– Простите, я не знала о вашей болезни…
– Не бросайте трубку! – выкрикнул он и так же требовательно уточнил: – Интересно, что вас заставило вспомнить обо мне?
– Игорь Анатольевич, когда-то вы за несколько минут нашли данные на одного из наших конкурентов.
– Если бы только на одного, – усмехнулся мужчина. – Только для вашего мужа я добывал информацию не менее десятка раз. Ваш бизнес атакуют недоброжелатели?
– Сугубо личная просьба. Мне необходимо узнать данные об одной особе.
– Неужели, речь идет о женщине? В этой области я так себе эксперт.
– Мне больше не к кому обратиться. Я оплачу расходы и ваш труд.
– Надеюсь, это наша соотечественница? Мои связи не безграничны.
– Иностранка, но много лет живет у вас в Питере.
– Род занятий?
– Издательская деятельность.
– Имя? – голос собеседника дрогнул.
– Лючия. Вроде, итальянская графиня…
На том конце провода закашлялись, долго и тяжело.
– Игорь Анатольевич, вам плохо? – испугалась Мила.
– Я действительно болен, – сквозь приступ ответил Байков.
– Тогда извините за беспокойство.
– Не беда. Одиночеству необходимо общение, – поспешил с ответом старик.
– Вы одиноки? – удивилась Мила.
– Вы не ослышались. Ваша тезка нашла себе мужа помоложе и побогаче.
– Простите еще раз…
– Не вешайте трубку, Мила Григорьевна, – заволновался старик. – По телефону я ничего не могу объяснить. Изыщите возможность приехать в Петербург. Думаю, в моих силах вам помочь.
– Игорь Анатольевич, мне как-то неловко вас беспокоить.
– Приезжайте. Вероятно, вам совсем худо, иначе бы вы не позвонили.
– Вы правы, мне очень плохо.
– Тогда непременно приезжайте. Я помогу. Когда вас ждать?
Мила посмотрела на часы.
– Если на «Сапсане», то уже через пять часов. Устроит?
– Армейская закалка! – восхитился собеседник.
– Напомните, как до вас добраться.
– А я вас встречу на перроне, – предложил Байков.
– Мне совестно…
– Непременно встречу, мне необходимо двигаться, – запротестовал он. – Позвольте старику почувствовать себя не развалюхой, а в какой-то мере бодрым человеком. Поверьте, мне будет приятно и полезно прогуляться с интересной дамой.
Поезд мчался так быстро, что мысли Милы не успевали за его скоростью. О чем она могла вспоминать по дороге в Ленинград? Конечно, о своем прежнем житье-бытье. Для нее эта точка на карте навсегда останется Ленинградом, городом ее тревожной молодости. И, вероятно, сложного, но самого искреннего и глубокого счастья. Пусть с тех пор прошло уже два десятка лет, острота событий не притупилась. Уютнее и роднее жилья, чем те восемь метров узкого пенала, для Милы не было. Она бы и сейчас, не задумываясь, поменяла свою шикарную квартиру на комнатушку с окнами в полутемный двор-колодец. Там было так тесно, что двоим не разминуться. Повсюду сушились детские вещи, и пахло дешевым мылом. Но в этой клетушке жило счастье, хрупкое до безрассудства и бесконечно соблазнительное, которое выветрилось, испарилось, убежало за годы семейной жизни. Они им не дорожили, растеряли, не уберегли. Знать бы, где и когда был запущен дробильный механизм семейного распада?
…Часы показывали 20.35. Тема хныкал – у него резались зубки. Стоило ему заплакать, в стену барабанила вздорная соседка. В отличие от приютившей их интеллигентной дамы она была известной скандалисткой. Пытаясь лишить ее повода для бузы, Мила не спускала сына с рук. Дотронувшись губами до его лобика, она поняла, что температура выше критического уровня. При виде градусника малыш разразился громким протестом. Соседка выскочила в коридор и подняла переполох:
– Люди добрые, ратуйте! Ни днем, ни ночью нет покоя от этих приблудных жильцов! И почему все молчат? Я вас спрашиваю, Зоя Станиславовна! Это же вы навязали нам этих беспокойных постояльцев.
– Это мои дальние родственники, – только и смогла выдавить из себя старушка.
В коридор, пошатываясь, вышел худой нетрезвый гражданин с взъерошенной копной волос и в замусоленной майке.
– Ну, хоть ты поддержи меня, Вася, – обратилась к нему тетка. – Чего молчишь?
Поковырявшись в зубах, мужичок поморщился и цыкнул:
– Чего орешь, дура!
– Это я ору? – пошла в отрыв скандалистка. – Это ребенок орет! Не слышишь?
– Ну, пискнет, как комар, – отмахнулся сосед. – А вот ты, Лизавета, воешь, как сирена, – мужик задрал майку и почесал живот.
Из ванной выплыла тучная тетка с тазом выстиранной одежды и пошла напролом.
– Петровна, чего прешь танком? – возмутилась Лизавета.
– Тебя не спросила, – огрызнулась та и мило улыбнулась Зое Станиславовне.
Мила старалась не прислушиваться к голосам в коридоре и баюкала сына. Дала ему водички, поцеловала в лобик. Малыш поморщился и закряхтел.
– Не плачь, – шепнула ему Мила. – А то тетя Лиза зашумит. Скоро папка придет, сбегает в аптеку, дадим тебе порошок, и все будет хорошо.
Тема, сунув в рот кулачок, доверчиво смотрел на мать. Она одной рукой его качала, другой накрывала на стол. Стрелки часов приближались к девяти – вот-вот появится муж. Мила зашла в кухню поставить на плиту чайник. За столом с початой бутылкой водки ужинал Василий. У плиты возилась Петровна. При их виде малыш оживился и стал агукать. Мужчина поднял голову, нетрезво улыбнулся и протянул мальчику соленый огурец. Жена отругала его и заменила огурец сушкой. Тема обрадовался подарку и сунул его в рот. Соседка посторонилась, чтобы маме с ребенком не было тесно.
– Спасибо, – поблагодарила Мила. – Простите, что шумим и тревожим вас.
– Да, че, там, – отмахнулся сосед. – Дети есть дети.
– Все дети плачут. Как иначе? Поменьше обращай на нас внимания, – откликнулась Петровна, мешая белье в баке. – Расти дите и плюй на скандалистов. Живи и не тужи.
Мила поставила чайник на плиту и попыталась свободной рукой зажечь конфорку.
– Что же ты упрямая такая, – удивилась толстушка, забирая у нее коробок спичек. – Попросить не можешь? Не трудно же помочь. На то мы и люди.
На часах 22.00. Малыш весь горел и с каждой минутой капризничал все сильнее. В стенку снова забарабанила соседка. От испуга Тема зарыдал в голос.
– Моченьки моей больше нету! Заткни своего горлопана! – с криком вылетела в коридор Лизавета. – Ни заснуть, ни отдохнуть, ни телевизор посмотреть!
Входная дверь открылась, в квартиру в чуть припорошенной снегом шинели вошел улыбающийся Саша. Мгновенно оценив обстановку, молодой человек взял руку женщины и поднес к своим губам
