– Но почему же Идогурн не взлетел, гонясь за вами? – удивился Аревлас, поглаживая бороду. – Я слышал, что его крылья не годны для долгих перелетов. Говорят, ещё слабы его мышцы после длительной спячки, но почему он не взлетел на пару минут, чтобы спалить вас всех. Неужто у него крылья уже совсем нерабочие?
Хедор молчал, ибо не знал, что ответить и всё это время даже не думал, отчего же змий не взлетел. Тогда вперёд выступил Беленир и заявил:
– Он не гнался за ними: он полз сюда!
– Что же это за змей такой, ежели не летает? – вновь спросил Стрезибор, приняв серьёзный вид.
– С чего ты взял, что он не летает? Да, нам известно, что его крыло было в давности покалечено и не годно на дальние перелёты, но взлететь он может. Ведь в битве с Митрапирном он взлетел. Кроме того, он никуда не спешит да и сил тратить не хочет!
– Может опасается богатырей? – донеслось из зала.
– Они здесь есть! – крикнул Стрезибор.
– Верно! – подтвердил Всесвятлир. – Мы опасны. Не нас ли испугался державный князь? А то его не видно среди собравшихся.
– Наш государь не явился, – ответил за него князь Вадир. – Захворал немного.
– И как же зовётся его хворь? – продолжал своё Всесвятлир. – Уж не трусость ли?
– Да как ты смеешь! – гавкнул Стрезибор. – Я с тобой охотился, а ты такое говоришь на нашего государя!
– Молчи, хвастун! – перебил князя Беленир. – Всесвятлир всё верно говорит. Державец бросил нас и свою державу.
Все князья с негодованием воззрились на Беленира и Всесвятлира и покачали головами. Зал загудел, одобряя слова двух воинов, и князья не смогли успокоить собравшихся. Все стали обсуждать верховного князя и то, что он не явился на помощь ни южным княжествам, ни княжеству Митрапирна. Так продлилось ещё какое-то время, Беленир же и Всесвятлир снова смешались с толпой.
И вдруг двери отворились и в гридницу засветили лучи солнца, озарив Хедора и лучников. Все глянули, кто это пришёл, и ужаснулись: в дверях стоял медведь около двух саженей в вышину. Его бурая шкура трепетала на ветру, огромная голова вздымалась вверх, словно великая гора, а в лапе он держал посох ростом с него самого. Когда воины были уже готовы обнажить мечи верные и биться с медведем, тот вдруг, к удивлению честного народа, промолвил приятным низким голосом:
– Здравствуйте во веки веков, собравшиеся здесь!
– Оборотень! – зашептались в гриднице.
– Никакой я не оборотень, – ответил пришедший, и за спиной у него показался Брисинор: на лице у него протянулась улыбка.
– Я привел знахаря, как ты и просил, Беленир! – сказал он и прошёл в гридницу, к своим друзьям. – Его было легко найти – из его жилища шёл дымок, по нему я и набрёл на его избушку.
Знахарь премудрый неторопливо прошёл в чертог, и его осветил свет, затейливыми струями лившийся из окон. Беленир посмотрел на гостя и увидел, что тот был одет в медвежью шкуру, которая, словно плащ покрывала его мощную спину. На ногах пришедший носил огромные кожаные башмаки. На голове знахаря, будто шлем, сидела голова медведя с развёрстой пастью. Лицо волхва же было смугло от загара и грозно: на лбу рвами глубокими пролегало несколько морщин, из-под бровей косматых смотрели два слепых, бледных как хмара глаза, а нос длинный, словно вал, тянулся до самых усов, тёмных как дуб. Уста знахаря были сомкнуты, борода же русая с серебристой проседью вилась от самого подбородка до широкой груди.
– Я знахарь! – проговорил гость. – Вы называете меня Здравень за то, что я искусен в лечении. Настоящее моё имя Середогост! – тут знахарь по указанию Брисинора повернулся к князьям. – Поклоны отдавать я вам не стану, потому что вы мне не владыки и я не слышал, чтобы хоть один из вас свершил какой-нибудь богатырский подвиг. А отдам-ка я поклон Белениру и его соратникам, что отправились в путь ради спасения своей земли, ради славы и золота, а вернулись нам на подмогу! – и Середогост поклонился Белениру, Всесвятлиру и Брисинору, а они поклонились ему. А Волнозору знахарь отвесил особый поклон, ибо тот отправился в путь без всякой выгоды, но по доброй воле, чтобы спасти Заповедный Край и все северные земли от опустошения. О всём этом знахарь узнал от Брисинора: по пути тот вкратце всё рассказал, не упомянув только о Верлиоке. Про секиру же он сказал, что они нашли её в лесу и она приклеилась к рукам Беленира.
– А где тот дед, что посоветовал меня позвать? – спросил знахарь. Все оглянулись и посмотрели в угол, где стояла печь. Смотрят, а деда нету. Непонятно, как он ушёл, куда делся али где спрятался, но его там не было. Тогда знахарь, погладив свою бороду, возгласил, расширив свои незрячие тусклые глаза:
– Не простой это был дед! Должно быть, сам Кручина явился вам.
– Что ещё за Кручина? – удивились Беленир и витязи, растолкавшие всяких зевак и подошедшие ближе к знахарю. – Неужто родич Деда-Пасечника?
– Родич или не родич – я не знаю! – ответил знахарь, опустив свои кустистые брови на самые очи. – А знаю, что он сын сырой Земли, матери зверей, да красного Солнца. Оттого его и назвали Кручиной, что он приходит в лихие времена, во дни кручинные да в неурочный час, чтобы своим советом помочь правому делу. Это добрый дед и коли бы не его совет, тогда все вы пали бы от змеевых лап и змеева огня.
– Куда же он делся? – спросили Беленир и весь народ, сгрудившийся вокруг него.
– Он любит исчезать! – ответил им на то знахарь. – А теперь, Беленир, пора отлепить от твоих ладоней ту негожую секиру.
Беленир протянул Середогосту свои руки, чтобы тот отклеил её, как вдруг знахарь, нащупав топор, воскликнул:
– Откуда у тебя эта секира? Это же секира моего родича!
– Значит твой родич сошёл с ума и словил нас на неё словно дичь! – ответил Беленир и рассказал о Верлиоке, на что Середогост рёк:
– Горько это слышать, особенно, в такое жестокое время. Но ничего не поделаешь, видно, мой братец поддался порче, что распространилась на многие вёрсты и, нарёкшись Верликой, стал вершить ужас. Наверное, его разум не выдержал.
Затем знахарь помазал руки Беленира какой-то мазью, и секира тотчас отклеилась от его ладоней, тогда как прежде её нельзя было отцепить, не содрав кусками кожу. Беленир отдал её Волнозору, чему тот был рад, выхватил меч Каукиса и сказал во всеуслышанье, снова пройдя на место для выступлений:
– Теперь мы готовы биться с недругом, собирайте войско, князья! – и отсветы факелов, которые уже зажгли и развесили по стенам, заплясали на лезвии его меча. – И спасибо тебе на добром деле, слепец-знахарь, не знаю я только, как тебя отблагодарить.
– Спасибо тебе за благодарности, однако лучшим даром для меня будет гибель змея от твоих рук! – ответствовал знахарь, хрустнув пальцами у себя за спиной. – А теперь прощай! – и ведун многомудрый удалился из чертога, захлопнув двери: путь домой он знал наизусть.
Гриди положили на врата засов и удалились. Тем временем Аревлас поднял вверх руку, и, когда толпа успокоилась, молвил:
