— Хорошо, — согласился Воронцов, прекрасно поняв, что ему везут информацию по Братине.
Вытащив из небольшой приемной слегка пыльное кресло, он парой ударов тростью слегка его почистил, после чего уселся рядом с лестницей и достал трубку.
— Ваше сиятельство, я вам больше не нужен?
— Нет, Трифон, занимайся своими делами, ты свою задачу выполнил, и передай Ставру Прохоровичу мою благодарность.
Водитель и сопровождающий поклонился, передал Воронцову ключи от дома и исчез.
— Хороший дом, — заметила Юлия. — Хотя ты зря отказался от усадьбы Малка, там бы ты был в гораздо большей безопасности.
— Если так смотреть, то зря, — согласился с ней Константин, — а если смотреть с перспективой на наше дело, то это идеальное место. Ты же мне поможешь с безопасностью? Кроме того, наймем людей для охраны.
— Куда ж я денусь? — ответила Юлия, вздохнув.
Правовед появился через двадцать минут. Сначала он передал Константину опечатанный портфель, с документами на Братину, потом договор на переход данного владения в его полную собственность. Воронцов расписался, приложил свою гербовую печать. Правовед тут же заверил все это божественной волей, простенькая веда, чисто для местных юристов, и, передав копию документов, поклонился и отчалил восвояси. Все оформление заняло десять минут.
Константин еще раз обошел дом и, заперев дверь, поймал бричку. До аукциона еще больше четырех часов, нужно привести себя в порядок — зайти в цирюльню напротив гостиного двора, арендовать «Империал», не гоже появляться в уважаемом аукционном доме, используя такси на лошадиной тяге.
Он успел все вовремя — и побриться, и сапоги почистить. Ровно в восемь вечера, «Империал» остановился у крыльца аукционного дома, и парень в красной ливрее распахнул перед Воронцовым дверь машины.
— Да уж, — произнес Константин, поднимаясь по ступеням, аукцион, был обставлен с помпой, гости понимались по красной ковровой дорожке, их внизу и вверху лестницы стояли бойцы с карабинами, причем к нижним еще и ведуна приставили.
Константин прошел через двери, и тут же возле него возникла молодая женщина в длинном черном платье с выразительном декольте.
— Ваше сиятельство, — склонилась она в легком поклоне, — Агапий Прокофьевич просил провести вас в зал торгов, через десять минут начинаем. Там же вы сможете выпить и выкурить сигарету или трубку. Прошу за мной.
Константину продемонстрировали довольно красивый тыл, который ходил туда-сюда под платьем.
Аукционный зал был полон, человек двадцать очень состоятельных господ, если, конечно, судить по одежде и по украшениям.
На появление Константина некоторые из мужчин повернули головы, но лишь кивнули незнакомому новичку. Хотя вон там теперь уже самый молодой член совета. Они не были представлены, но остальные вроде его называли Орестом.
Константин изучил бутылки, в основном вино и водка, хотя справа что-то напоминающее коньяк.
— Что в той бутылке? — поинтересовался он у местного чарника, так тут называют барменов.
— Напиток из латинянского союза — виски. Крепкий, делают из солода, выдерживают в дубовых бочках, — пояснил чарник. — Пьется со льдом в толстом бокале.
Воронцов выслушал все это, не моргнув и глазом.
— Плесни грамм сто, — попросил он, — льда — три кубика, не больше.
Чарник молча выполнил заказ и поставил перед ним квадратный толстый тяжелый стакан. Странно, в России всегда были популярны граненые стаканы, и тут он ни одного не встречал. Неужели не изобрели?
Воронцов взял стакан, повернулся к залу и увидел свою провожатую, которая стояла рядом с одним из кресел во втором ряду. Он посмотрел на высокий табурет возле стойки, затем достал трубку. Он в торгах участия не принимает. Ему интересно просто взглянуть на них и узнать, за сколько уйдет кортик члена княжеского дома. Так что, взгромоздившись на табурет, он отрицательно покачал головой и принялся раскуривать трубку.
Девица понимающе кивнула и вышла. Это не места в кино, никто чужого не займет. Захочет боярин сесть, сядет, а нет, у стойки с алкоголем он никому не мешает.
Так, попивая виски и дымя трубкой, Константин наблюдал за разворачивающимся аукционом. Уже минут через двадцать он понял, что, несмотря на пафос, это очень мелкий аукцион. Пока что самый дорогой лот был меч с камнем какого-то там боярина, жившего четыреста лет назад, убившего какого-то латинянского рыцаря, и за него отдали целых семь тысяч. Затем были еще какие-то боярские реликвии, но самая дорогая из них ушла за четыре с половиной. Кто-то купил кресло по цене «Империала». Одна дама приобрела гарнитур за три тысячи — серьги, перстень и подвеску.
И вот, наконец, внесли его кинжал. Видимо, он был заявлен как жемчужина аукциона. Рассказ Константина немного претерпел изменения, но не критично, выглядел вполне правдоподобно. История находки сохранилась полностью. Кортик наградной, принадлежал племяннику великого князя Артемия III, князю крови Борису Константиновичу Русову, сыну сестры великого князя Ольги.
Народ зашептался, лот вызвал оживление в достаточно посредственном торге.
— Стартовая цена — пять тысяч кун золотом, — выкрикнул распорядитель.
Люди стали переглядываться, никто не ожидал такого старта, самый высокой стартовой ценой до этого момента была тысяча.
Наконец, одна из дам с довольно неприятным лицом, словно ей по жизни всем обязаны, подняла руку и произнесла:
— Шесть.
Что ж, Константин, покидая аукционный дом с чеком на одиннадцать с половиной тысяч, мог считать себя вполне удовлетворенным.
Деньги на старт предприятия теперь у него есть. Жалко, он думал, пухлый мужик в первом ряду накинет еще тыщенку. Но нет, не потянул. Ладно, теперь нужно завтра отправить деньги в банк и начать заниматься делами. А то расслабился он что-то. То с советом терки трет, то по аукционам шляется, а убийцы его живы и здоровы. А нужно, чтобы были мертвее мертвого. Но это все завтра.
Глава 4
— Ваше сиятельство! — с максимум издевки, под осуждающим взглядом Горда, произнесла Лада. Ей, как женщине из общества, в котором большинство сословных правил — пережитки вековой давности, было глубоко плевать, что Воронцов теперь настоящий боярин, и когда они оставались наедине, она становилась сама собой.
Константин поднял голову от яичницы, которой завтракал, и вопросительно посмотрел на артефакторшу.
— Вы, понятно дело, разруливаете свои проблемы благородных, вон домом обзавелись, но может быть, вы соизволите обратить внимание на своих спутников-трудяг, которым не повезло родиться с серебряной ложкой в заднице и которые вынуждены заниматься тяжким трудом?
— Да как она смеет? — начала Юлия.
— Оставь, — попросил Константин, — я сам разберусь. В чем-то она права.
