– Идея очень простая, а простота, как оказалось, весьма ценится продюсерами и каналами, – кивок в сторону Петрункевича. – Жанр – костюмная приключенческая драма, условное название проекта: «Мушкетер государя императора». Немногие знают, что в российской армии в конце восемнадцатого века создали мушкетерский полк. А у нас действие, по крайней мере первого сезона, будет происходить в Российской империи начала девятнадцатого века. История начинается с того, что молодой и красивый разгильдяй из современного мира – в его роли я вижу вас и только вас – однажды странным и удивительным образом вдруг попадает из наших дней туда, в эпоху императора Александра Первого и Наполеоновских войн.
Грузинцев слушал со всем вниманием. И Илья Ильич, молодец, подыгрывал: важно кивал, будто с сюжетом хорошо знаком и одобряет, хотя слышал историю в первый раз.
– И вот этот парень становится мушкетером Томского полка. Ему приходится претерпеть немало приключений, военных и любовных, выстроить кучу интриг, найти, потерять и снова обрести свою любовь. А во время Отечественной войны двенадцатого года он не только при Бородине будет драться, чуть не захватит в плен Буонапарта, но возьмет в полон наполеоновского маршала и прекрасную польскую графиню. Вдобавок спасет курчавого тринадцатилетнего подростка, будущего российского гения, Сашу Пушкина.
Богоявленский недаром про Пушкина пробросил: хотел посмотреть, как артист прореагирует. Знает ли он, чей перстень носит? Но, как показалось, нет. Никакой приличествующей реплики не подал: а у меня, мол, печатка на руке – пушкинская. Даже не коснулся ее, не покрутил, не поправил.
Поэт и дальше продолжал разливаться соловьем. Очаровывать мужчину оказалось в целом проще, чем даму. Все то же самое: полное внимание к объекту, обаяние включить на «очень сильно», только полностью убрать сексуальную составляющую.
Петрункевич на секунду оторвался от еды, взял телефон, набрал на нем пару слов. В кармане у Богоявленского беззвучно дернулся телефон. Поэт заглянул в него – пришло сообщение от продюсера: «Красиво излагаешь! Прям захотелось поставить».
Тайком от Грузинцева он под столом показал Петрункевичу кулак.
Пересказав, кратко, ярко и сильно, сюжет, Богоявленский стал понемногу закругляться:
– Хоть сценарий принят, работа над хорошим контентом, как известно, продолжается до тех пор, пока режиссер на последней смене не скажет: «Всем спасибо, все свободны», и не станет группу на «шапку» приглашать.
Этим поэт дал понять, что он тоже в теме, обычаи и сленг киношников ему ведомы и близки: «шапкой» называли вечеринку, на которой гуляет вся киногруппа после съемочного периода – название такое оттого, что раньше, в советские времена, шапку пускали по кругу, скидывались, а нынче за все обычно платит продюсер.
– Поэтому мне, конечно, нужно для сценария наполнение. Словечки, ухватки, ужимки, темы. Ведь главный герой – его зовут Иван Гончаров, тот самый, который в прошлое переносится, – он ведь и впрямь как вы. Тоже актер, и красавец, и косая сажень в плечах, и на лошади умеет скакать, и фехтовать, и драться. Посему я рассчитываю на вашу, уважаемый Андрей Палыч, – по киношным правилам хорошего тона он называл Грузинцева, хоть и совсем молодого, по имени-отчеству, – деятельную помощь. Позвольте мне пару-тройку дней побыть с вами, сопровождать вас, когда возможно, на съемки, на репетиции. Я, конечно, прошу прощения, что набиваюсь, но мне для пользы дела хотелось бы, хотя б на время, с вами подружиться. Да, кстати! Я скоро в моем загородном доме планирую вечеринку по случаю выхода новой книги.
Это ничего, что книжка появилась уже полгода назад – кто проверять будет!
– И я вас обоих приглашаю, – продолжал рассыпать брызги своего обаяния Богоявленский. – И тебя, дорогой Илья Ильич, и вас, Андрей Палыч. Приходите оба, с женами – у тебя-то, Ильич, сын – подросток, ему будет неинтересно, а вы, Андрей Палыч, можете и с девочками младшими приехать, и с падчерицей. Дом у меня большой, а я живу один, всем места хватит.
– Большое спасибо, – проговорил актер. Он, очевидно, впечатлился и тем вниманием, которое ему оказывал поэт, и приглашением в гости.
Как только покончили с деловой частью, актер приступил к своему салату – раньше не ел, оказывая говорившему уважение, только минералку прихлебывал.
Руководствуясь вдохновением, Богоявленский вдруг решил: а, была не была, может, простой путь окажется самым верным и ни к чему огороды городить?
– Какая у вас печатка красивая, – с замиранием сердца обратился он к актеру. – Продайте ее мне!
– О нет! При всем уважении, ни за что.
– Почему же?
Ох, сейчас выяснится, что он все знает и про Пушкина, и про дальнейший путь перстня, тогда добыть его станет гораздо труднее.
Но нет, Грузинцев ответствовал:
– Раритетная вещь. Антиквариат. Подарок любимой женщины.
И только-то? Ни о какой связи с Пушкиным (и другими) ты не ведаешь? Фу, тогда слава богу.
– А позвольте полюбопытствовать?
Актер молча снял с указательного пальца кольцо и положил, согласно приметам, на стол. Богоявленский благоговейно взял, рассмотрел: золото, сердоликовый камень, иудейские буквы.
Да, оно самое! Как на картинах Тропинина и Мозера, как на оттиске, что на десятках писем в Пушкинском Доме! Боже мой! Как он может не знать, не догадываться? А если вдруг его кто-то надоумит? Тогда пиши пропало: за кольцом будет куда более пристальный пригляд, и цена его, если вдруг начнешь торговаться, до небес взлетит. Поэтому действовать надо быстро, пока этот простак истинной ценности вещи не прочухал.
Скрепя сердце, он так же, через стол, вернул печатку хозяину.
Расставались они почти друзьями.
– Учтите, я теперь вцеплюсь в вас и больше не выпущу – по крайней мере, пока сценарий до полного блеска не доработаю, – говорил Богоявленский. – Скажите: когда и где мы встретимся снова?
– У меня сегодня вечером спектакль. Могу организовать контрамарку. Придете?
– Конечно.
– На два лица сделать?
– Кто же нынче в одиночку в театры ходит!
«Не хватало еще, чтоб Грузинцев стал подозревать: я скрытый голубой и поэтому его преследую. А найти спутницу для похода в театр не проблема. Это со зрителями мужского пола у нас вечно дефицит».
– Оставлю вам у администратора проходку.
– Мы и в грим-уборную к вам после спектакля пожалуем. Расскажем, что понравилось, что нет.
Это актеру не слишком пришлось по вкусу, и поэт поспешил объясниться:
– Ничто так ни производит впечатление на девушку, как знакомство со звездой.
– Гляди, – вмешался продюсер, адресуясь к Богоявленскому, – не рискуй! Грузинцев, звезда, девушку-то у тебя отобьет!
– Я знаю, – ответствовал ему поэт, – что Андрей Палыч женат и супругу свою любит.
