Или понимая слишком хорошо?
– А мы сейчас к ней поедем?
Везти дочку на кладбище к маме Анжела не намеревалась.
– Нет, она тоже умерла…
Дочка вздохнула:
– То есть ее тоже унес звездолет? А почему бабушки всегда умирают, мамочка?
Вопрос был далеко не такой уж и праздный.
Наверное, потому что все рано или поздно умирают.
По интернету Анжела заказала номер в лучшей местной гостинице – причем самый дорогой. Персонал встретил их едва ли не с поклонами – не так часто, видимо, в суперлюксе кто-то селился.
Номер оказался вполне себе сносным, состоявшим из трех комнат, в одной из которых – с зеркалами на потолке – стояла гигантская кровать-сексодром, заправленная черным бельем.
Они что, если клиентов нет, сдают это под съемки порнофильмов?
Такой вариант также не исключался.
Еще в поезде Анжела списалась с агентством нянь, и те прислали ей к назначаемому часу студентку Женю. Анжела выбрала ее, хотя ей предлагали и классический вариант: средних лет, с двумя образованиями и особым педагогическим подходом.
У Жени же были розовые волосы, кольца в ушках и носу и один глаз синий, а другой – зеленый.
– А это у тебя настоящие? – спросила ее с любопытством Нина, и Женя ответила:
– Контактные линзы! Хочешь, цвет сменю?
И она стала доставать из рюкзака другой комплект линз.
Сразу поняв, что Женя с Нинкой общий язык найдут и что доверить ей дочку она может, Анжела как бы невзначай спросила:
– А ваша новая мэрша… Что о ней говорят?
Женя, глаза которой на потеху Нинке уже были желтыми, расхохоталась:
– Знаете, как у нас говорят? «Прискакала Зойка Заяц, не клади ей в ротик палец! И другое не клади – вмиг откусит, не гунди! Город наш – кочан капусты, чтобы Зойке было пусто! Она схрумкает всех нас – в полсекунды и зараз!»
Дальше шло уж совсем малоприличное, и Женя декламировать не стала.
И добавила:
– Ну, я сериалы, в которых она снимается, не смотрела. Глянула в интернете один такой под названием «Пуд любви» – какая-то муть! Страдания, любовь-морковь, диалоги, которых в жизни никогда не бывает. Да, актриска она явно не из лучших. Ну и мэр такой же. Только вот благодаря своему папочке так высоко забиралась.
Ну да, папочка Зойки по-прежнему тянул прокурорскую лямку, однако уже не города, а всей области.
– Все строительные подряды теперь через фирму ее мужа идут.
Того самого хлипкого паренька-нацика, который теперь превратился в объемного лысого мужика.
Интересно, по-прежнему нацика?
– А про него что говорят?
Женя процитировала другой стишок:
– «Прискакал к нам Коля Заяц. Говорят, что он мерзавец. Верно, верно говорят, а еще он – нацик, брат. И таких здесь целый полк, вот откуда, нам не в толк. Фашики как на подбор, и у каждого топор. А у некоторых «калаш», вот такой он город наш. Правят нами эти твари, мы их всех в гробу видали. Всех их скопом и отдельно, всех стрелять их огнестрельно. Вот где нам «калаш» и нужен, топором их всех не сдюжишь. На фонарь их, на забор: город наш – сплошной Гоморр!»
И снова пошло малоприличное.
Анжела рассмеялась, и легкий стресс, в котором она пребывала, как рукой сняло.
Ну да, семейство прокуроров-зайцев за прошедшие годы полностью подмяло под себя город и, вероятно, даже и всю область.
Милые, так заботящиеся о местных жителях, здешние коррупционеры со связями среди нациков.
Все бы ничего, если бы не колье на шейке Зойки.
И Анжела прибыла, чтобы узнать, откуда оно у нее, бывшей одноклассницы и даже какое-то время подруги.
Оставив Женю с Нинкой в самом дорогом номере лучшей местной гостиницы, Анжела отправилась по делам.
Впрочем, дело у нее было одно: узнать, кто стоит за смертью мамы, Вальки и Демидыча.
Но, похоже, она и так это знала.
И, узнав, сделать так, чтобы виновные понесли за это ответственность.
С этим было сложнее.
Она миновала Театральную площадь, прошлась по парку (еще один патриотический фонтан и снова неработающий), обогнула планетарий – и приблизилась к массивному, новому зданию городской администрации.
Раньше здесь стояло типовое здание горисполкома брежневских времен, теперь же возвышался небольшой, сочетавший в себе различные стили замок. А вот чугунноголовый памятник Ильичу так и не убрали, и он на постаменте с местами отодранными гранитными плитами продолжал, сжимая одной рукой свою пролетарскую (или, быть может, вполне буржуазную и вывезенную из благословенной Швейцарии) кепку, а другой указывать рукой куда-то вдаль.
Вероятно, в светлое будущее, которое не довелось застать ни ему самому, ни кому-то другому.
Или, может, он указывал в направлении скопления Бабочки или пытался затормозить улетавший без него звездолет, а его жест все просто интерпретировали абсолютно неверно?
Интересно, а Ильич тоже переселился туда, на планету, вращающуюся вокруг оранжевого гиганта класса К в этом самом скоплении Бабочки?
Как она уже выяснила в интернете, мэр города Зоя Аркадьевна Заяц была крайне занятым человеком, и попасть к ней на прием по личному вопросу можно было только в последний четверг месяца, с пятнадцати до семнадцати часов.
Причем занять электронную очередь на ближайшие месяцы было невозможно.
Ненавязчивый местный сервис.
Хорошо, что около Ильича была скамейка, и Анжела уселась на нее, вынув мобильный и принявшись ждать.
Как она и предполагала (собрав предварительно сведения на местных форумах), Зойка не особо утруждала себя городскими делами.
В начале шестого (уже стемнело) к зданию, вернее, к замку городской администрации подкатил лимузин.
А через несколько минут показалась и она, мэр Зоя, в прелестной дорогущей шубке, с крошечной дизайнерской сумочкой на плече, с тонкой папочкой в руках, на которых сверкали перстни.
Колье на ее шейке на этот раз не было – вероятно, дресс-код не позволял.
Массивный тип тащил за госпожой мэршей два портфеля, явно набитых служебными бумагами.
Ну да, Зойка отправляется к себе домой, на шикарную (опять же, интернет помог!) дачу за городом, вернее, в небольшое – или не такое уж небольшое – поместье, чтобы там продолжить работать удаленно.
Как же иначе!
Встав с лавки, Анжела двинулась в сторону мэрши. Но едва она успела приблизиться, как около нее возник милиционер, перегородивший ей дорогу.
