— Может быть, — рассеянно кивнула я. Вот только интересно, кого Артур послал в Каэр-Глоу. Если не самого Мордреда, то наверняка одного из его друзей. А там уж забрать письмо у портовых чиновников, а потом уничтожить его ничего не стоило.
Я быстро пересказала Кею содержание письма. Бедивер иногда добавлял два или три слова еле слышным голосом. Когда я закончила, Кей покивал головой.
— Прискорбно слышать, — оценил он мой рассказ. — Один из ваших сопровождающих настаивал на том, что вы ушли не по своей воле, и что вы требовали передать Бедиверу, что не пойдете с ним, но мы не знали, чему верить. А теперь мне кажется, что удача просто отвернулась от нас, и даже самые невинные намерения ведут к гибели.
— Я молюсь, чтобы Империя пережила эту напасть, — тихо сказала я. — Но, умоляю, расскажи, что происходило в Камланне!»
Кей посмотрел на меня с жалостью. Вот уж чего я никогда не видела на его лице!
— Да ничего хорошего, миледи. С тех самых пор, как в крепости поселился этот ублюдок, все пошло кувырком. Ладно. Уж как есть. — Кей помолчал, собираясь с мыслями. — Ваш эскорт вернулся в Камланн через шесть дней после выхода, и вернулся в довольно печальном виде. Двоих воинов везли на носилках между двух лошадей, еще троих — в мешках. Один мешок был на спине той самой чалой кобылы, которую Гавейн подарил Гвину. Они подъехали прямо к Залу, не глядя по сторонам, и остановились. Меня в Зале не было, сидел неподалеку, на солнышке грелся. Но когда я увидел, как они подъезжают, я встал и смотрел, как любой крестьянин на ярмарке. Мордред спешился и сказал мне: «Бедивер украл Гвинвифар. Где император?» Я позвал слуг, чтобы они приняли раненных и сбегали за Грифиддом, а потом пошел в Зал вслед за Мордредом, потому что я знал, что мой господин там. Они с Гавейном сидели за высоким столом и говорили о политике, но оба замолчали, когда вошел Мордред.
Мордред с Руауном пошли, не особо торопясь, прямо к высокому столу. Мордред без особого почтения поклонился Артуру.
— Почему ты здесь? — спросил король. — До Эбраука и обратно не доедешь за неделю.
— Милорд, — произнес Медро обманчиво спокойным голосом, — Бедивер ап Брендан с друзьями напали на нас по дороге из Каэр-Кери в Линнуис. Они забрали с собой леди Гвинвифар.
Артур нахмурился и молчал, ожидая продолжения.
— Милорд, если это правда, и если не случилось кровопролития, это не преступление. — обратился Гавейн к Императору. — Вы приказали женщине вернуться к своему клану, но она выбрала более суровое наказание и отправилась в изгнание. Бедивер также следует вашей воле. Но если пролилась кровь, мы можем потребовать виру и положить этому конец.
Артур отвернулся и на мгновение закрыл лицо рукой. Думаю, вести его ошеломили. Меня тоже. И мне очень не понравился жест императора. Я-то уже видел, что есть убитые. А даже если бы все остались живы, для императора мучительно осознавать, что его бывшая жена живет в чужой стране с другим мужчиной.
— Ей место в монастыре, — проговорил император сквозь зубы. — Если уж не хотела отправляться к семье, пусть идет в монастырь.
— Будь у нее выбор, я уверен, она предпочла бы монастырь, — сказал Гавейн.
Артур кивнул и выглядел при этом таким усталым, каким мне не приходилось его видеть даже после главных наших сражений. Ничего удивительного: годы и беды утомляют куда сильнее битвы.
Тогда Гавейн спросил:
— Где мой сын?
Мордред опустил голову и сказал только: «Снаружи». Гавейн улыбнулся, Господи, помоги ему, встал и вышел из Зала. Я хотел было остановить его, но ничего не сделал. Гвин ведь мог оказаться среди раненых. Ну, вот. Гавейн вышел, и Артур тоже, и Мордред. Там много народа было. Когда мы все вышли, Грифидд со слугами как раз занимались ранеными. Артур остановился, посмотрел на Медро и сказал: «Значит, пролилась кровь». Медро снова поклонился, но я заметил, как на его лице промелькнула улыбка.
— Один убитый, двое раненых в нашем отряде, и двое убитых из людей Бедивера, — отчитался он.
Гавейн огляделся, увидел лошадь своего сына. Посмотрел на этого ублюдка Медро и сдавленным голосом спросил: «Где мой сын?» Медро подошел к чалой кобыле и перерезал веревки, которыми тело привязали к седлу. Мешок упал на землю, часть ткани откинулась и перед нами оказался мертвый Гвин. Только тогда Медро ответил: «Вот».
Гавейн некоторое время смотрел, не понимая, а потом страшно закричал… или зарычал… не знаю, как назвать этот ужасный звук. Он опустился на колени возле тела сына, распорол мешок, положил одну руку на рану на груди мальчика, а другую ему под плечи, как будто пытался помочь ему встать; но так и застыл, и больше не издал ни звука. Медро встал над ними и заговорил: «Он пытался поговорить с Бедивером, когда на нас напали. Бросил щит и позвал Бедивера по имени. Бедивер взглянул, увидел его и метнул дротик». Ну и дальше стал рассказывать при всех, что вы, миледи, уехали с Бедивером. Артур вопросительно посмотрел на других вернувшихся воинов, и все подтвердили, что так оно и было, хотя один настаивал на том, что вы отправились с ними против воли. Но все очень злились на Бедивера. Артур спросил, кто еще погиб, выслушал имена, спросил у Грифидда, как он находит раненых, покивал, выслушав ответ, что все не так плохо. Затем он приказал слугам забрать тела, обмыть и приготовить к погребению. А потом подошел к Гавейну и положил руку ему на плечо. Гавейн, разом почерневший, в это время походил на какое-то существо из темного Иного мира. Артур сказал ему: «Надо похоронить павших». Гавейн поднялся на ноги, накинул капюшон и ушел, ничего не сказав и ни на кого не глядя. И все, кто был там, молчали тоже.
На следующее утро они отслужили мессу по погибшим. Гавейн пришел на службу, не вымолвил ни слова, и потом, на погребении простоял с каменным лицом. Ушел. Как я потом узнал, он пошел в конюшню, вывел чалую кобылу, отвел ее на бойню и убил. Затем он обошел наш дом, собрал все вещи Гвина и хотел сжечь. Тут я как раз вошел и спросил его, чем это он занят. О кобыле мне уже рассказали. «Не хочу, чтобы вещи напоминали мне, — сказал он, не оглянувшись, — никто другой ими пользоваться не будет». Миледи, я не могу объяснить, что тогда со мной стало. Ну, примерно, то же я чувствовал, когда я увидел бедного Агравейна перед его смертью. Нельзя смотреть на человека, когда он в таком состоянии.
В тот вечер люди собрались в Зале на поминки. Гавейн пришел поздно, подошел к высокому столу, но садиться не стал. Вытащил меч и положил его перед Артуром, а сам опустился на колени и склонил голову. Артур спросил: «Чего ты хочешь?» Гавейн сразу ответил: «Справедливости, милорд». Артур подумал и пообещал: «Я напишу Максену в Малую Британию. Какова, по-твоему, цена крови?» Теперь уже Гавейн помолчал, а потом сказал: «Однажды я поклялся в этом самом Зале, что дойду хоть до края земли, не приму никакой виры за кровь, если мой сын падет в результате предательства. Я останусь верен этой клятве». Артур стал мрачнее тучи, и повторил только: «Я напишу Максену…». «Напиши, милорд, — кивнул Гавейн, — только не так, как раньше, а то Максен сделает вид, что знать ничего не знает ни о каких преступниках, а то еще начнет вспоминать, подписывали мы договор о передаче виновных, и ничего не сделает. Милорд, — сказал он, — пригрозите ему войной, если он пойдет против справедливости». Артур ничего не ответил. Вот уж война ему нужна была меньше всего. Мне кажется, леди, он понимал, что Бедивер не хотел убивать Гвина. А то, что наш господин не кровожадный, вы и без меня знаете. Да и все знают. Но Гавейн все еще стоял на коленях. Он поднял лицо и посмотрел Артуру в глаза. «Мой господин, — сказал он, — семнадцать лет я сражался за вас, половина мой жизни. Я терпел раны и невзгоды, я пересекал Британию из конца в конец, ходил по морю, оставил собственный клан. И я никогда не просил ничего. Теперь прошу, умоляю, как любой проситель, чтобы вы восстановили справедливость и отдали мне убийцу моего сына. Ничего больше». Артур сказал с досадой: «Ты просишь, чтобы я начал войну. Хорошо. Я дам тебе письмо, ты отправишься в Малую Британию как посол и потребуешь для Бедивера правосудия. Сомневаюсь, что он откажется от поединка, тем более сомневаюсь, что он победит». И тогда Гавейн возразил: «Нет, милорд, мне не нужна месть. Пусть весь мир увидит, что вы стоите на страже справедливости, и вами движет только закон». Артур вздохнул, протянул руку и коснулся меча Гавейна. «Ты требуешь не больше, чем положено. Ты получишь справедливость, даже если ради этого придется разорить всю Малую Британию».
