Волосы у меня на затылке встают дыбом, по спине бегут мурашки. Эта леди Эшлинг ищет одарённых детей?! Я знаю, что она и Тейт предлагали вылечить детей, если родителям их магия не по нутру, но явная охота на них – совсем другое дело. Видимо, на самом деле лорд Тейт посетил поместье моих родителей вовсе не для того, чтобы обсудить договор.
– Я говорила тебе, что от Тейта хорошего не жди, – бурчит Дара.
– Вот почему мы решили, что пора сменить обстановку, – заканчивает мистер Родан.
Миранда через силу слабо улыбается:
– Ну, я слышала, что в это время года в Аббачо чудесно.
Они смеются, но смех не снимает повисшую в комнате атмосферу напряжения, натянутую между собеседниками, точно тетива лука.
– У нас есть для вас бумаги, – говорит Миранда, перебирая пачку на столе. – Как раз на прошлой неделе наши друзья из Сети сообщили нам, что ваша резиденция готова. Леди Эшлинг будет непросто вас отыскать.
Мистер Родан вздыхает:
– Да, но только до тех пор, пока правящие верхи Аббачо не подписали договор.
У меня голова гудит от догадок. Что это за Сеть, о которой они говорят? Этот пропавший Уинтроп тоже имел к ней отношение? Миранда сказала, что он дышал огнём, но, разумеется, для леди Эшлинг он был слишком стар. Он не был ребёнком, которому требовалось лечение.
Дара запускает свои бархатные пальцы мне в волосы:
– Не бойся. Леди Эшлинг не получит тебя. Я обещаю. Мы сбежим при первом намёке на опасность.
– А как же Лукас и его семья? – шепчу я.
Дара вздыхает:
– Они тоже могут пойти. Если это необходимо.
Миранда собирает со стола пустые стаканы и идёт на кухню – через коридор, где я прячусь. Я резко втягиваю воздух и вжимаюсь в угол в окружении теней. Она проходит в дюйме от меня, не поведя бровью. Я не смею шевельнуться. Чтобы вернуться к себе, мне придётся пройти мимо двери в кухню. Когда несколько минут спустя Миранда без всяких происшествий возвращается в гостиную, я наконец спокойно выдыхаю.
Я была на волоске от того, чтобы быть пойманной. Наш особняк был просторнее, там всегда находились углы, где можно спрятаться, и подслушивать было легко. Этот дом намного меньше, и прятаться здесь гораздо труднее. Я не должна подвергать себя такому риску.
Взрослые меняют тему, говорят что-то о торговле и жизни в лесу. Я на цыпочках возвращаюсь к гостевой комнате и проскальзываю внутрь. Когда голова касается подушки, я отпускаю тени и погружаюсь в тревожные сновидения.
Глава восемнадцатая
На следующее утро я просыпаюсь и вижу, что кровать Кэри пуста. Пока Дара зевает у моих ног, я быстро одеваюсь, а затем спешу на кухню. После всего услышанного ночью я хочу как можно больше времени провести с этими людьми, даже если их присутствие мешает нашим с Дарой планам насчёт ритуала.
Находясь за дверью, я слышу конец фразы Миранды, обращённой к Лукасу:
– …Они у всех иногда бывают, милый. Но можно подумать и о хорошем: кошмары не настоящие, и нам не обязательно таскать их с собой целый день.
Когда я вхожу на кухню, я вижу, что у Лукаса понурый вид. Он выглядит так, будто не спал всю ночь. Миранда ерошит ему волосы, но Лукас по-прежнему сидит с унылым видом.
Сначала Миранда, теперь Лукас? Я снова не могу отогнать мысли о лорде Тейте и о том, что случилось с ним той ночью. Я не хочу верить, что Дара приложила к этому руку – но чем она занимается, пока я сплю? Я с опаской смотрю на неё, но моя тень ничем не выдаёт волнения.
Я проскальзываю на свой стул, и Дойл замечает меня, только когда я тянусь за своей порцией завтрака.
– Когда ты встала? – спрашивает он, щуря глаза.
– Несколько минут назад, – отвечаю я, подкладывая себе масла.
– Ну, скрытности тебе не занимать, – говорит он.
Лукас смеётся, но в этот раз смех не светится в его глазах.
– Это всё её дар, – он неуверенно оглядывается на меня. – Ты не против, если я расскажу им? Тебе не обязательно что-либо показывать, если ты не хочешь.
У меня пересыхает во рту. На самом деле нет ничего страшного в том, чтобы продемонстрировать свою магию. Но поскольку родители считали меня обузой и зашли так далеко, что готовы были отослать меня, я не могу не переживать.
Я тяжело сглатываю:
– Я ткачиха теней.
Глаза Кэри загораются:
– Правда?! А что ты умеешь делать с тенями? Обычно они всегда лепятся к полу и стенам.
Лёгкая улыбка касается моих губ:
– Но не для меня.
– Она умеет делать из них всякие штуки, – говорит Лукас.
– Ты должна показать нам! – восклицает Дойл, случайно раздув крошки от бутерброда по всему столу.
– Дойл, не разговаривай с набитым ртом. Это некультурно. – Кэри передаёт ему салфетку и закатывает глаза. – Прости, но это звучит очень интригующе. Мы бы с радостью посмотрели, если ты не против.
Дара пыхтит у моих ног:
– Покажи им, тогда я немного смогу поиграть с тенями, и никто ничего не заподозрит. Я очень хочу повеселиться. Последнее время мне всё время приходится скучать.
Необычные нотки в её голосе меня тревожат, но я пока ещё не даю хода своим мыслям.
– Хорошо, я покажу.
Я запихиваю в рот последний кусок бутерброда, но не успеваю его проглотить, как Лукас хватает меня за руку и тащит к входной двери. Кажется, его энергия возвращается.
– У меня отличная идея: идём на улицу, покажем им, как вместе работают твои тени и моё световое пение! – говорит он.
Снаружи солнечно, даже слишком, обычно я люблю играть при другой погоде, но, находясь посреди леса, я могу с этим смириться. Я созываю тени деревьев с краёв двора, подтягиваю их ближе и плету огромный шар. Я позволяю ему опуститься ближе к земле, и Дара незамеченной проскальзывает внутрь. Шар вращается, вращается, раздувается всё сильнее и сильнее, быстрее и быстрее, пока мы четверо не оказываемся внутри. Теперь солнечный свет слабой дымкой просачивается сверху. Кажется, будто ночь наступила, когда день ещё не успел начаться.
Как чудесно! Я скучала по нашим ночным вылазкам больше, чем осознавала. За все эти годы я привыкла, что меня окружают тени, и теперь чувствую себя странно, если их слишком мало или нет вообще.
Кэри и Дойл ахают.
– Это невероятно! – восхищается Дойл.
– Это лучше, чем твой глупый ветер, – замечает его сестра.
Дойл мрачнеет и толкает её в бок, но она только усмехается.
– Спасибо, – говорю я, вполне довольная своей работой. Это не самое занятное из моих творений, но зато шар достаточно большой, чтобы впечатлить моих новых друзей.
