А если…
После завершения фотосессии Анжела в числе прочих моделей направилась к выходу, а Стивен МакКрой вдруг произнес:
– Останьтесь.
Она сразу поняла, что эта фраза обращена к ней.
Представитель издания пожал плечами, делая вид, что ни при чем – мол, твоя проблема, ты с ней и разбирайся. Прочие девицы, уставшие и голодные, упорхнули.
Она осталась один на один с этим странным типом на шестьдесят каком-то этаже одного из нью-йоркских небоскребов в начале четвертого ночи.
Или уже утра?
– Разбирайте это! – МакКрой кивнул на технику.
Анжела оторопела. Что это он себе позволяет, она что, его ассистент?
И поняла: многие бы наверняка полжизни отдали бы, чтобы занять место ассистента самого Стивена МакКроя.
Да и она сама, вероятно, тоже: несмотря на всю свою модельную карьеру, которая позволяла ей и мир посмотреть, и подзаработать, причем весьма солидно, но которая, как понимала Анжела, рано или поздно закончится.
Еще до того, как она станет второй Наоми Кэмпбелл и начнет зарабатывать столько же, сколько и та.
Хотя ее карьера, вероятно, уже закончилась: и тот, кто ее закончил, стоял рядом и наблюдал за тем, как она отключает и сматывает провода и разбирает технику.
Длилось это достаточно долго, и Анжела ощутила голод и жажду. А также дикую усталость: сначала перелет через Атлантику вкупе с джетлагом, потом эта фотосессия посреди ночи, затем все эти неприятности.
Ну и крах карьеры, не успевшей, в сущности, еще как следует и начаться.
Сложив последний треножник, Анжела шумно вздохнула и иронично произнесла:
– Вы довольны, мистер МакКрой?
Обернувшись, она вдруг поняла, что одна. Фотограф, пока она со всем этим возилась, взял да и исчез.
Оставив ее на шестьдесят каком-то этаже небоскреба посреди Нью-Йорка.
Анжеле сделалось страшно.
Она обошла все апартаменты, некогда бывшие огромной квартирой – может, он куда-то отлучился?
Ну, или спать на стоящем посреди одной из комнат гигантском желтом диване завалился?
Только никакой мебели в апартаментах не было.
Стивен МакКрой бесследно исчез.
Разозлившись, Анжела подошла к двери – и к своему ужасу, заметила, что она приоткрыта.
Это кто-то выходил и забыл запереть – или вошел?
И поняла: ей надо уходить как можно быстрее.
Только сможет ли она посреди ночи выбраться из небоскреба, может, тут все двери заблокированы.
И что тогда?
Внезапно за дверью послышались шаги. Анжела отпрянула, решив, что если на нее, как в заправском фильме ужасов, нападет маньяк в хоккейной маске и с кривым ножом, то отбиваться она будет громоздкими софитами на треножниках.
Мало не покажется.
Шаги приблизились, дверь пошла в сторону, и Анжела увидела Стивена МакКроя, который входил с двумя бумажными стаканами.
– Кофе, – произнес он. – Черный, без сахара.
Анжела закричала:
– Вы где были?!
На что фотограф невозмутимо ответил:
– Ходил покупать кофе. Так поздно они уже не доставляют, но тут круглосуточно внизу работает одна забегаловка.
И протянул ей стакан.
А затем они просто стояли около панорамного окна, за которым раскинулся еще погруженный в ночь и переливающийся мириадами огней мегаполис.
Попивая при этом кофе.
Не самый лучший причем.
Анжела ничего не говорила, решив, что пусть Стивен МакКрой первым заведет беседу. Он же просил ее остаться – так чего он от нее хочет?
Уж не того ли, чтобы она разобрала его технику, так как он лишился ассистента?
Молчание уж слишком затянулось, и Анжела произнесла первой:
– А Стивен МакКрой, тот, который работал на «Дискавери», ваш дед?
Фотограф ответил странным тоном:
– Отец. Но он умер.
Она и не думала, что тот еще жив.
Опять воцарилось молчание, которое наконец прервал сам Стивен.
– А вы почему спрашиваете?
– Потому что у меня есть один экземпляр «Дискавери» с его фотографиями.
Она даже взяла его с собой в Нью-Йорк, так как всегда возила его с собой в багаже: в качестве талисмана, что ли.
И того единственного предмета, который остался у нее от Вальки и Демидыча.
И, как ни странно, от Никитки.
И даже мамы.
Ответ сына фотографа «Дискавери» огорошил ее.
– Не верю.
И он отошел от панорамного окна.
Нет, что это значит: «не верю»? Она что, по его мнению, врет?
Выходило, что да.
Тут ее прорвало.
Топнув ногой, Анжела заявила:
– Да кто вы такой, чтобы верить мне или не верить! Великий фотограф, перед которым трепещут! И что? Вас боятся, а вам это нравится! Ведете себя как большой обиженный ребенок. К тому же невоспитанный. Я спасла ваш заказ – думаете, если бы вы в самом деле не провели фотосессию, то у вас не было бы неприятностей? Даже у Стивена МакКроя могут быть неприятности! И вы это отлично знаете. И вообще, я вам помогла, а вы меня даже не поблагодарили. А теперь стоите и молчите. И обвиняете меня во лжи. Это вообще никуда не годится!
Кажется, она наговорила много лишнего – и уж явно не то, что следовало бы говорить такому человеку, как Стивен МакКрой.
Но почему, собственно, и нет?
– Спасибо, – произнес МакКрой. – Я хотел вас проверить. И убедиться, что вы умеете обращаться с техникой.
И вновь замолчал.
– Убедились? – спросила сердито Анжела. – Чрезвычайно за вас рада! Мне пора. За фотосессию я ничего не получу, потому что вы отменили мой заказ. Получается, в Нью-Йорк просто так смоталась. Ну да, почему бы и нет. Но мне пора – мой рейс ждать не будет, а своим личным самолетом я пока что не обзавелась.
Ну и явно уже не обзаведется: благодаря Стивену МакКрою.
– И вообще, кофе просто ужасный!
Она выбежала прочь и, чтобы дать улетучиться гневу, не поехала вниз на лифте, а все шестьдесят с чем-то (семь!) этажей пронеслась вниз по лестнице.
Задыхаясь, она толкнула дверь и оказалась в выложенном мрамором фойе небоскреба.
Там ее ждал Стивен МакКрой.
– Вы что, меня тут караулите? – спросила она, и фотограф подтвердил:
