Видно, что-то опять зазвенело в его голосе, потому что Сашка тут же бросила:
– Нет. Едем. Куда глаза глядят…
И отвернулась к окну, глядя на убегающие в прошлое низенькие домики с серыми крышами.
Покосившись на нее, Артур вздохнул:
– Ну ладно. Я, наверное, чересчур вошел в роль отца. Меня взбесило, как он на тебя таращится.
Только промычав что-то в ответ, Сашка прислонилась головой к стеклу и закрыла глаза. Артур пихнул ее локтем:
– Если ты сейчас уснешь, я снова заеду черт знает куда…
– У тебя топографический кретинизм? – язвительно заметила она, не открывая глаз.
– Есть маленько.
По интонации уловив, что он улыбается, Сашка неожиданно призналась:
– А мне нравится, как ты сжился с ролью отца. Я не против.
– Правда? – обрадовался он. – Мне тоже… по душе эта роль. Или призвание?
Поморщившись, она взглянула на него укоризненно:
– Ой, только этого пафоса не надо!
– Не буду, – согласился Артур.
В ее голосе зазвучало подозрение:
– Что-то ты стал слишком сговорчивым…
– Это полнолуние, – он указал пальцем на желтый шар в небе. – Оно всегда меня подавляет.
И в тот же миг двигатель заглох. Не встревожившись, только слегка удивившись, Артур попытался завести его снова, но машина не отзывалась.
– Что за чертовщина?!
Ему почудилось, будто сумерки сгустились, начали подползать к ним, угрожая поглотить. Может, сами того не зная, они с Сашкой пересекли запретную черту и угодили в некую реальность, о существовании которой не должны были знать? Он прислушался: не доносится ли с болот жутковатый вой?
Сашка боязливо взглянула на круглую луну:
– А вдруг и вправду чертовщина? У тебя же не «жигуленок» какой-то, чтобы заглохнуть! – она оглянулась. – Эта странная деревня… Косарь этот… А вдруг он колдун? И не выпускает нас из своего круга? Мы останемся тут навечно, и он будет высасывать наши души…
– Хорош болтать, – прервал ее Артур.
Когда ему становилось не по себе, он мог быть грубоватым, и Сашка уже знала это. И хотя она и бровью не повела, Логов сам уже взял себя в руки и пояснил, стараясь, чтобы голос не звучал виновато:
– Мы на мостике застряли, здесь вообще нельзя останавливаться. Придется выйти, я попробую вытолкать машину.
– Толкать будем вместе! Мы напарники или кто? – отрезала Сашка и открыла дверцу.
Ухмылка Артура чуть съехала вбок:
– У тебя грыжа не вылезет?
– Вправят. Командуй, что делать?
«Еще то зрелище, – подумал Артур, изо всех сил уперевшись в раму дверцы и контролируя положение руля. Сашка пыхтела с другой стороны, копируя его действия. – Хорошо еще, что никого тут нет, а то сдохли бы со смеху… Чертовщина? Да ну, бред. Не верю я в эти сказки».
– Как-то иначе я представляла отдых на море, – выдавила Сашка и зашлась смехом.
И в тот же момент «Ауди» встрепенулась и завелась, съехав с моста. Словно вырвалась за некую невидимую границу… Резко выпрямившись, они с Сашкой уставились друг на друга круглыми глазами.
– Его владения закончились, – прошептала она, но Артур каким-то чудом услышал. Не по губам же прочел? Или подумал ровно то же самое?
– Садись, – велел он, решив не комментировать происходящее.
Черт его знает, что творится в российской глубинке!
Или это Пашка завел его в отзвучавшие времена их детства?
* * *
Волк искал мертвого человека…
Легкий и серый, как тень, он скользил между деревьями, следуя за ароматом гниения, который не мог укрыться от него. Днем волк не уловил его, не различил в полевом букете, и только ночной ветер принес сладковатый запах, который кажется людям отвратительным, ведь они – брезгливые хищники. Убивают не ради добычи, а из других соображений, волку совершенно недоступных.
Волк шел по запаху.
Но природа подстроила ловушку – хищник понял это, добежав до края отвесной скалы. Спуститься с нее было ему не под силу, волк не умел прилипать к едва различимым уступам, как это делали горные козы, приводя его в исступление своей недоступностью.
А мертвое тело находилось внизу… Он не видел его, но был уверен, что нюх не обманывает. Такого не случалось еще никогда в жизни. И никогда волк не сталкивался с мертвым человеком. Трупы животных попадались ему часто, и волк не отказывался от еды, за которой даже не нужно было охотиться. Но ни разу он не ел людей.
На этот раз ему тоже не довелось отведать человеческого мяса.
* * *
Конуру, в которой они переночевали, трудно было назвать гостиницей, но у Артура уже не было сил ехать дальше во втором часу ночи. В номер вместились только две односпальные кровати, между которыми можно было просочиться лишь бочком. В крохотной ванной унитаз прижимался к сомнительной чистоты клеенке, которая гордо играла роль душевой кабинки.
Артур только протяжно вздохнул, увидев все это. Но спать в машине – еще то удовольствие…
– Я не буду там мыться, – заныла Сашка. – Там грибок… И еще хрен знает что!
– Не ругайся, – устало попросил он. – Тебе не к лицу. Ты же у нас такая милая девочка.
– Я не милая! Я злая и неблагодарная. Мы путешествуем, а я не ловлю от этого никакого кайфа.
– Ну извини…
Сгорбившись на постели, она уставилась в пол. В этот момент она показалась Артуру такой маленькой и несчастной, что он уже готов был вернуться за руль и поискать приличный мотель.
Но Сашка уже подняла голову:
– Прости меня. Сама не ожидала, что сдуюсь…
– Я тоже рассчитывал на более приятное путешествие.
– Эта комната похожа на гроб. На меня давит крышка.
– Вообще-то гроб устроен так, что крышка не давит на покойного. Даже не касается.
– А на меня давит! – она отвела глаза. – Артур… Ты боишься смерти?
Можно было бы отшутиться, если бы перед ним сидела не Сашка. Опустившись на корточки, он заглянул ей в лицо:
– Малыш, ты просто устала.
– Я очень боюсь, – проговорила Сашка ровным бесцветным голосом. – Как только представлю, что просто исчезну… Ничего не буду чувствовать, ни о чем не смогу подумать. Меня такой ужас охватывает! И самое жуткое, что этого не изменить. Все на свете можно исправить. Кроме смерти. Что бы я ни делала, все равно умру…
– Ты не веришь в царствие небесное?
