— Я завтра ухожу и мне они больше не понадобятся.
— Но ты вернешься?
— Надеюсь да, — невесело хмыкнул и прекратив разговоры закрыл глаза.
Утром он собрал немного еды, дал бутылку воды и попросил:
— А можешь в следующих раз, что-нибудь принести из леса?
— Хорошо, — согласился я и понизил голос. — И еще Плит, никому не говори, что я у тебя ночевал и вообще о знакомстве со мной ни-ни.
Он подражая мне понизил голос до шепота и спросил:
— Почему?
— Так надо, — ответил я, — меня могут искать очень нехорошие люди, а тебе я думаю проблемы не нужны.
— Это точно, — прошептал он, — мне надо заботиться о матери и сестре.
Я хлопнул его по плечу, пожал руку и стараясь чтобы никто не заметил, быстро направился к выходу.
Было рано и выйдя из города, пошел вдоль городской стены. Движение шло полным ходом. В ворота входили, выходили, въезжали и выезжали. Я вначале стоял и смотрел, но потом, под подозрительным взглядом одного из охранников, беспечно двинулся дальше, помахивая бутылкой.
Так дошел до черных ворот. В них было оживленно, как и в соседних. Я вошел, осмотрелся и двинулся по одной из четырех дорог, уходящих в разные стороны. Выбрал ту, которая лежала чуть правее. В этой части города, оказалось больше лавок. Они сплошными торговыми рядами, стояли на протяжении всего моего пути. Зазывалы уже покрикивали, приглашая зайти и посмотреть именно их, непременно самый лучший товар.
Передо мной шла женщина и вела за руку мальчика. Ребенок то и дело оглядывался, старался остановиться у каждой двери и тянул туда мать.
— Сынок, — не выдержала она и присела рядом на корточки.
Я хотел пройти мимо, но женщина назвала имя и я остановился как вкопанный, замерев за ее спиной.
— Линь Сянь. Я же рассказывала тебе о ней?
Малыш кивнул.
— Ты же помнишь, эта девочка помогает только послушным детям? А если ты ведешь плохо, то что ей скажешь, когда она явится тебе?
— Я скажу, что вел себя хорошо.
— Но ведь это не так. Я тебя все время прошу, а ты меня не слушаешься.
— А если буду слушаться, она мне поможет?
— Конечно, только если ты поможешь ей.
— Да мам я помню. Если ты поможешь ей, то она поможет тебе.
Женщина обернулась и увидев меня встала и смущенно взяла сына за руку.
— Извините, — остановил ее я. — А что делает эта Линь Сянь?
Мальчишка показал на меня пальцем и удивленно спросил:
— Мам, он что не знает о девочке, которая помогает?
Женщина смотрела на меня пытаясь понять шучу я или нет, но видя мое спокойствие, пояснила:
— Это легенда, которая ходит у нас в городе много, много лет. Некоторым является девочка, просит о помощи и если человек ей помогает, то и она потом обязательно помогает ему.
— И сколько этой легенде лет? — замерев спросил я.
— Ну-у, — протянула она, — мне ее еще в детстве рассказывала моя мама, а ей ее мама.
Женщина с ребенком давно ушли, а я так и продолжал стоять, осмысливая услышанное.
Ряды закончились и передо мной открылось следующее разветвление. Я выбрал то, куда указывала надпись «Мастеровые». Названия здесь повторялись и только заведений по починке обуви, насчитал четыре, а по пошиву одежды три. Улочка уходила вниз и я решил пройти по ней, потом вернуться к белым воротам и там ждать Рупера.
Уже подходил к концу ряда, когда недалеко от меня открылась дверь и из нее вышел Пастэр, а с ним еще несколько человек.
— Вот кто виноват в смерти Сайриса! — сразу понял я.
Сердце бешено заколотилось. Передо мной стояли люди, которые убили Каса и других жителей деревни и во всем этом обвинили меня.
Я отвернулся, опустил пониже голову и прошел мимо, чувствуя вибрацию на груди. Возможно, стоило подойти и убить столько врагов, сколько успею и главное достать Пастэра. Но занятия с учителем, дали свои плоды. Гнев не должен туманить мозг и если так происходит, ты обречен на поражение. Я хорошо усвоил урок и успел ни один раз в этом убедиться.
Чтобы не привлекать излишнего внимания, отошел подальше и наблюдал издалека. Они зашли еще в несколько лавок, вернулись обратно и о чем-то переговорив, направились в другую сторону. Я проследил их до двери дома, в котором они остановились.
Глава 8
Хьюстон сидел за полукруглым столом и зло мял сигарету. Содержимое начало высыпаться из тонкой бумаги, а он все стирал и стирал ее между пальцами. Это был мужчина около шестидесяти лет, с глубокими складками на лице. Волевой подбородок и седеющие волосы, придавали ему вид уверенного и много повидавшего человека.
Хлопнула дверь в приемной и он тут же закричал:
— Секретарь, зайди.
Тут же без стука, появился молодой парень, двадцати с небольшим лет. Шатен, ростом выше среднего, крепкого сложения. А вот смотреть ему в глаза было тяжело даже Хьюстону. Такой взгляд мог принадлежать только тому, для кого человеческая жизнь ничего не значила.
— Сядь! — кивнул он на стул, стоящий напротив.
Парень послушно опустился и замер на краю, расставив ноги в стороны. Хьюстон сам воспитывал его и удовлетворенно заметил, что Секретарь занял положение, из которого может мгновенно вскочить и не быть застигнутым врасплох.
— Ну расскажи мне, — еле сдерживая гнев, — как твои хваленые профи, не смогли отделать простого наемника?
— Понимаешь, — тот кого назвали Секретарь, наклонился вперед и сцепил руки в замок. — У них бы все получилось, но вмешался какой-то мальчишка и сбил нам планы.
— А меня это не волнует, — сорвался на крик хозяин кабинета. — Ты провалил всю операцию и что нам теперь делать? Как мы внедрим на это место своего человека?
— Послушай Хьюс.
— Я же просил не называть меня так, — поморщился тот, чье имя сократили.
— Ладно шеф, ничего страшного. У нас там и так будут два человека, в которых я уверен.
— А так был бы старший всей группы сопровождения, понимаешь разницу?
— Понимаю, понимаю, но теперь ничего не изменить, до отправления осталось полтора часа.
— Тебе повезло, — шеф откинулся на спинку, — я подстраховался и теперь там будет еще один наш человек. Причем он поедет с учеными и станет отвечать за их безопасность лично. Как ты думаешь кто это? — ехидно улыбнулся Хьюстон.
Эрик посмотрел на шефа исподлобья, уже обо всем догадываясь и недовольно спросил:
— А раньше нельзя было сказать?
— Добро дали пять минут назад и ты должен понимать, я не могу никому доверять кроме тебя. Мы знаем только то, что везут важную вещь, но сопровождение будет не усиленным. Вероятно, не хотят привлекать особое внимание. Ты должен все узнать, ну и сам понимаешь, если что, свидетели нам ни к чему.
