- Слышал, - подтвердил Вейдер. - Даже слишком часто.
- Но от меня ты узнаешь всю правду.
Вейдер поднял глаза:
- Точно так же, как узнал всю правду о том, как спасти Падме?
Сидиуса не так-то просто было застигнуть врасплох. Весь последний месяц он ждал, когда ученик наконец бросит это обвинение.
- Я не имею отношения к смерти Падме Амидалы. Она умерла лишь потому, что ты прогневался на ее предательство, мой юный ученик.
Взгляд Вейдера уткнулся в пол.
- Вы правы, учитель. Я сам привел в исполнение то, чего боялся больше всего на свете. Я виновен в ее гибели.
В голосе Сидиуса послышались нотки сострадания.
- Иногда Сила имеет на нас свои планы, мой мальчик. К счастью, я вовремя явился на Мустафар, чтобы спасти тебя.
- Спасти меня, - бесстрастно повторил Вейдер. - Да-да, конечно, учитель. И похоже, я должен быть вам за это признателен. - Поднявшись со стола, он подошел к перегородке и встал напротив Сидиуса. - Но какой толк от власти, если она не приносит отдачи? Какой толк от власти, если она не приносит услады?
Сидиус и ухом не повел:
- В конце концов ты поймешь, что власть - сама по себе услада. Путь к темной стороне таит в себе множество опасностей, но это единственный путь, который можно назвать достойным. И не имеет значения наш внешний вид или жертвы, которые нам пришлось принести. Мы победили, и Галактика отныне наша.
Вейдер задержал взгляд на наставнике:
- Графу Дуку вы обещали то же самое?
Сидиус сверкнул злобным оскалом, но лишь на мгновение.
- Дарт Тиранус знал, на что шел, повелитель Вейдер. Будь он более искусен в обращении с темной стороной, ты бы сейчас был мертв, а моей правой рукой стал бы он.
- А если вы встретите кого-то, кто сильнее меня?
На лице Сидиуса застыло подобие улыбки.
- Пусть твое тело покалечено, в Галактике нет никого сильнее тебя, мой мальчик. Такова твоя судьба. Мы оба это предвидели. Вместе мы непобедимы.
- Мне даже не хватило сил, чтобы одолеть Оби-Вана, - заметил Вейдер.
С Сидиуса было довольно.
- Да, не хватило, - сказал он. - А теперь представь, что мог сделать с тобой Йода, будь он на месте Оби-Вана. - В голосе Сидиуса звучала жестокая искренность. - Оби-Ван победил, потому что прибыл на Мустафар с единственным намерением: убить Дарта Вейдера. Если бы джедаи все это время проявляли подобную неколебимую решимость, если бы они концентрировались на том, что необходимо сделать, а не на своих страхах перед темной стороной, одолеть их было бы не в пример сложнее. Мы могли бы не справиться. Мы могли бы потерять все. Ты понимаешь?
Вейдер совершил несколько глубоких вдохов:
- Получается, мы еще отделались малой кровью. И я должен быть признателен вам и за это.
- Да, - отрывисто сказал Сидиус. - Должен.
20
Экипаж «Пьяного танцора» был удивлен признанием своего капитана ничуть не меньше самого Шрайна. Впрочем, многих из команды эта новость лишь утвердила в мысли, что они верно поступали, доверяя чутью и интуиции Джулы.
Шрайн и женщина, утверждавшая, что она его мать, устроились в темном уголке кают-компании; пред ними на столе стояла нетронутая еда, чуть в стороне - бледно-голубые голографии, на которых был якобы изображен девятимесячный Роан, делающий свои первые шаги у крыльца их непритязательного домика. Он никогда не любил разглядывать собственные снимки, а потому происходящее только усиливало его смущение.
Учитель Нат-Сем однажды заявил, что причина такого поведения - тщеславие, и заставил Шрайна провести целую неделю, разглядывая свое отражение в зеркале. Тем самым он надеялся вбить в голову своего подопечного, что отражение можно принять за него самого с той же натяжкой, что и карту местности - за саму местность.
Айл Дикс, Филли Биттерс и Старстоун столпились у корабельного терминала, к которому Филли сумел-таки подключить сигнальный маяк Бол Шетак. В настоящую минуту «Пьяный танцор» транслировал сигналы на частотах, которые джедаи должны были сканировать на случай непредвиденных обстоятельств - а возможно, и использовали для самостоятельного установления контакта с другими выжившими. Одаренный хакер, чье лицо было почти таким же бесцветным, как и короткие взлохмаченные волосы, по-прежнему делал все возможное, чтобы привлечь к своей персоне внимание Старстоун, но та либо игнорировала его потуги, либо была настолько сосредоточена на происходящем, что просто их не замечала.
Шрайн подумал, что Оли и Филли могли бы составить неплохую пару. Возможно, у Старстоун невольно появился шанс встать на новую стезю.
В другой части помещения Бруди, Арчер и Скек сгрудились у круглого стола за игрой в карты; вокруг них сновали дроиды, подбирая оброненные крошки и пролитые капли спиртного. Шрайн решил, что они тут неплохо устроились. Чем-то даже напоминали большую дружную семью, в полном составе собравшуюся в гостиной: дети играли в игры, взрослые смотрели трансляцию спортивного матча по Голосети, а наемная прислуга готовила на кухне большой и вкусный обед.
Для него как для джедая все это было, по сути, в новинку. Храм скорее напоминал ему одно большое общежитие, где каждый обитатель чувствовал, что исполняет нечто большее, чем семейный долг. Постоянно приходилось посещать занятия или инструктажи - рутинные дела, требующие постоянного внимания, - или участвовать в долгих медитациях и тренировках на мечах с мастерами или сокурсниками; и лишь в редкие дни позволялось выйти из застенков храма и побродить по Корусанту - вкусить аромат иной реальности.
В какой-то мере жизнь джедаев можно было назвать королевской.
Орден был богат, влиятелен и пользовался любыми привилегиями.
«Возможно, еще и поэтому мы проглядели пришествие беды», - решил Шрайн.
Почему столь многие джедаи были слепы к тому, что готовил для них Палпатин? Вероятно, потому что они даже в мыслях представить не могли, что эта жизнь, полная привилегий, может в одночасье оборваться. А те, кто мог, все равно отвергали возможность того, что несколько тысяч джедаев можно убить одним точечным, направленным в самое сердце ударом.
«Джедаями вертели как хотели», - вспомнил он недавние слова Дикс.
И Скек тоже был прав: осознавать то, что тебя использовали как пешку в чужой игре, гораздо хуже, чем просто проиграть.
Но Роан Шрайн - волею судьбы, благодаря стечению обстоятельств или велению Силы - выжил, и теперь вот сидит рядом с собственной матерью. И не знает, что с этим делать.
На долгом жизненном пути ему уже доводилось видеть, как ведут себя матери и их дети, и он догадывался, какие чувства в подобных обстоятельствах должен испытывать сын и как он, предположительно, должен себя вести. Но единственное, что он ощущал сейчас по отношению к женщине, сидящей напротив, - какую-то необычную связь в Силе.
