– Или ты выходишь сама, или остаешься и подвергаешь свою подружку риску. Ведь твой адрес в городе узнал не только я, а еще и группировка, которая потеряла недавно двух своих ребят.
Что? Нет! Страх, что Алинке могу причинить вред, охватывает все мое нутро! Нет, я не должна допустить подобное!
Звук льющейся воды перестает доноситься из ванной, значит, Алинка должна скоро выйти.
Хватаю мобильник Ильи и переключаю в обычный режим.
– Как они это узнали? Кто им донес? – отвернувшись от парней, быстро шиплю в телефон сквозь зубы, а у самой сердце заходится в бешеном ритме. Что теперь будет? Алинке угрожает опасность? А вдруг они заявятся к ней? Что делать?
А в ответ слышу раздраженный голос:
– Все зависит только от тебя. Если хочешь, чтобы с ней все было хорошо, выходи. Жду, – делает паузу, – тебя, – и вновь пауза, – в машине. Бегом! – да так громко, что мне приходится отвести телефон от уха, чтобы не оглохнуть.
Если это единственный способ, чтобы обезопасить Алю, то я пойду на него. Сама что-нибудь придумаю, постараюсь выкарабкаться, сбежать, но ее в обиду не дам.
Алинка выходит из ванной, и в комнате возникает немая сцена. Парни таращатся на мою подружку, завернутую в полотенце, с мокрыми распущенными волосами вышедшую из душа, а она – на двух высоких парней, которые своими габаритами заполнили небольшую прихожую ее квартиры полностью.
– Эй, эй! Глаза закрыли, – кричу на них, встав между ошарашенной Алинкой и незваными гостями и прикрыв ее собой.
А поняв, что это дохлый номер, что парни бесстыдным образом ее рассматривают, выталкиваю их за дверь с обещанием скоро спуститься. Парни не особо сопротивляются, просто иной раз кидают заинтересованный взгляд обратно в квартиру. Закрыв за ними дверь, оборачиваюсь к Алинке и по глазам понимаю, что ожидается серьезный разговор.
– Я сейчас оденусь, Любаша, и тогда…
Не успевает Аля договорить, как я хватаю с вешалки куртку, которую она мне подарила, так как в столице уже прохладно, и выдаю:
– Я тебе все объясню. Но сейчас мне надо домой, к маме. Алинка, я тебя люблю. Жди звонка. – Быстро обуваю свои кроссовки и бегу по ступенькам вниз.
Да, стыдно, да, сбегаю от разговора. Но как сейчас ей объяснить свои действия, не знаю. Да и ложь мою она сможет распознать. Лучше не говорить совсем, чем соврать. А самое главное – это оградить ее от опасности.
Оказавшись на первом этаже, прислоняюсь к холодной стене. Пытаюсь отдышаться и хоть немного остыть после пробежки. Уверена, она выбежит за мной, как только что-то наденет на себя. Нажимаю кнопку вызова лифта, чтобы, если она захочет меня догнать, спустившись на нем, выиграть время.
Выхожу из подъезда и сразу замечаю их машину. Черный джип с затонированными окнами.
Подхожу ближе, и окошко двери опускается. Вижу сидящего на заднем сидении Романа, он держит в руках планшет и что-то внимательно рассматривает.
Никто и слова не произносит. Открыть и сесть в машину самой мне как-то стыдно, что ли. Неудобно. Как будто я сама напрашиваюсь. Но в то же время беспокоюсь, как бы Алинка за мной не погналась, оглядываюсь на подъезд.
– Долго еще будешь на меня смотреть? – все так же не отрываясь от планшета, спрашивает Роман.
– Если поеду с тобой, ей ничего не грозит? – хочу удостовериться, что мой отъезд действительно решит проблему.
– Как только вернемся домой, их крыса доложит, что ты со мной. Они если и будут пытаться тебя достань, то только там, дома. Им сюда просто незачем ехать.
Он прав. Поверив словам Романа и убедив себя в их правильности, открываю дверь машины и сажусь на заднее сиденье рядом с ним. За рулем Илья, Сергей на «штурманском». Оба поворачиваются ко мне и, не сговариваясь, кивают, как будто одобряя мое решение уехать с ними. После Илья заводит машину, и мы трогаемся с места. Уже выезжая из двора, я оборачиваюсь и вижу Алю, с мокрыми волосами, бегущую вслед за нашей машиной и активно размахивающую руками, что-то крича нам вслед.
Прикусываю губу, чтобы не расплакаться.
«Я еще вернусь. Обязательно. Но сейчас тебе рядом со мной небезопасно».
Глава 22
Чувствую себя неловко. То и дело взгляд соскальзывает на Романа. Хочу удостовериться, что с ним теперь все хорошо, что раны зажили. Ведь прекрасно помню, как его избили до неузнаваемости. Теперь же лицо его стало прежним, синяки и отеки прошли. Единственное, появился над бровью новый шрам – недавно зажившее рассечение.
Все это отмечаю, подглядывая за ним из-под опущенных ресниц. Но когда замечаю, что он поворачивает голову ко мне, резко отворачиваюсь к окну и наблюдаю за осенним пейзажем.
Мы едем уже около получаса, и клацанье Романа по экрану планшета становится все более громким. Иной раз я даже поворачиваюсь на шум, а после снова отвожу взгляд.
– Да, блин, – Илья неожиданно резко сворачивает на заправку и, припарковавшись на стоянке, произносит: – Серый, выходи, давай покурим, – и стучится в окно передней двери.
А Сергей оглядывается на нас с Романом, а потом как бы нехотя, но выходит из машины.
Вдруг Молот бросает планшет между нами и, повернувшись ко мне всем корпусом, грозно спрашивает:
– Почему ты сбежала?
Смотрю на него в недоумении, подмечаю, что возле его правой брови тоже есть зашитый порез. Невольно возникает желание прикоснуться, провести вдоль раны пальчиком и хоть немного облегчить его боль.
Стоп! О чем я вообще!
– Еще раз спрашиваю, почему ты сбежала?
Мне кажется, или я слышу в его голосе обиду? В душе возникает какое-то нежное чувство, от понимания того, что он думал обо мне. Хотел, чтобы я была рядом.
Нет, нет! Так нельзя, что это еще за мысли такие! Незаметно щипаю себя за руку, стараясь прийти в себя, это надо пресечь. Мне нельзя к нему привязываться. Собравшись с силами, гордо произношу:
– Ну знаешь ли… – делаю паузу, вбирая побольше воздуха в легкие. – Что ты ожидал? Что я буду ухаживать за тобой до конца дней своих? Я туда не по собственной воле приехала. Поэтому, когда представился случай, я свалила.
Говорю эти обидные слова – а он сжимает свои губы.
«Наверное, надо было подобрать более мягкое оправдание», – стыжу сама себя.
Его напряженный взгляд бегает по моему лицу, и Роман цедит сквозь сжатые губы:
– С тобой плохо обращались?
Прикусываю губу, ведь в самом деле обходились хорошо.
Отрицательно качаю головой.
– Тебя обижали словами? Ограничивали в чем-то еще?
Краснея, опускаю глаза.
– Нет, ничего подобного не было.
– А теперь подумай, почему я тебя забрал с собой? Почему привез в такую даль, под защиту человека, к помощи которого без самой крайней необходимости никогда бы не обратился?
