– Я понял. Сейчас буду, – подтверждая свои слова кивком, ответил Виктор.
Кто бы сомневался, что особист не оставит без внимания его персону. К слову, Виктор знавал его еще по училищу, хотя практически и не сталкивался с ним. Все их общение свелось всего лишь к беседе на первом курсе. Даже после того, как Нестерова взял в оборот особый отдел корпуса на первой стажировке, он не вызывал его и не беседовал.
Но Виктор помнил, как особиста интересовала личность Григорьева. Потом, из беседы с Александром Трифоновичем он выяснил, что есть у того в ДБР недоброжелатели. Уфимцев же, скорее всего, принадлежит к кругу, который не устраивают старые кадры. Так что, ничего удивительного в том, что в ЧВК есть представители этой группировки. Правда Нестеров все же не ожидал повстречать здесь именно его. А так-то, прекрасно помнил, что ему следует вести себя с оглядкой.
– Разрешите, товарищ майор, – подрос в звании их училищный молчи-молчи.
– Проходите, Виктор Антипович, – с добродушной улыбкой пригласил хозяин кабинета, убирая со стола какие-то бумаги.
Рабочее помещение у майора обустроено со знанием дела. Окон нет, освещение только искусственное, стены обиты толстым войлоком, входная дверь двойная с тамбуром, все с той же шумоизоляцией, забранной в дерматин.
– Товарищ майор, старший унтер-офицер Нестеров по вашему приказу прибыл.
– О каков! А я ведь помню вас еще совсем зеленым.
– Всякому фрукту свой срок. Созреваю понемногу.
– Или все же созрели? А, Виктор Антипович? – делая приглашающий жест, на стул у приставного стола, произнес майор.
– Я так не считаю.
– Ну, полноте, вся грудь в крестах.
– Но при этом я все еще не офицер.
– Всего лишь навсего формальный подход, командования, – отмахнулся майор. – По старинке продолжают прикладывать к людям новой формации прежние лекала. А это в корне неверно. Ведь Эфир позволяет добиваться куда более значимых результатов при меньших затратах усилий и времени. Вот к чему растягивать курс обучения в высших учебных заведениях на четыре-семь лет? Лично я не понимаю. Если за четыре года юнкера получают высшее гражданское и среднее военное образование, значит в гражданском вузе возможно дать его за два года. В случае прилично приподнятого Интеллекта, так и вовсе за год. А семь лет обучения в медицинской академии? Это же просто смешно. Уже после второго курса студенты обладают такими Умениями, что с легкостью оставят за спиной докторов с полувековой практикой. Но нет. Ретрограды вяжут их по рукам и ногам, чтобы не дай бог, молодежь не обошла своих учителей и наставников.
– Есть старая добрая поговорка, товарищ майор, – опыт, как и половое бессилие, приходит с годами. Молодежь конечно может нахвататься знаний, но такие знания не равняются практике, – возразил Виктор.
– Разве? Вот взять вас. Вы с легкостью оставите за спиной любого из подпоручиков и поручиков.
– Если бы они имели такой же боевой опыт, что и я, то разница была бы не столь уж существенной. А может я им еще и уступил бы. И потом, мой пример не корректный, потому что такое количество опыта, что перепало мне, обломится разве только выходцу из состоятельной семьи.
Чтобы добиться такого роста как у него, нужно вывалить на покупку опыта не менее пятидесяти тысяч рублей. А так вкладываться могут только по настоящему состоятельные люди. А уж если посчитать с очками надбавок, которые ему удалось заработать получить без затрат, так сумма возрастает еще больше.
– Я в курсе. Это благодаря тому финту с одаренным, – по своему понял слова Виктора, особист.
– Простите, товарищ майор, но я понятия не имею о чем идет речь. И имел ввиду лишь свое умение отлично стрелять, и склонность к изобретательству.
– Бросьте, Виктор Антипович, неужели вы и впрямь полагаете, что я не в курсе обстоятельств этого дела. Уверяю вас, мне о нем известно все. Как и о создании артефактов «Наводчик» и «Камуфляж». Знаю я и для чего на самом деле, четыре дня назад, вас отправлял полковник Григорьев, в тыл к японцам. А вот вы не понимаете, что всякий раз он подставляет вас под удар. Причем так, что в случае прокола, вся вина целиком и полностью ляжет на ваши плечи.
– Какие-то чудные вещи вы говорите, товарищ майор. Ни о каких артефактах мне не известно. А что до рейда, то наша задача состояла в том, чтобы освободить пленных, и вручить им оружие. Насколько мне известно, часть освобожденных не остановилась на достигнутом. Они разгромили еще два лагеря военнопленных. В результате, японцы вынуждены отвлечь изрядную часть своих сил, чтобы покончить с появившимися партизанскими отрядами.
– Вот значит как. Считаете, что я блефую.
Вообще-то, не блефует. Судя по всему, особисту и впрямь известно многое. Только это вовсе не повод для того, чтобы Виктор начал распускать язык. Он давал подписку о неразглашении. И у него нет никаких основания полагать, что майор Уфимцев, то лицо, с которым следует говорить об этом откровенно. Так что, идет он лесом, со своими заходцами.
– Я ничего не считаю, товарищ майор. Потому что понятия не имею о чем вы говорите.
– В лагере были пять офицеров занимавшиеся расстрелами военнопленных.
– Совершенно верно.
– Это огромное количество опыта. Но вы сдали только сто пятнадцать тысяч.
– Характерник ежедневно обнулял их и переправлял опыт в штаб. При них оставался только тот опыт, что перепадал в качестве премиальных. Его мы и изъяли. Как впрочем, обнулили и остальных пленных офицеров.
– Какое совпадение. Тех кто мог бы это подтвердить вы убили, – с нескрываемой иронией произнес особист.
– Машины были перегружены, а нам предстоял переход через озеро, где могло подняться волнение. Мы находились на территории противника. Не отпускать же мне их, – пожал плечами Виктор.
Он не переживал по тому поводу, что кто-то может передать особисту информацию о том, что он слил с пленников опыт. В смысле, они конечно же могли подтвердить только сам факт проведения манипуляций с артефактами. Но Нестеров позаботился о том, чтобы никто не видел показаний счетчиков «Переводчика» и «Передатчика».
– Но вы уничтожили именно тех, кто мог подтвердить вашу версию с ежедневной отправкой опыта в штаб, – покачал головой майор.
– Я мог переправить через линию фронта только троих человек, по одному на МБТ. Мне не нравятся те, кто вот так походя готовы расстреливать пленных сотнями в день. Поэтому я оставил тех, у кого не было Умения «Палач». Что же до опыта… Товарищ майор, опыт, оружие и имущество противника, согласно законодательства ДВР, под определение мародерства не подпадают, а являются законными трофеями. Что с бою взято, то свято. Вот если бы мы обобрали и уж тем более намеренно убили гражданских, тогда совсем другое дело. Так что, даже если бы мы взяли с них сто миллионов опыта, в этом нет ничего предосудительного. И если мне приходится выбирать кому оставить жизнь, то я предпочту того, кто придерживается правил ведения войны, и не занимается массовыми убийствами.
