Шальная очередь из пулемета, прилетевшая из тьмы, прошлась по машине, прошив ее насквозь, и бронещитки не помогли, похоже, стреляли попавшие под ментальную атаку охотники.
А из леса, до которого чуть больше десятка метров, уже неслись твари, только против Константина шестеро.
— Рви, — выкрикнул Воронцов, прекрасно помня, что боевая ипостась действует всего шесть минут, хотя за шесть минут твари разорвут всех караванщиков, которые столпились на узкой дороге.
Беляш все понял правильно. Взяв с места круче любого чемпиона мира по спринту, он ворвался в группу атакующих теней. Они шли фронтом метров в семь-восемь. Были тут два волка, медведь, причем искаженный, а не просто зараженный, и проклятый с парой чертиков, каких-то здоровых, гораздо больше тех, что Константин видел ранее.
Беляш оказался на высоте. Он, словно поняв, кто самый опасный противник, рванул на то, что когда-то было человеком. Черный силуэт размазался, уходя в сторону от атаки, и, вскинув свою пятипалую лапищу, сотворил знак. Прямо на пути прислужника возникла завеса тьмы, скрывшая проклятого из виду. Вот только Беляш в новой шкуре был уже не простым прислужником. Махнув лапой, он оторвал башку чертику, который вынырнул из за-завесы, когти прошлись по слегка длинноватой уязвимой и не слишком толстой шее, и во все стороны плеснуло черной жижей, заменяющей твари кровь. А затем он просто впечатался в барьер, и тот разорвало, словно в натянутую газету влетел камень. Черный хотел встретить Беляша какой-то ведой, но лезвие на конце хвоста вошло ему в грудь, пробив то место, где должно было быть сердце. Силуэт стал заваливаться на спину, а прислужник взмахом левой лапы буквально сорвал укрытое тьмой лицо.
Все это произошло чуть больше чем за секунду, и зафиксировал все это Воронцов краем глаза, так как, вскинув к плечу «Кару Сварога», вогнал две пули в морду искаженного медведя, который шел на таран его «Тура». Ствол артефактного револьвера, пришедшего из прошлого, вспыхнул белыми рунами, а пуля, вылетевшая из него больше напоминала трассер, она разорвала сначала клочья тьмы, которые шарахнулись от нее в стороны, будто тараканы, когда на кухне свет зажгли, а затем прошила медвежий череп, будто тот был из мягкого пластика, развалив его на две части. Второй выстрел угодил в уже мертвую тушу, которая, споткнувшись, полетела кубарем и распласталась в болотистой траве в трех метрах от дороги.
Видимо, все же кто-то координировал тварей, и выжившие дружно рванули на Константина. Но тут пришли в себя охотники. Из «Тура», которых стоял метров на пять дальше по дороге, пулемет в кузове забился, словно сумасшедший, длинная очередь вспорола бок волчары и расплескала мозги последнему чертику. Второй искаженный волк с перебитыми лапами пополз обратно во тьму, но скрыться не успел. Щелкнул одиночный выстрел из «Императора» Савы, и зверь рухнул в болотистую траву. Беляш не стал ждать, когда пожалуют новые враги, и, издав тот самый вой, которым оглушил зараженную тьмой кошку, скрылся в лесу. За спиной Воронцова очнулся пулемет, лупивший с крыши фургона, в котором ехала Даяна, вот только бил он куда-то за спину Константину. Боярин обернулся и увидел, как через овраг перемахивает еще один волк. В красивом грациозном прыжке он вышел на линию огня, и пулемет заткнулся, боясь зацепить обозников, а те вообще не видели зверя, отбивая атаку слева.
