Хаарт тяжело сглотнул, его небольшие глазёнки бегали по комнате в поисках помощи, какого-то спасения.
– Кто ты? – шепча с хрипотцой, испуганно спросил Хаарт.
– Не узнаешь? – Реми наклонил голову набок, его глаза полыхали ненавистью.
Хаарт не смог ответить, слишком сильно боялся за свою жизнь, голос отказал ему. Он чуть качнул головой вбок, очевидно пытаясь отрицательно помотать ей.
– Я хочу поиграть с дядей, ведь ему так одиноко, – спокойно и нарочито медленно прошептал парень, вспоминая слова лотерона, сказанные когда-то. Вряд ли Хаарт вспомнил именно Реми, но глаза его округлились от осознания того, что кто-то из тех маленьких, слабых, невинных детей, вырос и теперь пришёл вершить свой суд и месть.
– Сколько детей ты осквернил, всех не упомнить, – ядовито шипел оборотень в лицо человеку, которого ненавидел больше всего на свете. Сейчас этот мерзкий тип полностью в его власти. – Теперь моя очередь быть доктором.
Мужчина занервничал, забился и попытался позвать на помощь. Реми мгновенно перехватил нож и рукоятью надавил на горло лотерона, из-за чего тот мог лишь хрипеть, не в силах издать мало-мальски связного звука.
– Страшно? – осведомился Реми, зная, что жертва не в силах ответить. – Ты должен плакать. Моли о пощаде, – тихо, склонившись к самому уху мерзкого детоложца, прошептал парень. Когда он отодвинулся, его зелёные глаза светились холодным, зловещим пламенем. Он ударил рукоятью по горлу лотерона, заставив того дёрнуться, едва не сгибаясь пополам. Теперь Хаарт не сможет кричать, лишь давиться пеной и кряхтеть.
Реми погладил свой кинжал и медленно порезал рубаху Хаарта. Тот забился в истерике, оцепенение спало с него, он пытался кричать, но задыхался и стонал. Оборотень сел мужчине на ноги и схватил руки, которыми человек пытался скинуть с себя парня. Казавшийся в детстве таким сильным лотерон на деле оказался весьма слаб: не проходил он тренировки в гильдии воров, не выживал в лесу и на улицах городов, не обучался у наёмников; не был оборотнем, в чьих жилах текла магия Персефоны.
Перехватив руки Хаарта, Реми наклоняя свои запястья, лениво выкручивал суставы мужчины и с лёгкой улыбкой и взглядом хищника наблюдал. Послышался хруст и хлопок. Лучевая кость вышла из локтевого сустава. Хаарт забился, захлёбываясь хрипом. Он пытался вырвать руки, но тем самым лишь причинял себе ещё больше страданий. Хватка оборотня, словно стальные кандалы, не ослабевала под попытками мужчины высвободиться. Снова хруст, на этот раз локтевая кость покинула сустав. Реми резким движением, злобно, с силой выгнул руки в стороны, одна из костей прорвала кожу и ткань и торчала теперь белым, запачканным кровью штыком.
Хаарт задыхался от боли. Он выгибал спину дугой, рвался из захвата оборотня. Его разбитая глотка выдавала то загробный хрип, то леденящий душу свист.
Реми до этого кипящий гневом, начал получать странное удовольствие от мучений своего врага. Медленно, чрезвычайно медленно, он резал кожу человека на полоски, выводя странные узоры, то, проводя по поверхности кожи, а то, чиркая лезвием по рёбрам.
Хаарт попытался прокусить язык, чтобы захлебнуться собственной кровью и не мучиться. Ему не удалось даже такой малости, юноша сразу же заметил потуги лотерона и разомкнул челюсть.
