– Наталья Андреевна, а разве любовь не выше чести? – уточнила голубоглазая красавица. – Тем более что Маша была в наряде невесты.
– Давай размышлять вместе, – предложила Наташа. – По-твоему, Вика, любовь может оправдать даже предательство?
– Может, – уверенно выпалила кокетка. – Любви все прощается!
– Значит, если любишь, можно предавать?
– Если любишь, все можно!
– Кто еще так думает? – обратилась к классу педагог.
В глазах учеников мелькнуло сомнение, стоит ли отвечать искренне или проще озвучить книжный вариант. Кто знает, чем закончится откровенность с юной училкой. Настучит, куда не следует, а ты потом отнекивайся. Наташа почувствовала настороженность и даже отчуждение.
– Маша не любила старика, какое же предательство оставить его? – бросил педагогу вызов сосед Вики.
– Но она, Анатолий, поклялась ему в верности перед Богом и людьми. Она стала чужой женой. А церковные браки в те времена не позволялось расторгать даже царям. Как бы Маша смотрела в глаза людям, если бы, будучи замужем за другим человеком, стала жить с Дубровским?
– Подумаешь, преступление века, – хихикнул паренек с «камчатки». – Химичка вон живет, и всем довольна!
Класс заметно оживился. Наташа горько вздохнула, но нашла в себе силы улыбнуться. Это было явной провокацией. Позволить детям обсуждать поведение взрослых неэтично, а оставить реплику незамеченной – непедагогично. По правилам дипломатии ответ должен удовлетворить обе стороны. Жизненного опыта откровенно недоставало. Промолчать – значит дать слабину, струсить. Отступать не хотелось. Наташа посмотрела на провокатора и иронично выпалила первое, что пришло в голову:
– В чужом глазу соринку видим, в своем – бревна не разглядим.
Подросток оценил быстроту ее реакции и не стал вдаваться в подробности. Педагог, не выпуская инициативу из рук, живо перешла к теме урока:
– Вернемся в пушкинское время. Был ли у Маши выбор?
– Выбор есть всегда. Могла бы уехать в другой город, где ее никто не знает, – подсказала Вика. – Или за границу.
– В те времена, как и нынче, люди были привязаны, скажем так, к месту прописки. Мы живем в квартирах, дворяне обитали в своих имениях. В другом городе нужно было купить или снять дом. И было баснословно дорого. А где взять денег?
– Одолжить! – не унималась барышня. – Пусть Дубровский этим занимается! Не женское это дело!
Класс одобрительно зашумел.
– Одалживали под гарантии, – не сдавалась учительница. – Что мог предложить Владимир, если сам остался без имущества? Гол как сокол!
– Одолжить под честное слово, – гордо подсказал Анатолий. – Он ведь дворянин!
– Разве? А, по-моему, он разбойник. А кто даст в долг под честное слово человеку, который пренебрег нормами морали и к тому же соблазнил чужую жену? – педагог обвела класс взглядом. – Кто бы из вас одолжил деньги Владимиру?
– Я! – не задумываясь, выкрикнули несколько голосов сразу.
– Если он однажды нарушил одну норму, может нарушить и другую. Передумает и долг не отдаст, – пошла в атаку Наташа.
– Он честный!
– Он разбойник, Вера! – возразила педагог.
– Благородный, – заупрямился Анатолий.
– А какая разница? Человек чести не пойдет на преступление! А грабежи и поджег это преступления! А если бы соседями Дубровского были вы? Он мстил бы вам! А вы считаете себя невинными людьми. Кому бы из вас хотелось стать жертвой Дубровского?
Класс замер в раздумье. Желающих не нашлось.
– Но он же честный и благородный человек, – подначивала Наташа. – Подумаешь, ограбит или погрозит ножичком.
Ребята молчали. В глазах читалось недоумение. Минутой назад казавшаяся незыблемой истина обернулась разочарованием.
– Замкнутый круг, – возмутилась Вика. – Он из-за любви страдает и грешит.
– Владимир присвоил себе право распоряжаться судьбами других. Он мстит, а это не просто грех, это уже преступление, то есть статья уголовного кодекса. Во все времена был закон. И человек чести был обязан отстаивать свои права в суде.
– Не факт, что он выиграл бы дело, – подал голос упитанный крепыш.
Его позицию поддержали стразу несколько учеников.
– Не факт, что проиграл бы. Процесс занял бы немало времени и сил. И в тех судах были взяточники и бюрократы. Но останься Дубровский честным человеком, руку помощи ему протянули бы друзья, родственники, порядочные соседи, влиятельные однополчане. Мир не без добрых людей. Только борьба – более трудный путь, гораздо проще стать разбойником.
– Но в повести всего этого нет, – возмутилась Вера. – Там все гораздо проще.
– А в жизни? – Наташа вернулась к доске, чтобы видеть лица всех ребят. – Недавний выпускник нашей школы из ревности убил соперника. По его мнению, любимая девушка сделала неверный выбор. Он прекрасно учился и был победителем многих олимпиад. Вроде, неплохой и толковый парень. Может, его и судить не стоит?
– Как же так! Он убил сына нашей соседки! – выкрикнула девочка с первой парты.
– Жертвы Владимира тоже были чьими-то соседями, родственниками, друзьями.
– Но они – плохие люди, – с вызовом уточнила Вика.
– По мнению Дубровского, – заметила педагог. – Разве это дает ему право вершить самосуд? Если ты не нравишься соседу, он может тебя…
– Не может! – возмутилась красавица. – Это беззаконие!
– Вот ты и ответила на мой вопрос. Так кто считает Дубровского героем? – Наташа обвела взглядом класс. – Кто берется выступить в его защиту?
Все опустили глаза.
– Жаль, – учительница вздохнула. – Разве он не достоин защиты? К сожалению, у Владимира не оказалось рядом друзей, которые могли бы помочь или поддержать дельным советом. Вся беда в том, что он одинок. Мне, например, его искренне жаль.
– Преступника? – недоверчиво уточнила Вера.
– Несчастного, запутавшегося в обстоятельствах молодого еще человека, который совершал неблаговидные поступки. Увы, мы не можем дать гарантий, что в дальнейшем, когда жизнь снова ударит его, Владимир не вернется на криминальный путь.
– Ничего себе сказочка, – покачал головой Анатолий. – Целый детектив.
– В этом величие и гений Пушкина. Он очень серьезный и глубокий писатель.
– Остается ждать, когда помрет старый муж, – обреченно подвела итог Вика.
Класс и учительница рассмеялись.
– Но нельзя предавать любовь! – упрямо повторила девочка.
– Нечего было доводить дело до свадьбы! Владимир обязан был предотвратить ее! – вскочила с первой парты неказистая малышка и с горячностью повторила: – Предотвратить! На то он и мужчина!
