– Вообще-то приблизились, – сказала адмирал. – Сдается мне, мы загостились в этих местах. Сколько вам нужно времени, чтобы записать осмотр этой последней находки?
– Если вам не нужны вещественные доказательства сверх того, что мы уже отправили на «Бдительный», то закончим через пятнадцать минут, – ответил офицер. – Если нужны образцы, то на это уйдет час.
– Ограничьтесь лишь записью, – приказала она. – По-моему, мы и так уже забили ящики под завязку на радость техникам с Нейпорара. Передайте остальным отрядам, пусть тоже сворачивают обследование и возвращаются на челноки. Через сорок минут мы должны быть в гиперпространстве.
– Слушаюсь, мэм, – отчеканил Биклиан. – Будет исполнено.
Ар’алани отключила коммуникатор.
– Все слышали постановку задачи, – произнесла она, повысив голос на весь мостик. – Через сорок минут в гиперпространстве.
– Через сорок минут в гиперпространстве, – продублировала Вутроу, набирая команды на квестисе. – Прикажете вызвать Аб’бег? Полагаю, вы планируете поручить ей первый отрезок пути.
– Обязательно, – подтвердила Ар’алани. – Но это не к спеху. Пускай еще полчаса побудет в каюте.
– И то верно, – ехидно сказала Вутроу. – Мы же не хотим, чтобы ее тут одолела скука.
– Угроза скуки меня волнует меньше всего, – мрачно парировала адмирал, глядя на тактический дисплей на другой стороне мостика. – Как вы и сказали, в округе могут рыскать другие патрульные корабли.
* * *
Много лет назад, когда Зодлак’ин’даро поступила на службу во Флот экспансии и обороны, ее переход из родной семьи в семью Зодлак был обставлен со всеми изысканными церемониями. Лакинда мало что запомнила из происходящего, помимо того, что торжество было масштабным и блистательным и повергло в шок ее непритязательную натуру.
Она подозревала, что сегодняшний переход в другую семью будет не таким грандиозным. Не потому, что переход из великой семьи в правящую был тривиальным событием – совсем даже наоборот, – а потому, что всеобщее внимание занимал ажиотаж вокруг провальной операции на Хоксиме.
Это ее как раз устраивало. Она знала, что подавляющее большинство в ее ситуации обеими руками ухватились бы за предложенный шанс повысить свой социальный статус, устремившись на новую позицию без оглядки на старую. Но несмотря на то что Лакинда прекрасно понимала, какая честь оказана ей семьей Иризи, она не могла избавиться от подспудного чувства раскаяния перед семьей Зодлак. Ведь это они возвысили ее из безвестности, а она всегда была убеждена, что за такие благодеяния следует отплатить верностью.
Разумеется, она и не рассчитывала, что какая-то другая семья заинтересуется ей настолько, чтобы переманить к себе, поэтому никогда по-настоящему не задумывалась, как вести себя в такой ситуации. Но это все-таки случилось. Более того – предложение Иризи было более чем щедрым: из почетной приемной дочери семьи Зодлак она сразу становилась праворожденной Иризи. Все друзья, с которыми она советовалась по этому поводу, в один голос убеждали ее соглашаться.
И вот она оказалась в Цсапларе, столице Доминации, вышагивая через Зал собраний к приемной семьи Иризи в Синдикуре. Лакинда убеждала себя, что это было лучшим ее решением. Непрошеное чувство вины было лишь порождением ее комплексов, которое со временем исчезнет, если не обращать на него внимания.
По крайней мере, она на это надеялась.
Как она и ожидала, церемония прошла быстро и несколько скомканно. Вот спикер Иризи’эмо’лакфо приглашает ее к себе в кабинет, где уже ждут свидетели; вот объявляет о ее переходе из семьи Зодлак в семью Иризи, произносит вместе с ней клятву, которой подтверждаются взаимные обязательства, и поздравляет новоиспеченную родственницу. Легкий укол раскаяния, который Лакинда почувствовала во время клятвы, быстро погряз в уйме полученных от спикера данных, которые предстояло изучить.
Через тридцать минут по прибытии настало время уезжать. Только теперь она была не старший капитан Зодлак’ин’даро, а старший капитан Иризи’ин’даро.
«Зиинда». Шагая по коридору обратно к посадочной площадке для челноков, она снова и снова повторяла про себя свое новое среднее имя. В нем слышалась причудливая благозвучность, к которой еще предстояло привыкнуть. «Зиинда. Зиинда».
– Старший капитан Зиинда? – раздалось за спиной.
Несмотря на все приготовления, ей понадобилось целых полторы секунды, чтобы мозг сообразил, что зовут именно ее.
– Да? – отозвалась Зиинда, останавливаясь и оборачиваясь на голос.
Женщина, направлявшаяся к ней широкими шагами, была ей незнакома. Впрочем, просторное одеяние в красно-синюю полоску с багровыми рукавами и черным шитьем были весьма узнаваемы. А уж бросающаяся в глаза наплечная перевязь спикера…
– Старший капитан Зиинда? – повторила незнакомка.
– Слушаю вас, – ответила Зиинда с упавшим сердцем от возвратившегося чувства вины.
– Я спикер Зодлак’бров’омтивти, – чопорно представилась женщина, подходя почти вплотную и остановившись лишь в полуметре от Зиинды. – Я надеялась перехватить вас до того, как вы встретитесь со спикером семьи Иризи. Видимо, я опоздала.
– Видимо, – подтвердила Зиинда. – Чем могу служить?
Примерно с минуту Лакбровом молча ее разглядывала. Зиинда стойко выдержала этот взгляд, приказав себе не тушеваться под ним. Допустим, спикер Лакбровом – самый высокопоставленный член семьи Зодлак в Синдикуре, но она-то теперь Иризи, и иерархия семьи Зодлак не имеет для нее никакого значения.
– Я надеялась, что смогу предложить вам определенные преимущества, чтобы вы остались в нашей семье, – наконец произнесла Лакбровом. – До меня дошли вести, что патриарх был несколько оскорблен тем, что вы не поставили нас в известность относительно предложения Иризи, перед тем как принять его.
– Приношу извинения, если я нарушила правила приличия, – сказала Зиинда, прекрасно отдавая себе отчет, что ничего подобного не совершала. Родич, которому предложили сменить семью, вправе по своему усмотрению обсудить это со своей нынешней семьей, но обязанностью это точно не считалось. – Но я поняла, что пришла пора сделать шаг вперед.
– Почему? – без обиняков спросила Лакбровом. – Семья Иризи предложила вам статус выше вашего прежнего? Мы могли бы предложить такой же. Что еще: деньги, земли, должность?
– Ничего из названного не было решающим фактором, – ответила Зиинда. Значит, Лакбровом не стеснялась спрашивать в лоб? Что ж, откровенность за откровенность. – Я поняла, что мне нечего делать в семье Зодлак, когда мой же первый помощник на семейном фрегате «Солнцеворот» поднял бунт, лишив меня полномочий. И впоследствии остался безнаказанным, потому что он кровный родич.
– На кораблях флота положение внутри семьи не имеет значения, – заметила Лакбровом.
– Вы не слушаете, – проговорила Зиинда. – Тот корабль не относился к Флоту экспансии и обороны. Это был фрегат семьи Зодлак.
