Вот просто так не дамся.
Пытаюсь поднять голову.
— Оставь его! — голос Мурата.
Затем шаги.
Ах, ты с ними был!
Вот как же так?!
Кто-то останавливается рядом, опускается.
— Слаб ты стал, — говорит Мурат.
— А ты… предал… меня…
Переворачиваюсь на спину, молясь всем богам о том, чтобы не потерять сознание.
Склоняется надо мной. Заросший немного, всклокоченный, чумазый, но живой.
— Это ещё кто кого, — голос серьёзный печальный. — Ты точно знаешь обо всем, что она натворила?
Мурат тут у себя дома, среди своих. Он и поехал-то сюда, чтобы устроить засаду на тех, кто шел по его следу. Чтобы отбиться.
— Я теперь знаю, — добавляет друг.
Мы встречаемся взглядами.
— Сюда, эй! — Мурат поворачивается к тому, кто за его спиной.
Приоткрываю рот как выброшенная на берег рыба. На ум просится только один вопрос: неужели и ты меня предал? И у меня осталась одна Эльвира, которая, как чувствую, предавать не будет.
Не даю Мурату себя коснуться, отбрасываю руку.
Тот вначале подается назад, а потом сжимает челюсть и снова нависает надо мной.
— А-а-а… — со злостью выдает Мурат. — Даже такой кусаешься! Ты в курсе, что она тебя заказала?
— А ты взялся… выполнить приказ… — с трудом цежу.
— Она хотела, чтобы всё так подумали! — глаза друга блестят. — Скажи спасибо, что дрогнула рука!
С чего? Не жест же его мирный пронял, который я перед домом показывал?
Темнеет в глазах.
Когда я прихожу в себя, жутко болит плечо, во рту сухо, кровь стучит в висках. Так уже было не однажды, когда я получал травмы.
Шевелюсь. Повязка сдавливает левое плечо.
— Побереги себя, Сафонов! — знакомый, родной голос.
Но проблема сейчас в том, что я хочу быть рядом не с Муратом. Я хочу быть там, где мой сын и где она…
Поэтому пытаюсь подняться.
Он оказывается возле кровати.
— Если ты знаешь, что натворил Архипов…
— Знаю! — отшвыриваю руку правой, потому что левая почти не слушается и прикусываю щеку с внутренней стороны потому что от боли мутится в глазах. — Нахрена ты стрелял?
Друг встает напротив.
— Инга заставила поверить, что ты ща местью придёшь, — выкидывает голову. — Влад ведь в порядке?
Мурат встает напротив и долго смотрит в мою сторону. Вид у него виноватый.
— И я поверил. Выходит, я не лучше тебя.
— Так Влад в порядке?! — иррацилнальная тревога заставляет привстать.
Простреливает рука и мне приходится стиснуть челюсти, перевести дыхание.
Друг в это время подходит вплотную к кровати и давит мне на плечи.
— Я же сказл, она сочиняла.
Снова выворачиваюсь.
— Ты что блин, телепат?!
— Нет. Просто она сказала. Нашла способ связаться через одного из парней.
Сердце резко начинает колотиться в районе горла.
— Она?
— Айдарова. Она рассказала про то, что ты обо всем догадался и что Инга передала это отцу. А я спросил про Влада.
— Что с ней? С ними обоими?!
Мурат смотрит в сторону. Тогда я повторяю:
— Что с ними сейчас?!
— Не знаю, Сафонов! О себе побеспокоился бы! Архипов не даст… — он смотрит на мою повязку. — Тебе надо к врачу. Я знаю как…
С трудом свешиваю ноги с кровати.
— Лежи! — пытается помешать Мурат, но я сопротивляюсь, что есть сил и остаюсь сидеть.
Мушки мешаются перед глазами.
— Слышь, мы ведь оба понимаем, что без врача, антибиотиков… Валер, и руку можно потерять.
Цепляюсь пальцами за стену и с огромным трудом встаю.
— И сына! — рявкаю. — Которого пять лет искал!
Мурат отступает.
— И жизнь, Сафонов, слышишь? Тебе Архипов так просто не даст попасть на сборище, где будут говорить о том, куда пропали бабки…
Хотя я понимаю он говорит это скорее просто чтобы что-то сказать. Я по глазам друга сейчас читаю: одобряет, значит, пойдет со мной, как и много прошлых раз.
Моя малышка. Моя девочка. С трудом пытаюсь натянуть рубашку на здоровую руку. Даже не верится, что Эльвира меня спасла.
Мурат поддерживает меня.
— Руку не жалко? — бормочет, глядя на пропитывающуюся кровью повязку.
Руку нет. Без нее проживу, а вот без семьи уже вряд ли.
— Хрен с ней! Зови… того, кто согласился отвезти до врача. И… возвращаемся. У тебя ведь с собой компромат?
***
Эльвира
Я отступаю, глядя на охранников, и выкидываю руку вперед, указывая на Ингу.
— Вы поверите ей? Посмотрите куда был последний звонок!
Потом смотрю на экран сотового: разбит. Ну отлично.
Оборачиваюсь к охранникам и четко проговариваю, так, будто бы обращаюсь к ребенку:
— Она пыталась убить вашего… — запинаюсь.
Вот как назвать Сафонова?
— Начальника…
Инга прикрывает живот рукой.
— Ты в своем уме? Я от него беременна!
Фыркаю.
Да я прекрасно понимаю, что можно хотеть отцу своего ребенка смерти. Ребенку — вряд ли, а вот взрослому человеку если он тебе самой угрожает, то почему нет?
— Так! — видимо старший из охранников разводит нас по углам. — Как вы сюда попали?
Смотрит мне в глаза.
— Дверь была не заперта.
Охранники переглядываются.
— Приказа ограничивать ваши перемещения не было, — наконец отчитывается старший из них.
Я выдыхаю. Приятно, что Сафонов по всей видимости мне доверяет. По крайней мере, именно так это выглядит.
Указываю взглядом на Ингу.
— А что насчет нее?
Лица охраны становятся более суровыми.
— Я дочь губернатора, — с угрозой говорит Инга.
— Об этом нам известно, — отрезает старший из охраны.
— Завтра здесь будет мой отец! — хорохорится Инга.
— Значит, завтра и разберемся, — с этими словами мужчина толкает меня в спину.
У Инги в комнате остаются несколько охранников, а меня под руку выводят в коридор. Остаемся с этим качком один на один. Хочется спросить, кто я тут? О чем распорядился Сафонов?