Здоровенная зверюга, была укутанная тьмой настолько плотно, что опознать его можно лишь по силуэту, ударила ментальной атакой, да такой, что Сава рухнул на землю и забился в судороге. Константину, стоящему в стороне, досталось меньше. Тень уже была потрачена, и сейчас его прикрывал только оберег Сварога. Он хоть и не повторил судьбу наемника, который валялся на земле в отрубе, но руки налились железом, ствол «Кары» гулял, не давая поймать цель, в глазах поплыли круги. Но тут на его пути встал Дрозд, который хоть и пошатнулся от ментальной атаки, револьвер он выронил, но откуда-то в его руке возник артефактный кинжал, горящий алым пламенем. Каким-то неуловимым движением он сместился и закрыл собой Воронцова. Левая рука приняла на себя распахнутую пасть, а правая всадила пятнадцатисантиметровый широкий клинок в бок волчары.
Челюсти искаженного зверя сомкнулась на рукаве его кожаного сюртука. Зачарование выдержало, не выдержала кость, треск Воронцов услышал отчетливо. Дрозд вскрикнул, и, стряхнув искаженного волка на землю, упал на одно колено, всаживая клинок еще раз, но уже в шею. Левая рука наемника висела плетью.
— Сзади, — крикнул Дрозд.
Воронцов не стал раздумывать. Он прыгнул в сторону, стараясь в полете развернуться, и, как ни странно, ему это удалось. Что-то незнакомое, вроде того, что описал Радим, когда рассказывал про атаку на торг, сгорбленное, с длинными руками, оказалось на крыше его «Тура», окруженное клочьями тьмы, которые по его приказу рванулись к Константину и Дрозду. Наемник не успел даже дернуться, как оказался в сером мутном коконе, где почти мгновенно вырубился. А вот атака на Воронцова провалилась. На пути лоскутов тьмы неожиданно для боярина возник слегка мутноватый щит, который, прикрывая его, выставила Юлия.
В барабане «Кары» остались еще четыре пули. Первый выстрел Константин сделал еще в полете, он ушел в молоко примерно на полметра левее. Второй раз шмальнул, уже приложившись спиной о дорогу. Вышло не так, как задумывалось, пуля пробила крышу, пройдя через распахнутую дверь, и попала в сустав задней лапы или ноги, все же что-то в этой твари было человеческое.
Та заорала, глуша всех вокруг, так, что у бывшего детектива едва барабанные перепонки от нагрузки не лопнули. Но в этот момент вернулся Беляш и, захлестнув «горбуна», сдернул его вниз, после чего его хвостовой клинок пробил голову поверженного врага.
— Спасибо, — поблагодарил Константин мысленно и прислужника, и боярышню.
А среди грузовиков шла резня. Стрельба, стоны раненых, крики умирающих доносились и справа, и слева. Пулеметы охотников лупили в невидимых Константину врагов. Все ещеосложнялось тем, что он ни хрена не видел. А потом на них обрушился новый ментальный удар. На этот раз черный ведун долбанул не страхом, а подавлением. На мгновение Воронов замер, руки упали вдоль тела, оба пулемета и несколько винтовок и пистолетов заткнулись. Беляш заскулил, но в отруб не ушел. И тут твари из тех, кого подавила тьма, рванулись в сторону боярина, видимо, до ведуна дошло, что люди — грязь, а вот он — достойная добыча. Ведь говорил тогда Страж, что тот ведун в поселке пришел за ним, сомнительно, что этот оказался тут для того же, но на месте тех, кто руководит ими, он приказал бы уничтожить такого врага при первой же возможности. Оберег Сварога раскалился, приводя подавленного Константина в чувство, и вовремя, на него со всех сторон неслись твари и люди. Пуля угодила в левую руку, но зачарование выдержало, правда, на пару секунд ощущения были не из приятных. Стрелял тот самый старший приказчик. Он выскочил со спины из-за фургона. Второго выстрела ему сделать не дали. Как ни странно, Сава, который очень вовремя пришел в себя, выкатившись из-под машины, выстрелил из своего «Императора». Обе пули сбили приказчика на землю, вот только курточка у него была зачарованной, противник начал подниматься, но тут Воронцов всадил в него предпоследнюю пулю из «Кары». Последняя досталась какой-то искаженной кошке, вроде рыси, бросившейся на беззащитную спину Савы.
