоволен. Сердито сведенные на переносице брови прекрасно мне это продемонстрировали. Не думаю, что когда-либо встречала такое выразительное лицо, как у Дэвида. Или, может быть, он просто полностью очаровал меня.
— Хорошо. Какой твой любимый цвет?
— Это не то, о чем тебе рассказывала твоя подруга, — он усмехнулся.
— Ты сказал, я могу спросить все, что хочу, и я хочу знать какой твой любимый цвет.
— Черный. И я знаю, что это на самом деле не цвет. Я пропускал много школьных занятий, но в тот день я был,— его язык двигался за щекой. — Что на счет твоего?
— Голубой, — я наблюдала, как он открыл дверцу духовки. Формы для выпечки с грохотом стукнули по решетке. — Какая твоя любимая песня?
— Мы охватим все основные моменты?
— Мы женаты. Думаю, это было бы замечательно. Мы вроде как пропустили большинство из «нужно-знать» вещей.
— Ладно, — уголок его рта приподнялся, и он послал мне взгляд, который говорил, что он согласен играть в «избегание». Появилась легкая улыбка.
— У меня много любимой музыки, — сказал он.— «Four Sticks» Led Zeppelin
[18] в этом числе. Твоя — «Need You Now» Lady Antebellum
[19], в исполнении человека, изображающего Элвиса. К сожалению.
— Да ладно. Я была нетрезвая. Это несправедливо.
— Но это правда.
— Может быть, — мне по-прежнему было жаль, что я не помнила этого. — Любимая книга?
— Я люблю комиксы. Типа «Посланник ада», «Проповедник».
Я наполнила рот содовой, пытаясь придумать гениальный вопрос. В моей голове появлялись только всякие явно банальные. Я ужасна при знакомствах. Видимо, все же хорошо, что мы пропустили эту часть.
— Стой, — сказал он. — А твоя?
— «Джейн Эйр». Что насчет любимого фильма?
— «Зловещие мертвецы-2». Твой?
— «Переступить черту».
— Тот про мужчину в черном? Прикольно. Хорошо, — он хлопнул в ладоши и потер их друг об друга.— Моя очередь. Расскажи что-нибудь ужасное. Что-то, в чем бы ты не призналась ни одной другой живой душе.
— О, есть кое-что, — ужасное, но по-хорошему. Почему я не придумала подобный вопрос?
Он усмехнулся, держа во рту горлышко бутылки с пивом, очень довольный собой.
— Дай мне подумать...
— Время ограничено.
— Нет ограничения времени, — я прищурилась, глядя на него.
— Есть, — сказал он. — Потому что так ты не сможешь постараться и придумать что-то полухреновое, чтобы рассказать мне. Ты должна рассказать первую ужасную вещь, которая пришла тебе в голову, и о которой ты не хочешь, чтобы кто-нибудь еще узнал. Это честно.
— Хорошо, — фыркнула я. — Я целовалась с девочкой по имени Аманда Харпер, когда мне было пятнадцать.
Он поднял подбородок:
— Ты целовалась?
— Да.
Он придвинулся поближе, глядя с любопытством:
— Тебе понравилось?
— Нет. Не совсем. Я имею в виду, было нормально, — я, ссутулившись, вцепилась в край столешницы. — Она была школьной лесбиянкой, и я хотела проверить, вдруг я тоже была одной из них.
— В твоей школе была только одна лесбиянка?
— Ох, я подозревала еще нескольких человек, но только она открыто заявляла об этом. Она сама себя так именовала.
— Хорошо для нее, — его руки легли мне на коленки и раздвинули их, освобождая место для него. — Почему ты думала, что была лесбиянкой?
— Точнее, я надеялась, что была би, — сказала я. — Больше выбора. Так как, честно говоря, парни в школе были...
— Они были что? — он сжал мою попу и, двигая меня по столешнице, приблизил к себе. Я нисколько не сопротивлялась.
— Они на самом деле меня не интересовали.
— Но поцелуй с твоей лесби-подругой Амандой также не заинтересовал тебя?— спросил он.
— Да, не заинтересовал.
Он цокнул языком:
— Блин. Это печальная история. И, между прочим, ты обманываешь.
— Что? Как?
— Ты должна была рассказать мне что-то ужасное, — его улыбка осталась позади.— Рассказать мне о твоем поцелуе с языком с девочкой — это даже отдаленно не ужасно.
— Я не говорила, что было с языком.
— А было с языком?
— Слегка. Легкое касание, возможно. Но потом я забеспокоилась и остановилась.
Он сделал еще глоток пива:
— Твои кончики ушей снова стали розовыми.
— Держу пари так и есть, — засмеялась я и наклонила голову. — Я не обманываю. Я никому не рассказывала об этом поцелуе. Я собиралась унести это с собой в могилу. Ты должен гордиться тем, как я доверяю тебе.
— Да, но рассказать мне что-то, что я, скорее всего, найду возбуждающим — это обман. Ты должна рассказать мне что-то ужасное. Правила ясны. Попробуй снова и на этот раз расскажи что-нибудь страшное.
— Это очень возбуждающе?
— В следующий раз, когда я буду принимать душ, я, определенно, воспользуюсь этой историей.
Я прикусила язык и отвела взгляд. Воспоминания этого утра, как Дэвид намыливает мои руки, а затем притягивает их к себе, атаковали мой рассудок. Мысли о нем, мастурбирующем из-за моего рассказа о подростковом сексуальном эксперименте... «удостоены чести» не совсем правильные слова. Но я не могла сказать, что мне не понравилась эта идея.
— Ну, только представь меня постарше. Пятнадцать — немного отвратительно.
— Ты всего лишь поцеловала ее.
— Ты оставишь все как есть в своей голове? Ты будешь уважать точность и правомерность, и не зайдешь дальше в том, что было между мной и Амандой?
— Хорошо. Я представлю тебя старше. И чертовски безумно любопытной, — он притянул меня ближе, снова используя свой «руки-на-моей-попе» метод, и я обхватила его своими руками.
— Теперь, давай снова, и на этот раз как следует.
— Ага, ага.
Он медленно целовал одну сторону моей шеи:
— Ты ведь не солгала на счет Аманды?
— Нет.
