Книга Зима 1238, страница 4. Автор книги Даниил Калинин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зима 1238»

Cтраница 4

Мусульмане заметили нового врага и даже попытались встретить его, развернувшись лицом и бросая лошадей в тяжелый галоп… Но набрать скорость они не успели. К тому же после прорыва линии ополченцев и первого столкновения с дружинниками большинство гулямов осталось без копий! И когда схлестнулся с нукерами узкий клин владимирских гридей, неудержимо разогнавшихся в тяжелом галопе и склонивших рогатины перед копейным тараном, русичи буквально рассекли надвое строй вражеских всадников, выбивая их из седел и стоптав всех, кто пытался преградить им путь! Между тем хвост колонны дружинников в воротах еще даже не показался…

Видя это, довольно усмехнулся воевода Еремей — и вновь поднеся к губам рог, протрубил трижды! И вновь взвились, закружились стяги, теперь уже с ликами Христа и Богородицы — и загремело над рядами пешцев большого полка и полка левой руки яростное:

— НЕ ЖАЛ-Е-Е-Е-ТЬ!!!

Глава 2

— НЕ ЖАЛ-Е-Е-Е-ТЬ!!!

До поры ратники лишь сдерживали напор врага, лишь обороняли все ширящиеся бреши в надолбах — но теперь, по призыву сотников, вои двинулись вперед! Шаг, другой, третий — давят дружинники силой сразу нескольких стройных рядов, отталкивают от себя поганых, переставляя ростовые щиты вперед! А закрывшись ими, усиленно разят татар рогатинами и мечами, крушат булавами! Не отстают от пеших гридей владимирские и московские топорщики, метнувшие во врагов последние сулицы — а после свирепо набросившиеся на кипчаков и тюрков, отчаянно рубя их секирами! Дрогнули, не ожидая такого напора покоренные, дрогнули, сминаемые, теснимые бешенными орусутами…

Между тем свежие гриди Владимира и Ростова, ведомые княжичем Всеволодом Юрьевичем, уже едва ли не надвое рассекли хорезмийцев на всю глубину их строя! Пусть постепенно сбавляя ход — но одновременно с тем расширяя прорыв, по мере выхода из города новых сотен. Словно в тисках сдавлена большая часть отряда хасс-гулямов между двумя дружинами! Две с половиной тысячи нукеров и не менее половины монгольских лучников отчаянно рубятся практически в окружении, избиваемые с двух сторон и тая, словно снег на весеннем солнце! А еще тысячу с небольшим тяжелых всадников, да вдвое больше легких стрелков-лубчитен ратники теснят к обрыву Трубежа! И уже падают с крутого, ледового спуска первые нукеры вместе с лошадьми — и хорошо, если удается им обойтись лишь ушибами… Ибо тех, кого в падение придавило собственной лошадью, без хороших лекарей уже не поднять.

Но кому-то не смогут помочь даже лучшие лекари…

Жестокая схватка развернулась напротив ворот Переяславля, там, где стояли до того ополченцы. И побеждает в ней владимирская рать, давит врага, теснит — по центру же и на левом крыле татары и вовсе спасаются бегством! Клонится чаша весов боя в сторону русичей!

Но Субэдэй-багатур слишком опытен и искушен в битвах, чтобы так легко проиграть…

Нойон оставил при себе гвардейцев-телохранителей — самых верных, самых преданных и неистовых в битве. Батыров, для которых смерть на поле боя является честью, а бегство — нестерпимым позором! Ни на мгновение не дрогнув, три с половиной тысяч тургаудов темник отправил на помощь истребляемым гулямам, готовым вот-вот показать спину, а оставшуюся тысячу — тысячу Кукуджу! — послал навстречу покоренным… Лишь его собственные телохранители, как и телохранители Кюльхана и Байдара остались рядом с многоопытным Субэдэем — багатур придержал подле себя обоих чингизидов, при этом не дозволяя прочим темникам мешать ему вести бой!

И нойон не просчитался: завидев бунчук его сына, кипчаки и тюрки замедлили бег — а подскакавший к ним туаджи яростно закричал:

— Бегите к лошадям — мы поможем оторваться! Быстрее садитесь в седла — и возвращайтесь в бой, стреляйте в орусутов, не подпуская к себе! Да быстрее же!