– Не так быстро, – перехватив правую руку мужчины, которой тот уже ничего не мог сделать, Реми погрозил Хаарту его же указательным пальцем. Вывихнутые кости руки, свёрнутые мышцы, торчащая белым клыком кость отдавались пульсирующей болью, но закричать, выпустив тем самым часть страдания, Хаарт не мог, лишь хрипеть. Воспользовавшись ножом, юноша отрезал палец с неподвижного запястья и засунул в рот Хаарту, ровно между зубов, чтобы тот не смог прокусить себе язык. Поддавшись порыву, Реми пропихнул его глубже, чтобы Хаарт не сумел вытолкнуть палец языком.
Как же сладко после этого захрипел мужчина, слёзы покатились по его щекам. Реми развеселился, он и не думал, что мучить людей так приятно. Безумная улыбка медленно расползалась на его устах.
Враг, захваченный врасплох, в собственной кровати, хрипел и сопел, обливаясь кровью, слюной, слезами и холодным потом от страха и боли, а Реми впервые за десять лет не прекращающихся страданий, улыбался, злобной, сладкой, безумной улыбкой. С вывернутой руки лотерона капала кровь. Кап-кап. Оборотень слышал этот звук и сумасшествие, порождённое пытками в Белом Клыке, пробудилось в нём. Капли, ударявшиеся о пол, волной отдавались в сознании парня. Глаза приобрели безумно-салатовый оттенок.
Он резал тело живого человека и наслаждался каждым мгновением. Острый кончик ножа скоблил кости ребёр, вытачивая в них углубления. Звук металла о кость приводил парня в экстаз. Время уходило медленно. Слуги ничего не слышали, а если помешают, Реми убьёт их. Он всех убьёт. В этом доме все виноваты! Никто из слуг не помогал бедным детям. Все служили Хаарту беспрекословно, в этом их вина, а Реми станет судьёй. Зайдите только, я вырежу всех.
Почти полностью лишённый кожного покрова на груди и животе, истекающий кровью, Хаарт продолжал смотреть на Реми живыми глазами; глазами животного, загнанного в угол, глазами ребёнка, с которым хотели сделать нечто ужасное, глазами детоложца, обрекшего себя на это собственными грязными руками.
Кровь, грязная, мерзкая, тёплая, воняющая железом, брызгала в лицо Реми, а он продолжал улыбаться и резать. Безумное чувство удовлетворения наполнило его.
Слуга всё-таки услышал возню и заглянул в комнату спящего лотерона. Последнее, что он увидел перед смертью, было море крови на кровати и изуродованный кусок мяса, в прошлом Хаарт, на котором сидел незнакомец. Покрытая ядом игла завершила жизнь свидетеля. Несколько раз дёрнувшись в конвульсиях слуга затих.
Реми не терял бдительности. Он обезумел, убивая ненавистного детоложца, но слышал всё, что творилось вне спальни.
Скоро его ненавистнейший враг умрёт, от боли, от потерянной крови, от мучений, от всего вместе взятого, и наслаждение закончится. Пришло время исполнить главное!
Юноша поиграл острой длинной иглой перед глазами Хаарта, перехватил её и вонзил в нужную точку. Акупунктура – одна из наук, изучаемых в гильдии убийц. С помощью игл через определённые точки на теле, можно воздействовать на организм человека. Реми выучил расположение важных точек, отвечающих за чувствительность, подвижность, сознание и напряжение. Он обездвижил Хаарта одним движением, при этом сохранив способность чувствовать боль.
Реми порезал трусы педофила и бросил испепеляющий взгляд на маленький член, терзавший детей на протяжении многих лет. Безумная улыбка сменилась отвратительным оскалом. Хаарт засипел пробитым горлом пуще прежнего, слёзы ручьям текли из его глаз, кровь хлыстала из ран.
– Это, похоже, самая важная часть, – шипел Реми и нарочито медленно отрезал половой орган.
Глаза Хаарта вылезли из орбит, из горла полилась уже не слюна, а пена. Наверно, продлись это ещё дольше, глаза бы просто лопнули от напряжения, но не этого эффекта добивался рекрут гильдии убийц.
