– Да, – усмехнулась Афина. – Умник пережил много конфликтов с этой «силой».
Акселю показалось, что она немного повеселела. Но нет – вот уже снова куксится.
– Хотите добавить комментарий?
– Пожалуй, нет. Если я правильно понимаю, то рассказ подходит к концу.
– Это так.
– Тогда я хотела бы дослушать историю до конца, – она скромно улыбнулась. – Извините, что перебила.
– Без проблем.
***
– Не забывай про волю – основу всех решений и главную опору личности, – продолжил объяснение Умник, глядя на ловящего каждое его слово Первого. – Ошибочно направленная воля превращается в самообман и вместо надёжной крепости становится тем, что разрушает тебя изнутри.
Две пары глаз уставились на Акселя. Убийца нахмурил брови и отвернулся.
– А ещё есть такая штука, как хитрость, – проворчал Умник. – Кстати…
Он залез в карман и вынул игрушечную мышь, держа её за хвост.
– Заканчивай маскарад, – потребовал мужчина.
Первый взглянул на безделушку с непониманием, но тут же отскочил назад, увидев, что мышь покрылась сиянием, полностью охватившим Умника. Через секунду свет погас, и на руках недовольного мужчины оказалась улыбающаяся красавица в лёгком белом платье.
– Фея! – радостно улыбнулся Первый.
– А вот и я! – бодро произнесла принцесса, обнимая Умника за шею и прижимаясь щекой к его угрюмому лицу.
– Хитрость всё делает по-своему и ради себя-любимой, а ещё обожает дурить окружающих, – пробубнил мужчина. – Но почему-то ценит несвойственную ей искренность.
– Мог бы расписать и поприятнее, – надулась Фея, спрыгнув с рук Умника. – И давно ты догадался?
– Как только прикоснулся к артефакту.
– А я-то всё думаю, чего это он по мне совсем не тоскует? – возмутилась девушка, пихнув его локтем в бок.
– И для чего был этот спектакль? – проворчал мужчина.
– Чтобы пробудить твою дремлющую чувственность.
– Понимаю, – закатил глаза Умник. – Именно ради этого, а не за тем, чтобы тихо переждать опасность, отсидевшись у меня в кармане.
– Не убивай в себе романтика, – отмахнулась Фея.
– Он во мне и не рождался.
– А вот это неправда.
Первый посмеялся, глядя на них, затем обратился к Умнику:
– А кто же ты? Разум?
– Хм, логично, – согласился мужчина. – Теперь понятно, почему никто не хотел меня слушать.
Юноша отвёл неловкий взгляд.
– Разум не может быть самой сильной частью личности, – объяснил Умник. – У него иная роль – сохранение знаний и применение их в нужный момент. Зачастую это вызывает протест у других… чувств и качеств. Из-за этого случаются внутренние конфликты. В общем, неблагодарная роль.
Он вытащил из горловины толстовки аквамариновый кулон и снял его с шеи.
– К тому же, временами разум нуждается в символах. Они помогают увереннее накапливать знания, – отметил мужчина. – Главное – уметь вовремя отказаться от этих символов. Зацикливаясь на всяких знаках, ты ограничиваешь себя.
– Если разуму больше не нужно, то не возбраняется ли передать симпатичный символ кому-нибудь не столь замороченному? – скромно поинтересовалась Фея.
– Как угодно, – Умник надел кулон ей на шею.
– Не знаю, что вы себе тут надумали, – внезапно подал голос Аксель, – Но я не чья-то там воля. У меня есть имя, и я сам по себе.
Несмотря на очевидное недовольство, он произнёс это настолько сухо, что поначалу его никто не понял.
– Ты слушал, когда я говорил о самообмане? – изогнул бровь Умник. – Впрочем, не стану исключать, что, на самом деле, всё это создал ты. Мои познания здесь, увы, ограничены. Но ты точно не можешь отрицать того, что все мы тесно связаны.
– Могу, пока не докажешь обратное, – невозмутимо парировал убийца.
– Доказать? Это можно, – кивнул мужчина.
Умник подошёл к Акселю и ткнул ему пальцем в лоб. Убийца отшатнулся и схватился за голову.
– Как ты… – промямлил он.
– Что ты сделал? – спросил Первый.
– Вот, тоже можешь оценить, – произнёс Умник, повторив на нём то, что сделал с Акселем.
Юноша вздрогнул и упёр ладони в лоб.
– Твои воспоминания… у меня в голове! – воскликнул он
– Ничего особенного, – пожал плечами мужчина.
– А я тоже так могу?
– Можешь.
Первый сконцентрировался и ткнул пальцем сначала Умника, потом Акселя.
– Хватит засорять мою память, – строго произнёс убийца, неловко отпрянув от юноши.
Принцесса отошла на пару метров, с безопасной дистанции наблюдая за мужскими забавами.
– Вам так нравится думать, что вы не люди, а куски чьей-то фантазии? – спросил Аксель, взглянув на Фею и Умника.
Принцесса и мужчина обменялись задумчивыми взглядами.
– Меня это устраивает, – пожал плечами Умник. – Все эти сомнения, попытки разобраться в себе и страх узнать что-то ужасное… Я устал от этого. Если моя задача – отвечать за разум Первого, то постараюсь больше не подводить его.
– Первый – хороший мальчик. Уверена, он не будет запихивать меня во всякие грязные фантазии, – рассудила принцесса, с прищуром взглянув на смущённо потупившегося юношу. – Значит, и переживать не о чем.
Аксель смерил неунывающую парочку нахмуренным взором. Его мысли по этому поводу так и остались тайной.
– А теперь, пора сделать выбор, – заявил Умник, взглянув на Первого. – Жестокий реальный мир или выдуманный, но полностью подвластный тебе.
– О чём ты? – удивился юноша.
– Ты придумал себе воображаемый мирок и заселил его. Твоё присутствие здесь, вместе с нами, говорит о том, что реальный мир тебя, мягко говоря, доконал.
Первый опустил мрачный взгляд. Он вспомнил о том, как очнулся в больнице и боролся за собственную душу с отчаянием, ставшим для него самым ужасным чудовищем. Есть о чём задуматься.
– А мы можем остаться здесь? – спросил он.
– Ну, этот мир рушился, потому что твоя личность была разделена, – рассудил Умник. – Но теперь ты снова стал полноценным. Так что, полагаю, всё в твоих руках.
– Что ж, – задумался Первый. – С одной стороны, не хотелось бы возвращаться в мир, из-за которого я оказался в таком состоянии…
– С другой стороны, ты наверняка не забыл желание вырваться отсюда, которое вело тебя с самого начала, – отметил мужчина.
Юноша взглянул в сторону заката, замершего на небосводе. Наконец-то, чистый горизонт! Огоньку бы понравилось. Выходит, что вера Первого оправдалась – именно такой горизонт должен видеть тот, кто всё для себя решил.