И нукеры послушно побежали к лошадям, все быстрее отрываясь от пытающихся догнать их дружинников, закованных в кольчуги или чешуйчатую броню, и не оставивших столь тяжелые ростовые щиты… В эти мгновения преимущества защиты пеших гридей обернулось для них серьезным недостатком в скорости! А тысяча тургаудов Кукуджу, обогнув нукеров, чье бегство стремительно обращается в осмысленное отступление, на скаку протаранила вырвавшихся вперед московских ополченцев…

— ХУ-Р-Р-Р-А-А-А!!!

С разбега пробивают монголы потерявших осторожность орусутов копьями-чжидами, расстреливают из тугих составных луков! В одночасье урянхаи смяли ряды белых сотен, опрокинули, заставили спешно бежать назад… И принялись преследовать их, истребляя в спину — покуда в бой не стали уже возвращаться конные лучники покоренных. Пока небольшими группами до десятка нукеров — но они тут же закружили «хороводы», засыпая стрелами владимирских ратников! И если до того срезни их редко находили бреши в «стене щитов» русичей, то во время преследования ряды воев расстроились, и потери от обстрела степняков тут же возросли… Закричали, срывая голос, тысяцкие да сотники, заревели витые боевые рога, призывая мужей остановить атаку и отступать, на ходу смыкая щиты! Вступили в схватку лучники Владимирского княжества — пока что на равных с ворогом, ибо число вернувшихся конных стрелков все еще невелико…

Темник же, завидя поражение московского ополчения, позволил гвардейцам вдоволь покрошить улепетывающих топорщиков, после чего остановил атаку сына. Ибо таранить в лоб уже начавших отступать и выравнивать строй гридей, ощетинившихся рогатинами, было бессмысленно — прорыв линии копейщиков слишком дорого обошелся бы соплеменникам-тургаудам! Бреши в строю орусутов не столь велики и быстро затягиваются, сквозь них не проникнуть в тыл ко все еще многочисленным пешцам врага… Главное, что Кукуджу удалось остановить бегство покоренных и вернуть их в битву — а судьба сражения решалась ныне на правом крыле битвы, куда Субэдэй и поспешил направить последнюю тысячу тургаудов!

Между тем, вступление в сечу многочисленного отряда тяжело бронированных монголов уже изменило ход боя! Ибо ханские гвардейцы, уступая батырам орусутов в лобовом таране из-за низости и меньшего веса своих скакунов, оказались неудобным, жестким соперником в ближнем бою. Используя оснащенные крюками копья-чжиды для стаскивания всадников из седел, они также наносят ими сильные колющие удары — а еще чаще стреляют из тугих составных луков в упор, целя в лица врагов! Свирепы и умелы тургауды с клинками, стремительно и сильно рубят они противников палашами чжурчженей и чуть искривленными степняцкими саблями!

Но ведь и русичи врагу ничем не уступают! Остановившись под напором свежих сил поганых, а после и попятившись назад, они каждую пядь земли отдают лишь после бешеной схватки! В темно-синих от гнева глазах владимирских, ростовских и суздальких ратников татары видят скорую смерть… И вскоре она действительно забирает гвардейцев с очередным уколом копья, сокрушающим тараном рухнувшей сверху булавы, лихим ударом клинка! Но и гриди падают на утоптанный, бурый от пролитой крови снег, под копыта верных жеребцов…

Воевода Еремей с горечью смотрит на кипящую по правую от него руку схватку, где в первых рядах сражается княжич Всеволод. Понимает мудрый воин, что с каждым мигом победа утекает из его рук… Когда же последняя тысяча тургаудов Субэдэя вступила в бой, воевода спешно отправил гонца к новгородцам с приказом уходить в детинец Переяславля! При этом поставив воев с самострелами в первый ряд и не дав себя окружить, отрезать от крепости… Одновременно с тем направил Еремей гонца и к берендеям: отступайте мол, переведите дух — а после помогите выйти из схватки левому крылу, а затем и центру, отогнав срезнями наседающих на русичей татар! Наконец, приказал воевода отойти назад и конным гридям, стоящим в задних рядах — все одно до них не дошел черед в сече, даже рогатины у большинства сохранились! Пусть и они дадут отдых жеребцам, да сами наберутся сил — когда же придет время, ударят навстречу ворогу, разгонятся, сойдутся с погаными в конной сшибке!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация