В ужасе прислоняюсь к двери. Все ли в порядке с Ильей? А с Алиной? Смутный страх, зародившийся где-то на подсознании, обретает все более четкие формы. Неужели опять мы вернемся к той жизни, что у нас была? К бандитским разборкам, к убийствам, крови и смертям близких нам людей?
– Я поеду с тобой, – вырывается на автомате. Не хочу отпускать его одного. Ни за что!
– Нет, – звучит категорично, что меня очень обижает. – Я поеду с парнями, и Серого возьму с собой. А вы с мамой лучше езжайте в особняк. Там есть охрана, если что.
– Нет! – заявляю так же категорично. – Я поеду с тобой.
Наши взгляды встречаются и ведут негласный бой. Неожиданно у меня звонит телефон. Вздрогнув, я интуитивно отвожу взгляд и достаю мобильный из кармана. Алинка!
– Аля, как дела? Вы где? Рома не может дозвониться Кощею?
– Люба! – истошно орет в трубку подруга! – Люба! Помогите!
Глава 60
– Люба, они убили его! – трубка вылетает из моих рук, я по стеночке опускаюсь на пол. Рома подлетает ко мне и хватает за талию.
– Что случилось? Люба, ты вся белая. – Прижав меня к себе, одной рукой тянется к телефону и говорит:
– Алинка, что случилось? Не гони панику, все по порядку расскажи, мы уже вылетаем. Где Кощей? Что случилось?
– Ром, Рома, – слышу истерический крик подруги даже на расстоянии, – они его убили! Он весь в крови! Ром! Он… он не реагирует на слова.
– Кто, Алина? – еле сдерживаясь, цедит Рома.
– Они врезались в нас специально, Ром! – тараторит Алина. – А Илья… он развернул машину, чтобы удар пришелся по нему. Я… меня вырубило, только очнулась. Но до него докричаться не могу. И тут везде кровь, Рома! Пожалуйста! Помоги! Спаси Илюшу! Ты сможешь! Только ты сможешь, Ром!
Я вижу, как каменеет рука Молота, до треска сдавливая мой телефон, как он сжимает губы и шумно дышит, раздувая крылья носа. Любимые глаза полны влаги.
– Где вы, Аля? – это последнее, что он спрашивает, а услышав ответ, отключает вызов.
Рома отворачивается от меня, а затем, проморгавшись и взяв себя в руки, отрывает меня от земли и несет к кровати. Укладывает на нее, а сам, кинув взгляд на часы, достает свой второй телефон из шкафа, включает его, а после говорит кому-то вызвать скорую по адресу, который назвала ему Алинка.
Потом быстро переодевается в джинсы и футболку. Он максимально сосредоточен. Берет свой нынешний телефон, кладет его в карман брюк и выходит из комнаты.
Я понимаю, что он сейчас уедет и я просто умру тут от неведения.
Вскакиваю с кровати и хватаю рядом лежащий кардиган.
«Хорошо, что я не переоделась с прогулки», – мелькает мысль в голове.
Выхожу в коридор, надеваю зимние ботинки, именно в этот момент Рома, закончив разговор, замечает меня.
Едва натягиваю куртку, как он хватает меня и одним движением ее снимает.
– Ты никуда не поедешь, – чеканит строго. – Я не смогу позаботиться о тебе там. Я должен сосредоточиться на… – небольшая заминка, – на деле.
– Я буду с Алиной. Ром, пожалуйста, я не смогу тут, вдали от нее, от тебя. Я просто умру, ну пожалуйста! – Я уверена, мой взгляд сейчас выражает всю мою боль и желание быть рядом с любимыми людьми. – Мы спрячемся у Алинки дома, если понадобится, Ром, пожалуйста, не оставляй меня, не бросай здесь. Я не смогу! – Все еще видя сомнения в его взгляде, добиваю последним аргументом: – Или я своим ходом, но поеду к вам. Я правда здесь не смогу остаться!
– Хорошо, – наконец произносит он такое желанное для меня слово, – но всегда будь за моей спиной, поняла? Не высовываться! Слышишь? – Помогает мне снова натянуть пуховик. – Оденься тепло, волосы скрой под шапкой, надень очки, телефон всегда держи при себе, ясно? Как вернемся, займусь тобой. – Наклонился и обувает свои ботинки, при этом бубня: – Черт, так и не научил пушкой пользоваться…
Внутри меня разливает тепло от его слов: он переживает за меня и думает, как обеспечить безопасность. Бегу обратно в спальню и беру его очки и свой телефон.
Мы выходим из квартиры, и уже в лифте Ромка рывком прижимает меня к себе и шумно вдыхает мой запах, проводя носом от шеи к волосам.
– Люб, я не шутил, всегда держись за моей спиной. Я до сих пор не знаю, кто натравил на меня Македонского, мне трудно уничтожить того, кого не знаю. Отец пообещал дать людей для операции, как и в прошлый раз, когда мы за тобой шли на Темыча. Но тогда мы успели подготовиться, у нас были сутки на переброс парней к нам, а сейчас нет времени, еще и доехать надо. Поэтому с нами летят пять человек, Серый, я и ты. Мне нельзя открываться, иначе все поймут, что это был обман и я жив. Тогда навряд ли я останусь цел, на меня откроют охоту уже все, и главари банды в том числе.
Я внимательно слушаю его, пытаясь осмыслить, понять, что он говорит, хоть даётся мне это сложно.
На улице со мной уже не Рома, сейчас это Молот до мозга костей. Он разговаривает с отцом, требует больше людей. Поднять все связи, но найти поддержку там, в городе! И таки добивается своего.
Я натягиваю на голову шапку и пряди волос прячу в нее, надеваю очки, телефон – в карман куртки. Теперь и я готова.
Наш полет в вертолёте в этот раз никак не сравнить с чем-то хорошим и увлекательным. Все погружены в себя, угнетены нехорошим предчувствием и пониманием того, что, скорее всего, не пронесет. Что-то плохое уже случилось, и нам никак этого не исправить.
В больнице все парни натягивают на лицо маски, и только Серый открыто идет по коридору впереди всех. Рома отстает от него на шаг, как и остальные парни. Я вошла через пять секунд после них, чтобы не привлекать внимания к себе.
В районной больнице в это время обычно мало суеты, но сейчас все иначе. Все бегают, снуют туда-сюда озабоченные.
Неожиданно из-за поворота выходит Настя. Ее халат перепачкан кровью, сама она выглядит расстроенной, маска свисает с одного уха, открывая лицо. Она встречается взглядом с Серым, узнав его, прибавляет шаг и кидается ему на шею со слезами на глазах. Он автоматический скрепляет свои руки вокруг нее, обнимая в ответ.
Рома делает к ним шаг, но после все же останавливается и просто встает рядом, как охранник. Я же спряталась за выступом и усиленно ловлю ее слова.
– Мы его потеряли, Серый! У него не было шансов! Они его просто всмятку… Ты бы видел его тело! Это не Кощей вовсе! – сбивчиво выговаривает она, плача у него на груди.
Усилием воли заставляю себя не закричать на всю больницу от того, что слышу. Нет! как же так?! Это невозможно! Это же Илья! Большой! Сильный! Смелый! Умный и мудрый одновременно! Друг Ромы. Нет, брат!
О, Боже! Рома!
Выглядываю, пытаясь увидеть его, и замечаю, что он, стоя на месте, качнулся, сжал кулаки и встал обратно в ряд с другими бойцами. Его лицо скрыто маской, и я не могу видеть ни одной эмоции, но я уверена, ему сейчас очень больно.
