А Юрка?! Из-за моей легкомысленности брат уже не увидит папу никогда…
– Люба! – сквозь туман горечи и слез пробивается голос Романа. – Люба, перестань, – слышу строгий и отчетливый приказ, – он не стоит таких слез.
Его жестокие слова бьют похлеще удара плети.
Вся зареванная, вскакиваю с кровати и бросаюсь на Молота с кулаками.
– Как ты смеешь! Кто ты такой, чтобы так говорить!
Он выставляет руки вперед и не дает толком себя ударить, что бесит меня еще сильнее.
– Тебе больно, я понимаю. Но я всего лишь озвучил правду. Ты ни в чем не виновата. Он сам выбрал водку, конец был предсказуем для него, – разъясняет мне будничным тоном Роман.
– Ах ты ж гад! Не смей! Это мой папа! Ты не имеешь права! – в приступе истерики, колочу его повсюду, куда только попаду. – Гад! Это все из-за тебя!
– Что из-за меня? – требовательно орет на меня, схватив за руки и заломив их за мою спину, прижимая к себе.
Слезы беспрестанно льются из глаз. Я не вижу толком своего оппонента, выражение его лица для меня загадка. Но, если честно, то не очень-то это меня волнует. Я хочу, чтобы ему было больно, как и мне сейчас.
– Пусти! – произношу сквозь сжатые зубы. – Ненавижу! – бросаю ему в лицо. – Если бы не ты, я была бы рядом с ним! Помогла бы!
Он молчит в ответ.
– Сейчас же отвези меня домой! – требую, все еще прижатая к его телу.
– Нет! – произносит он твердо.
Я немного аж растерялась от такого ответа, застыла в неверии.
– То есть как это нет?!
Пытаюсь освободиться, но этим только сильнее заставляю его сжать руки и скрепить их за спиной, причиняя мне дискомфорт и даже боль.
Злость накатывает на меня. Да это ж беспредел! Принимать решения за меня! Лишить свободы выбора! Я не сдерживаюсь и ору ему в лицо:
– Ты совсем из ума выжил? У меня отец умер, а ты меня не пускаешь домой?!
Он, выдыхая, закатывает глаза и обращает лицо к потолку, как будто пытается успокоиться.
– Пусти, придурок!
Пытаюсь вновь выбраться из его захвата.
Он отпускает меня, а когда я ринулась к двери, опережает и закрывает ее, сам оставаясь в комнате со мной.
– Пусти! – требую, находясь напротив него, сжав кулачки. – И как ты вошел? Я же закрывала, – указываю на дверь.
– У меня есть дубликат. Люба, – вновь тяжелый выдох, – его уже похоронили, ты ничего уже не решишь там все равно. Ты пойми, пойдешь туда и подвергнешь себя опасности. Тебя там поджидают, я тебе говорил!
– Мне все равно! – взрываюсь, кричу на него, размахивая руками и топая ногой. – Я должна быть там! Дома! С мамой!
Но мои слова не имеют на него никакого действия – он, как истукан, стоит на своем. Понимая, что его никак не переубедить, прихожу в отчаянье.
– Тогда я убегу!
Разворачиваюсь и бегу к окну, распахиваю створку и уже хочу выпрыгнуть, как Молот хватает меня за талию, спускает на пол. Борюсь с ним, но все тщетно. Он кидает меня на кровать, а после ложится сверху. Пытаюсь скинуть его с себя, но ничего не выходит. Брыкаюсь, бью его ногами и руками.
От бессилия и невозможности ему сопротивляться все мое нутро охватывает отчаянье и понимание, что я слаба и не могу дать ему достойный отпор. А он этим пользуется и давит на меня. Я вдруг чувствую себя маленькой и беспомощной девочкой, как когда-то давно. Перестаю бороться и, не в силах сдержаться, реву. Навзрыд. Бесконтрольно, содрогаясь всем телом под ним.
Все, что происходило после, я не помню. Обрывки воспоминаний лишь показывают мне, что Молот повернул меня на бок и сам прилег рядом. Прижал к своей груди и долго-долго, пока я не уснула, гладил по голове, шепча мне слова утешения. А я рыдала и никак не могла остановиться.
Глава 26
Просыпаюсь и понимаю, что все так же нахожусь в объятиях Романа. За окном ночь, в спальне темно. Осторожно пробую выбраться из его рук.
– Я тебя никуда не пущу, – говорит голосом с некоторой сонной хрипотцой.
Начинаю закипать от этого произвола, скидываю его руки и хочу встать, как он вновь хватает меня и укладывает обратно на кровать. Пыхчу, пытаюсь вырваться, но все тщетно: эту груду мышц мне не одолеть.
– Успокойся, слышишь, – требует Молот, – успокойся и просто послушай меня. – Схватив мои руки, упирает их по бокам от головы. – Ты же умная девочка. Язвочка, но разумная.
Снова пытаюсь его скинуть с себя.
– Ну вот, – смеется слегонца и продолжает, – ПравдаЛюба, ты же любишь говорить людям правду в лицо, так? – напоминает он о моем детском прозвище и желании везде вставить свои «пять копеек». Мне кажется, его даже забавляет эта ситуация: когда он вот так нависает надо мной, обездвижив тем самым меня, и руководит событиями. – Так вот, слушать правду тоже научись. И вот тебе первый пункт из нее: твой отец… Мне жаль, действительно жаль, прими мои соболезнования, – его тон меняется с насмешливого на серьезный, и сейчас голос звучит так искренне, что мои эмоции стихают, и я вся поглощена тембром его голоса и успокаивающими меня словами. – Второй: к твоей маме приехала сестра, она не одна, чтобы ты знала.
Хочу уточнить, какая именно сестра смогла приехать, но он не дает и продолжает:
– Третий: тебе действительно сейчас лучше не показываться. Меня они побоятся тронуть, им сказали, что теперь я главарь. И выступи они открыто против моей банды, наши паханы их в порошок сотрут, понимаешь, им не нужна война группировок. Но, движимые чувством мести, они охотятся на любого, кто был тем вечером там. Найти козла отпущения, показать, что отомстили за своих ребят, – вот их цель. К сожалению, у нас завелся предатель, и он сообщил, что со мной в тот вечер была девчонка, а кто-то проболтался, какая именно. Поэтому пока я не смогу обеспечить твою безопасность, тебе надо скрываться. Поняла?
Осторожно киваю. Мое дыхание сбилось. Но вовсе не потому, что я боролась с крепким парнем, просто мой собеседник находится так близко ко мне, что невольно мои фантазии начали шалить, уводя меня от сути разговора.
К моему ужасу, Роман как будто понял мои чувства и тоже несколько увлекся. Наклонился и поцеловал меня в губы. Это было так неожиданно, что я никак не отреагировала, а он, оторвавшись от меня, сгреб меня в охапку, прижал к своей груди.
– Мы остановимся на этом, чтобы ты завтра могла нормально разговаривать со мной и смотреть в глаза. Но знай, Люба, ты моя. В тот вечер, когда я тебя увез, ты стала моей. Да, обстоятельства сложились так, как я и предположить не мог, но это не отменяет моих слов. Ты теперь принадлежишь мне.
Слушаю его, и почему-то хочется смеяться. Ну и богатая же у него фантазия! Как я могу быть его девушкой?! Мы толком не знакомы, не любим друг друга. Он у меня даже не спросил, хочу ли я быть с ним. Но в то же время мне почему-то приятно, что он говорит подобный бред. Мне это льстит, что ли. К тому же теперь я знаю, что я не одна.
